Он согласился — выбора у него все равно не было. Ей удалось войти в ворота крепости с большим достоинством, чем ему; ему пришлось нести слугу. Никто из Клинков Ветра не двинулся с места, пока не захлопнулись ворота. Гигант пришел в сознание, Маррэйн и женщина — нет. К ним уже бежали товарищи. Парлонн приказал страже не мешать им. Это еще не начало осады. Время еще есть.
— Что теперь? — спросила Дераннимер.
— Последуем совету Шингена. — спокойно ответил он. Он уже обдумывал это. Он взглянул на часовню и снова перечитал слова. "Люди — это замок, люди — это камни, люди — это укрепления."
Он не был уверен — поняла ли она.
— Я отправлюсь с ним. — сказала она. — Все же лучше, чем война.
— Что изменило твое мнение?
— Маррэйн был человеком чести. Я надеялась что он прислушается, но сейчас… Он ранен, быть может мертв...
— Таких как он трудно убить. Кроме того, если бы тварь хотела его убить — он уже был бы мертв, и в этом не было бы никаких сомнений. Он выживет.
— Значит он ранен, и не может сражаться. Их поведет другой. Высокий. А у него чести нет. Он разрушит замок и убьет всех внутри, чтобы добраться до меня. Мне лучше будет уйти с ними, чем позволить такое…
— Нет. — повторил Парлонн. — Есть другой путь.
— И?
— "Война — это нападение а не защита." — процитировал он. — Мы вернемся на путь Шингена. Что есть Ашинагачи, как не камни и дерево? Мы не можем дать твоему отцу достойные проводы. И, как ты сказала, высокий не знает о чести. Что ж, мы зажжем большой погребальный костер.
— Ашинагачи.
Она помолчала, затем кивнула.
— Понимаю. Сколько у нас времени?
— Немного. Я объявляю отступление. Мы знаем эти земли. Мы можем раствориться в них, рассеяться, измотать их стычками, и дождаться зимы. И они не найдут нас. У нас будет время восстановиться и восстановить оборону. Мы сами станем крепостью.
Она кивнула снова.
— Я собираюсь.
— Не бери ничего сверх необходимого. Мы должны быть настолько быстры, насколько возможно. Мне потребуется кое—что из вещей твоего отца. Я заберу их из его кабинета. Тебе что—нибудь нужно?
Она попыталась сказать что—то, остановилась, затем поклонилась и ушла.
Парлонн обернулся к часовне и поклонился ей в последний раз.
— Мы подвели тебя, Шинген. — проговорил он. — Но, при удаче, и с нашей силой и храбростью, мы снова станем такими, какими ты желал нас видеть.
Он повернулся и ушел, не оглядываясь. Люди — это камень. Люди — это замок. Люди — это укрепления.
Он знал что нужно ему. Грамоты, утверждающие его как Первого Воина. Доспех Шингена — как символ, более великий чем прочие. Знамя клана. И тайные карты местности — с детальным описанием всех потайных троп, тайных лагерей, путей снабжения и спрятанных селений.
Огненные Крылья смогут выжить, скрыться и, в итоге, вновь выйти на поля сражений.
Он открыл дверь в кабинет с чувством потери — потери того кому все это принадлежало. Шузен оставил свой отпечаток на всем. Он почти не покидал эту комнату за последние три года. Он должен был умереть в Маркар'Арабар. Страшно было желать такого своему лорду, но это было правдой. Случись так — и его навечно запомнили бы как героя, а у Огненных Крыльев было б три года, чтобы оправиться и окрепнуть. Случилось же так, что он умер искалеченным, измученным стариком, и этот образ отравил всю его прошлую отвагу.
И Огненные Крылья умирали вместе с ним. Потребуется такой, как Шинген, чтобы вернуть им былую славу.
Парлонн не знал, был ли он тем, кто был нужен, или ему лишь предстоит стать таким. Или сможет ли он таким стать. Но он попытается. Он не может сделать меньшего.
— Приветствую, Вождь Войны. Мои поздравления с твоим повышением, и мои соболезнования в связи со смертью Первого Воина Шузена. Он был великолепен.
Парлонн настороженно огляделся.
— Да. — наконец сказал он — Он был.
Стоявшее в углу существо не было минбарцем. Парлонн не знал, к какой расе оно принадлежит. Оно был раза в полтора выше Парлонна, но гораздо тоньше его. Его серая кожа туго обтягивала кости. Казалось что у него совершенно не было мышц. Глаза были ярко—красными — без единого пятнышка другого цвета. Одето оно было в простую серую накидку и разговаривало на Фике почти без акцента. Длинные, лишенные ногтей, пальцы были сложены перед лицом.
— Меня зовут Шрайн. Мой народ зовется Рагг'хиа. Я здесь как… посланник от определенных сил. Скажи мне, Первый Воин — чего ты хочешь?
— Нет. — ответил он. Проигнорировав чужака, он начал рыться в ящиках с картами.
— Это простой вопрос.
— Я знаю. Я на него не отвечу.
— Чего ты хочешь? Я могу вернуть величие твоему клану. Я могу изгнать этих захватчиков. Я могу сделать тебя Императором. Желай всего, что угодно.
— Я не Шинген. Я не желаю быть Императором, а для всего остального мне твоя помощь не нужна.
— Я думал, что она тебе понадобится.
— Значит ты ошибся. Я не дурак, Шрайн. Ты служишь Теням, не так ли? Значит они не забыли о нас.
— Разумеется, не забыли. Мои Темные Хозяева немало восхищаются тобой. Твое сопротивление при Маркар'Арабар убедило их что ты наделен великой отвагой. И меня послали найти тех, кто достоин их помощи. И тебе гораздо лучше было оказаться на их стороне, чем на стороне их врагов.
— Меня не интересует союз с ними. Особенно после того, как они прислали эту тварь.
— Это сделал я.
— Ты не хотел, чтобы Клинки Ветра и я пришли к согласию, не так ли? Нет, куда лучше если мы начнем воевать. Тогда бы я более охотно принял твое предложение, так?
— Я советую тебе передумать. Мы пытались сражаться с ними — поначалу. Многие расы пытались. Со временем мы увидели мудрость иного пути. Как увидите и вы. Однажды вы поймете это.
— Нет. Я не передумаю. Убирайся. Немедленно.
— Твой предшественник говорил так же, как ты. Подумай немного о его судьбе.
Парлонн нахмурился, его темных глаза вспыхнули пламенем.
— Не угрожай мне. Или мне придется убить тебя.
— Ты можешь попробовать.
— Я могу сделать и больше. Вон.
Шрайн изобразил нечто похожее на улыбку. Он поклонился.
— Мы встретимся снова. Ты еще успеешь передумать. Тогда мы поговорим еще раз.
Шрайн исчез, растворившись среди теней. Парлонн не собирался преследовать его. У него и так достаточно врагов. Пока что — ему есть чем заняться.
Ашинагачи — это всего лишь камень и дерево. Вот и все.
Есть еще много дел.
* * *
Пожар поднимался до небес, застилая безоблачный небосвод своим дымом. Немногие Первые Воины удостоились такого погребального костра. Немногие уходили в следующий мир в огне собственного замка.
