Ты не одинок. Выслушай меня. Есть вещи более важные, чем личные потери, поэтому мы должны стоять выше их. Будущее раздроблено и смутно, нельзя допустить ненужного кровопролития.
Скажи это Скорпионидам!
Ответ Квереншира прогремел в разуме провидицы, заставив ту пошатнуться. Эхлиджи пришлось выбросить в сторону левую руку и опереться на алтарь, чтобы устоять перед взрывом эмоций, угрожавшим сбить её с ног. Не поднимая низко склоненной головы, Луриал бросил краткий взгляд на происходящее, отвлеченный неистовым выбросом энергии, волной пронесшимся над ним через незримые измерения. Воин успел заметить тень ужаса на лице провидицы, прежде чем та вновь овладела собой и продолжила церемонию.
— Лорд Влальмерх пылал, словно ярчайшая звезда своего поколения, принося почет семье и клану под невероятно тяжкой ношей брони экзарха. Оставив нас, он три сотни лет ступал по Пути Воина, постигая аспектные искусства Огненных Драконов. Все мы озарены славой великих побед вождя, — голос Эхлиджи смягчился, — но никем не гордятся сильнее, чем самим лордом Влальмерхом. Когда настало время перейти на другой великий Путь, вождь заблудился и не сумел оставить стезю воина, спасая нас на протяжении ещё одного поколения. И всё же в итоге Влальмерх покинул Огненных Драконов, схватив длань Кроваворукого Бога и приведя Кхаина в сердце нашего дома, где мы жили с тех пор вокруг столь ужасного очага. Нет жертвы величественней и ужаснее, чем та, что принес вождь Саимрара.
— Кто теперь наденет броню?
Сотни взглядов оторвались от пола, отыскивая подавшего голос. Оказалось, что Родичи поднялись на ноги и стоят перед алтарем, возглавляемые Луриалом, старейшим и наиболее почитаемым капитаном Кровных стражей, в свое время пять сотен лет ступавшим по Пути Воина. Доспех его сиял незапятнанной славой.
— Мы обесчещены потерей вождя, но гибель экзарха сделала нас слабыми — клан слишком привык полагаться на его мощь. Нужно отыскать нового.
Среди собравшихся зажурчали приглушенные голоса поддержки.
Луриал прав. Пусть он наденет броню.
— Доспех экзарха невозможно даровать по первой же прихоти Диких Всадников, лишь провидец аспектного храма наделен таким правом. В любом случае, никто из вас не идет по нужному Пути, и никто из собравшихся здесь не готов принять броню. Ни один из Саимрара пока ещё не потерян в себе самом.
— Провидица Эхлиджи, я готов, — возразил Луриал, встречаясь с ней глазами, пылающими огнём.
— Здесь нет места готовности или свободной воле, капитан Луриал. Есть лишь будущее, в которое ведет не твоя стезя. Самоотверженная решимость делает тебе честь, но воин не может выбирать, облачаться ли ему в доспех — такова суть проклятия. Экзарх просто существует, хотя, возможно, ещё и не знает об этом.
И Луриал склонил голову, признавая мудрость провидицы.
Я надену броню отца!
Эхлиджи судорожно вздохнула, ощутив удар мысли.
— Я надену броню отца, — прозвучал голос Кверешира, спокойный, тихий и твердый.
Услышав его, члены клана Саимрар вновь принялись искать говорящего, и Родичи расступились, открывая их взглядам сына вождя, по-прежнему коленопреклоненного у алтаря, по-прежнему блуждающего в глубине раздумий и не отводящего глаз от призрачной кости палубы.
Нет. Ты не на Пути. Ты ещё не потерян, и твое будущее хранит многие дороги и возможности. Не нужно загонять себя на эту стезю, иначе ты окажешься столь же потерянным для нас, как и для себя самого. Пойми, это не вопрос выбора.
— Без него я потерян. Смерть отца определила мой путь, и он неизменен. Доспех принадлежит мне.
Поднявшись с колен, Кверешир взобрался по ступеням к алтарю и повернулся, обращаясь к собранию. Стараясь оказаться как можно дальше от воина, Эхлиджи отступила в сторону, задыхаясь в попытках скрыть охвативший её ужас.
— Мои братья-воины, лорд Влальмерх воистину был величайшим из нас и самым грозным. Никто и никогда не заслуживал брони экзарха больше, чем он. Бессчетные враги сгинули в пламени моего отца, целые планеты разлетались на куски и звёздные корабли обращались в прах, только осмелившись выступить против него. За спиной лорда Влальмерха сияли Дикие Всадники дома Саимрар с Сайм-Ханна, озаренные огнями славы и разрушения.
— Родичи, Кровные стражи моего отца, вам лучше всех известны та целеустремленная страсть и то несравненное искусство, с которым он танцевал в битвах, неудержимо врываясь в гущу боя на рубиновом гравицикле, неся мелта-огнем погибель врагам.
— Да, друзья мои, верно то, что душа лорда Влальмерха не может присоединиться в почете и славе к Бесконечному круговороту нашего древнего мира-корабля. В то же время, не суждено ей и пребывать в вечности духовного единения брони. Не украсит его путеводный камень грудь следующего экзарха, ибо потерян он для нас, как отец был потерян для самого себя.
— Наш лорд пал не в почетной дуэли вождей, как того требуют традиции Диких Всадников Сайм-Ханна. Нет, отца сразили в собственном святилище, в стенах этого храма, и убийца похитил его путеводный камень. Посоветовавшись с кузнецами кости и собственной душой, я узнал, что в смерти нашего вождя виновен обитатель Сайм-Ханна.
Кверешир немного подождал, позволяя собравшимся проникнуться важностью обвинения. Конечно, время от времени между эскадронами Диких Всадников случались распри, из-за которых жители иных миров-кораблей считали Сайм-Ханн обителью варваров, но никогда прежде подобные игрища не касались экзархов, совершенно не интересовавшихся политикой. Как правило, храмы аспектов оставались в стороне от подобных интриг, разве что воины, недавно ступившие на Путь, порой ввязывались в эти жалкие раздоры или мерялись между собою славой. Их поведение расценивалось как испытание навыков, ритуал первых шагов по дороге, ведущей к обретению мастерства. Конечно, подобные проверки не выходили за пределы аспектных храмов.
Но Меншад Корум не принадлежал ни к одному из них.
Больше того, смерти в храмовых испытаниях и в стычках между кланами Диких Всадников случались крайне редко, поскольку за внешне жестокими спорами скрывалось молчаливое признание единства Сайм-Ханна и, самое главное, предостерегающая внутренняя тревога целой расы, балансирующей на грани вымирания. Эскадроны, выставляемые Саимраром и Скорпионидой, соперничали на протяжении тысячелетий, но, когда мир-корабль выступал на войну, всадники мгновенно становились ближайшими союзниками. Вместе они сокрушили злобных ведьм Лелит Гесперакс, загнав остатки их сил в Око Ужаса. То был славнейший час последнего экзарха Потерянного Воина, но с тех пор прошло больше века.
