— Ты и с лордом Жиллиманом так же пререкался? — усмехается Вальтий, и Тиль понимает, что вопрос риторический. — Я вижу, ты по-прежнему носишь свою отметину на шлеме. Похоже, она для тебя — предмет особой гордости, как и твое демонстративное непослушание, неповиновение приказам.
— Никак нет, сэр. Но это необычная война, и обстоятельства вынуждают нас действовать нестандартно, чтобы выжить.
— Ты хотел сказать, «…чтобы победить»?
— Могу я выложить все начистоту, сэр? — со вздохом спрашивает Тиль.
Вальтий склоняет голову набок, не веря своим ушам.
— А разве ты когда-то поступал иначе?
Тиль продолжает, отвечая на предыдущий вопрос:
— Нет, сэр, я не хотел сказать «победить». Калт уже не спасти. В этой войне нет иного смысла, кроме пропаганды. Калт давно потерян для нас.
Вальтий хмурится, его терпение на исходе.
— Пожалуй, лучше бы ты остался на Макрагге.
— Возможно, сэр. Но я подумал, что буду полезнее здесь.
— Ты ошибся, сержант, — говорит Вальтий, поворачиваясь спиной, и отступает обратно в тень, туда, где свет фосфорной лампы едва дотягивается от него.
Тиль кивает:
— Похоже, так и есть.
— Очищайся от радиации. Я жду тебя с подробным докладом через час.
— Я постараюсь не опоздать, сэр.
Вальтий замирает на месте, собираясь высказать очередной упрек, но сдерживается:
— Постарайся, — сержант задерживается в полутени еще на мгновение. — Раньше я думал, что лорд Жиллиман направил тебя сюда в наказание за непослушание, но теперь вижу, что ошибался.
— В каком смысле, сэр?
— Похоже, он за что-то наказывает не тебя, а меня.
Вальтий уходит, его шаги эхом разносятся по пустому подземному коридору. Тиль остается один в полутьме.
Сидя на скамье возле капсулы дезактивации, Тиль сквозь грязное стекло наблюдает, как два сервитора оттирают его доспех. Процедура очищения от радиации долгая и болезненная, но она необходима. С тех пор, как враг атаковал солнце Калта, любая вылазка на поверхность грозит радиоактивным заражением. Даже легионеры Астартес не защищены от него, хотя, конечно, способны выдерживать куда большие дозы облучения, чем простые смертные. Обычный человек умер бы и за меньшее время, чем Тиль провел в этот раз на поверхности, а Ультрадесантник будет жить, его организм преодолеет последствия облучения.
Даже без брони в одном исподнем Эонид возвышается над стоящим рядом человеком. Судя по нашивке на старой форме нумисского гвардейского полка, рядового зовут Роуд. Самого полка давно уже нет. Как не осталось и ни одного батальона. Выживших солдат калтской армии объединили в некое подобие партизанских войск, которых по возможности поддерживал XIII легион.
— Долго еще ждать, солдат? — спрашивает Тиль.
Роуд оборачивается, удивленный вопросом. Эонид жестом указывает на сервиторов за стеклом.
— Моя броня. Долго еще?
Ультрадесантник и сам знает ответ, но тишина подземелья так угнетает его, что он решает порассуждать вслух. Рядовой сверяется с хронографом. Поверх формы на Роуде надет защитный костюм: ботинки, наголенники и куртка, но ее солдат держит расстегнутой, чтобы видны были знаки различия. Противогаз с маской висит у него на шее, капюшон сдвинут за спину.
— Буквально минуту, сержант. Сервиторы уже закачивают.
Тиль кивает, как будто услышал что-то новое.
— А скажи-ка мне, солдат, тебя, случаем, не приставили следить за мной?
— Я… эээ… Нет, сержант. Капитан Вальтий только приказал мне убедиться, что вы будете на месте, пока он не вернется, — испуганно отвечает Роуд.
— Значит, тебя приставили следить за мной.
— Сержант, я только…
Тиль смеется и машет рукой.
— Да не нервничай так, солдат. Я же просто пошутил. Немного юмора, чтобы скоротать время.
Рядовой Роуд немного успокаивается и выдавливает улыбку, но глаза его по-прежнему выдают страх. Прежде, чем он успевает ответить, раздается звуковой сигнал и над дверью камеры деактивации начинает мигать лампа.
Спустя мгновение раздается шипение пневматики и дверь открывается. Из нее появляется сервитор с очищенным доспехом Тиля. Эонид рад видеть, что нацарапанные им полевые заметки по-прежнему видны на поверхности доспеха. Роуд тоже их замечает.
— Что это такое? — спрашивает рядовой.
Он щурится, тщетно пытаясь расшифровать записи.
— В легионе это называют «практиками». Я записываю все тактические приемы, которые когда-либо применял на Калте.
— Разве в вашем доспехе нет встроенных систем, которые бы все записывали?
Тиль улыбается, принимая у сервитора свои наручи.
— Память переполнена. Я тут неплохо поработал. Давай-ка, помоги мне одеть это.
Роуд подчиняется. В этот миг из туннеля раздаются приглушенные звуки боя.
Тилю требуется всего пара минут, чтобы с помощью Роуда облачиться в доспех. Спустя еще три минуты они уже бегут по коридору к командному центру. Тиль надеется, что капитан Вальтий все еще контролирует ситуацию.
В тускло освещенном фосфорными лампами туннеле раздаются еще три громких выстрела. Эонид немного замедляет бег. Его броня глухо постукивает с каждым шагом.
Запыхавшийся Роуд догоняет его.
— Что это было?
— Стреляли из болтера.
Роуд бледнеет. Черты его лица заостряются в свете висящей прямо над головой фосфорной лампы.
— Это же оружие легионов.
— Да.
Роуд проверяет заряд энергоячейки в лазерном карабине и снимает оружие с предохранителя.
Тиль достает из поясной кобуры болт-пистолет. В другой руке у него гладий. К шуму стрельбы добавляются чьи-то крики. Эонид узнает часть голосов. Один из них принадлежит капитану Вальтию. Незнакомые голоса звучат иначе — резче, грубее. Тилю знаком их язык, хоть сам он на нем и не говорит. Это колхидский. Несущие Слово.
Эонид Тиль крепче сжимает эфес своего гладия. Он бы с радостью воспользовался длинным электромагнитным мечом, закрепленным сбоку от силового ранца, но Ультрадесантник пока не знает, с чем ему предстоит иметь дело. Еще не прописаны в теории и не отточены на практике приемы, которых следовало бы придерживаться в эти смутные времена братоубийственной войны.
— Становись у меня за спиной, — предупреждает он рядового.
Последние несколько метров Тиль крадется. В туннель ведут противоударные двери. Они открываются только после введения кода доступа через контрольную панель, но враг каким-то образом все же проник на базу.
Звуки боя становятся все громче даже через толстую пласталь двери. Тиль останавливается у порога, вводит определенную последовательность цифр, открывающую двери. Он бы предпочел идти другим путем, но в командный центр ведет только эта дорога. Шум открывающихся дверей сообщит врагам о его приближении, нужно быть готовым ко всему. В голове мелькают обрывки воспоминаний о битвах на борту «Чести Макрагга». Тиль пытается подавить их, надеясь, что в этот раз ему будут противостоять только смертные враги.
