Он уехал. Бет еще раз заикнулась о своей идее 'поиметь' меня, но на нее шикнула главная:
- Конопатая, не выводи меня из себя. А то получишь плетей при всех.
Предводительница взглянула в мою сторону:
- Не торопится любимый тебя выручать. Но я рада твоей участи. Думаю, граф будет доволен.
Последнюю фразу она произнесла с явной издевкой.
Воспоминания о Марко царапали сердце, настроение совсем упало. Самочувствие тоже было отвратительным. Похоже, я простудилась. За мной стали ухаживать, принесли старые шкуры, но я погрузилась в какое-то бессознательное состояние. Марко не появился, значит, жив. Но я его никогда не увижу. В бреду мне мерещилась одна и та же картина: через поляну ко мне бежит Марко, прижимает к себе. Говорит, что любит, что никакой невесты нет, и мы всегда будем вместе.
Меня напоили отваром, стало лучше, и хоть немного легче дышать. Я решилась подняться и постоять на ногах. Уцепилась за дерево, которое считала своим единственным другом и с тоской смотрела на окружающий поляну лес.
Вдруг из-за деревьев появились вооруженные воины. Мои глаза заполнились слезами. Марко пришел, чтобы меня спасти! Потом все потемнело...
Рядом оказался мужчина. Он подхватил меня на руки, я обняла его за шею. Все, мой любимый со мной!
Мужчина прошептал:
- Элина, дорогая, наконец-то мы вместе.
Я в изумлении распахнула глаза. Это был граф Мэтт.
- Граф?!!
Вот, значит, кто меня купил. Вот кого упоминала предводительница. Мне показалось, что сердце остановилось и на этот раз - навсегда.
Серые глаза графа стали темными и холодными. Передо мной стоял спокойный безжалостный воин.
- Поднимай отряд, выступаем.
Мы с Ноксом спустились во двор. Воины выводили коней, строились в колонны. Привычно поскрипывала сбруя, звенели кольчуги...
- Нокс, сколько их там?
- Человек тридцать. Но бабы боевые. Хорошо обученные и сильные.
- Я видел их, Нокс. Против нас они - ничто.
Скоро отряд был в пути. Я ехал по узкой тропе между деревьями и думал о лесной красавице. Вспоминал наши страстные свидания. И признался себе: меня, несмотря ни на что, к ней тянуло. Мелькнула мысль: может, стоит помочь ей уйти?
Обмотав лошадям морды, чтоб не выдали нас ржанием, мы прошли через лес и окружили поляну. Ворваться на нее воины должны были дружно, со всех сторон, по моему сигналу. Надо ошеломить противника внезапным натиском и не допустить, чтобы с девчонкой что-нибудь произошло.
Место разбойницы выбрали для лагеря удачное. При малейшей опасности можно исчезнуть в лесу, где им сам черт не страшен. Не будь у нас проводника, никогда бы не подобрались к ним незаметно.
Нокс показал, где пленница, и граф сам занял место поблизости от нее. Я взглянул на друга. Тот не отрывал взгляд от девушки у дерева. Я тоже посмотрел на нее, и у меня от жалости сжалось сердце. Она стояла, обхватив ствол руками. Видимо, держаться на ногах ей было трудно. Одежда висела лохмотьями, но рыжие волнистые волосы укрывали плечи, как накидка.
Я нашел глазами Мирейю. Что ж, пора. Свистнул. Воины метнулись вперед.
Мэтт с Ноксом бросились к сеньорите Элине. Нокс перерезал веревку. Граф подхватил девушку на руки. Некоторые разбойницы успели схватиться за оружие, и завязалась драка. Я в два прыжка оказался рядом с Мирейей. Спешил обезвредить, так как хорошо знал, как она опасна.
Предводительница шайки выхватила меч, но мой клинок выбил его из ее руки прежде, чем тот успел опуститься. Мы сцепились в рукопашной. Я пытался взять ее живой. Понимал, что Мирейя враг, но все-таки не хотел убивать.
Кинув взгляд в сторону пленницы, я заметил, что Мэтт прижал ее к себе и что-то шепчет. Что именно, я не слышал, но думаю это были самые ласковые и добрые слова, которые он знал. Видимо, эту картину увидела и Мирейя. Я услышал ее крик:
- Ненавижу!
В руках красавицы появился метательный нож. Еще мгновение, и оружие бы отправилось к цели. Сомневаться в намерениях дикарки не приходилось. И вряд ли бы она промахнулась: граф с Элиной находились слишком близко.
Рефлексы сработали мгновенно. Мой стилет пронзил сердце Мирейи. Она с удивлением посмотрела на меня и мертвой рухнула к моим ногам. Сколько же раз я предупреждал ее, чтоб не вступала в соревнование с Ягуаром...
Не так уж много времени потребовалось на то, чтобы покончить с бандой. Я подошел к Мэтту. Граф все еще держал девчонку на руках. Она, похоже, была без сознания. На мгновение я даже подумал, что сеньорита умерла.
Граф поднял голову и приказал:
- Тех, кто остался в живых, связать и доставить в город. А мы отправляемся назад. Сеньорите нужна помощь лекаря и покой.
В это время одна из разбойниц вырвалась из толпы пленниц и бросилась к его ногам:
- Я - сестра Элины. Меня удерживали здесь силой.
Мэтт с удивлением взглянул на 'сестру':
- Забирайте ее с собой. Там разберемся.
И опять посмотрел на свою рыжую сеньориту. Я поразился: столько нежности и любви было в его взоре. Мэтт понес девушку к коню. Девчонка вдруг прошептала:
- Марко!
Открыла глаза. Потом снова закрыла и из-под ресниц скатилась слеза.
Глаза у девчонки были изумительные. Такого изумрудного оттенка я не видел еще ни у одного человека. И если про синие говорят, что в них можно утонуть, то в глазах этой сеньориты можно было заблудиться.
Представляю, как тяжело Мэтту слышать, что девчонка зовет сеньора Марко, а не его.
- Ягр, она вся горит. Боюсь, до замка не довезем.
- Мэтт, давай в мое имение. Оно намного ближе.
- Действительно, ты прав. - Граф быстро согласился, и мы поспешили в поместье.
В имении перед нами сразу же появился управляющий. Я приказал подготовить комнату и пригласить женщин ухаживать за сеньоритой. Элина время от времени открывала глаза. Бросала на нас испуганные взгляды, как будто хотела что-то сказать, и снова закрывала. Крупные слезы катились из-под длинных темных ресниц. Похоже, она теперь боялась всего на свете.
Вскоре управляющий привел двух пожилых женщин. Они осмотрели сеньориту, о чем-то пошептались. Потом одна начала раскладывать какие-то травы, а другая отправилась кипятить воду. Вскоре она вернулась и попросила мужчин выйти: девушку нужно раздеть.
Я направился к выходу и заметил, что Мэтт, кажется, и не собирается уходить.
- Я не оставлю ее, Ягр.
- Когда сеньорита Элина узнает, что ты видел ее раздетой, это ее не обрадует.
