- Без нас из комнаты не выходи, - предостерег девушку Лутарг, заставив себя переключиться с притягательных картинок, рожденных ее предложением. - Заодно раздобудем тебе другую одежду, - закончил молодой человек, все также не глядя на юную спутницу.
- И на счет лошадей узнаем, - предположил Сарин, сдерживая улыбку.
Еще в Шисгарской крепости он заметил искры взаимного притяжения, вспыхивающие между молодыми людьми. Иногда они были настолько яркими, что слепили старика, возвращая в дни давно минувшей юности, окрашенной жаркими стремлениями и жаждой женского тела.
Сарин по себе знал, что в случае, подобном их, сопротивление не может быть долгим. Невозможно бесконечно сдерживать себя, избегая прикосновений и взглядов, когда тело бунтует и требует единения.
"Вопрос времени", - думал старик, занимаясь собственной одеждой. И ему казалось, что ждать осталось недолго.
Робкий стук заставил их всех отвлечься от дум и обратиться в сторону вошедшего. Лутарг, занятый борьбой с самим собой, забыл, что стоит без повязки и устремил взгляд на дверь.
Парнишка вкатил в комнату пустую деревянную бадью и, пристроив ее возле ширмы, оглядел находящихся в комнате. Когда его взгляд остановился на Лутарге, рот паренька приоткрылся в немом крике, в глазах загорелся страх, а тело напряглось, готовое рвануть к выходу, вот только Сарин оказался у него на пути, вынуждая остаться на месте.
- Я… я не… не делал так… - принялся лепетать он, прячась за принесенной бадьей для купания.
Сперва никто из взрослых не сообразил, что случилось с посыльным, а затем в Лутарге шевельнулось узнавание.
- Не ходил к реке? - сурово уточнил он.
- Да… я больше не…
- Рад, что мы поняли друг друга. Уговор помнишь?
- П-помню, - мальчик вцепился в край бадьи, словно она была его единственным спасением.
- Тогда еще один. Ты мне в глаза не смотрел и никому не скажешь об этом, - с тихим предостережением закончил свою речь молодой человек.
- Я не… - краска отхлынула от лица паренька, а глаза расширились еще больше. - Я больше…
Он не договорил, а испуганным зайчонком метнулся к двери. Врезавшись по дороге в старца, отскочил в сторону и, толкнув ничего не понимающую Литаурэль, вылетел за дверь, чтобы попасть в руки проходящего мимо постояльца.
- Смотри, куда несешься! - прикрикнул на парнишку Урнаг, удерживая пленника за выбившийся из штанов подол рубахи.
- Пустите, - отчаянно вырываясь, заскулил мальчишка, уже не зная, что лучше, оказаться в руках синеглазого, грозившего ему ранее за дело, или в захвате мужика, что выпытывал про слепого со стариком.
Он не ожидал, что когда-нибудь еще встретит путников, которых они с ребятами подстерегли у переправы, намереваясь стать разбойниками из дедовских рассказов, и потому выболтал все о виденном ими ужасающем страннике отцовскому постояльцу. А теперь оказался рядом с обоими. Паренька трясло, и он мечтал смыться отсюда поскорее и подальше, возможно в лес, и не показываться, пока эти двое не уберутся из их деревни. Но Урнаг держал крепко, препятствуя беглецу и подталкивая его к комнате с темнокожим.
- Он что-то натворил? - спросил мужчина, обращаясь к стоящему у двери старику.
Тот отрицательно замотал головой, но Урнаг этого уже не видел. Его внимание привлек высокий незнакомец, лицо которого скрывали длинные, распущенные темные волосы.
Что-то пробудилось в груди сподручного вейнгара. Смутное узнавание промелькнуло во взгляде, когда в памяти всплыли слова Матерна. Описывая своего племянника, вейнгар говорил - "весь черный и только глаза горят".
Урнаг еще раз оглядел старика, замершего с опущенной головой мужчину, окунулся в испуганные глаза девушки, и уверенность в собственной правоте еще более укрепилась в нем. Они нашли, что искали.
С заискивающей улыбкой он обратился к мужчине.
- Вы уверены? Хозяин жесткий, три шкуры спустит, если он постояльцев расстроил.
Урнаг заломил мальчишке руку, отчего тот пронзительно взвыл, моля о помощи. Этого Лутарг стерпеть не мог. Одно дело, когда наказание заслуженное, другое - в силу физического превосходства. Мужчина явственно ощущал панический страх мальчишки, выплескивающийся из него с каждым судорожным выдохом, и его корежило от просыпающейся внутри злости.
- Пусти его. Он за водой бежит, - просипел молодой человек, едва контролируя собственный голос. Сила рьястора бурлила в нем, и Лутарг чувствовал ее сейчас так же отчетливо, как в Саришэ рядом с отцом. Впервые с момента перехода он был близок с духом, утопая в его присутствии.
Взгляд, брошенный на Урнага, прожигал даже через завесу волос, опаляя голубоватым свечением. Мужчина ощущал, что дух готов вырваться из него, и опасался, что стремление это слишком велико, чтобы поддаться контролю.
Парнишка от неожиданности перестал голосить, а сподручный вейнгара непроизвольно попятился, стремясь миновать соприкосновение с исходящей от разыскиваемого мощью.
Об этом Матерн его не предупредил. Племянник оказался не только странным, но и необычайно опасным противником, что серьезно осложняло его миссию. Мужчина задумался, как без лишнего шума избавиться от неугодного вейнгару человека?
- Я помочь хотел, - отступил Урнаг, выпуская паренька.
Как бы то ни было, сейчас не время для решения этой проблемы. В одиночку с тремя он разбираться не собирался.
Мальчишка, оказавшись свободным, недолго думая устремился к лестнице, по которой в этот момент поднимался хозяин постоялого двора, провожающий в комнаты еще троих постояльцев.
Каким-то чудом миновав отца, беглец зацепил идущую следом девушку. Падая, он схватился за подол ее платья, и та, не удержав равновесие, полетела за пареньком вниз по деревянным ступеням.
Услышав испуганный женский вскрик и отборную мужскую ругань, Лутарг вслед за Сарином и Литаурэль побежал к лестнице. Паренек, потирая голову, сидел у подножья первой ступени, а снесенная им девушка лежала рядом. Рука ее была неестественно вывернута и пострадавшая тихонько постанывала, пытаясь стравиться с болезненными ощущениями.
На глазах нечаянных свидетелей в ноги брюнетки бросилась ее спутница и запричитала:
- Госпожа Таирия, госпожа Таирия, как вы? Что же делать?
Голос ее звучал испуганно, а взгляд постоянно метался от упавшей к сопровождавшему их молодому человеку, который осторожно приподнимал с пола темноволосую головку.
- Тихо, Панька, - рассержено прикрикнула девушка на свою спутницу, но тут же испустила болезненный стон, когда поддерживаемая парнем, попыталась подняться на ноги.
- Ваша рука! - вскричала названная Панькой, округлившимися от страха глазами рассматривая порванный рукав и виднеющиеся в прорехе окровавленные ссадины.
