— Что? Открыть запечатанное послание, адресованное покойному самим мастером Робинтоном? — Мави недоверчиво воззрилась на дочь, будто услыхала что-то кощунственное. — Твой отец никогда на это не пойдет. Письма арфистов — не нашего ума дело!
— Просто я вспомнила, что Петирон отправлял послание Главному арфисту. Ну, и подумала: может быть, в ответе говорится про замену. Я только хотела…
— Я тоже с нетерпением ожидаю нового арфиста, милочка моя. А то ты, я смотрю, совсем зазналась с этими уроками.
Следующие несколько дней Менолли не находила себе места от беспокойства — она решила, что мать уговорит Януса отстранить ее от занятий с детьми. Но этого, разумеется, не случилось — по той же самой причине, по которой Янусу пришлось позволить ей учить. Но Мави все-таки отыгралась: как только занятия заканчивались, на девочку сыпалась самая грязная, самая нудная, самая противная работа, которую только можно было придумать. А Янус взял за правило чуть ли не каждый день появляться на занятиях.
Наконец погода наладилась, и весь Полукруглый снова сбивался с ног, перерабатывая улов. Ребятишек освободили от занятий и отправили на берег собирать выброшенные штормом водоросли, а женщины кипятили их в огромных котлах, изготовляя густой пахучий отвар, лучшее средство от всевозможных недугов и ломоты в суставах — так, во всяком случае, утверждали старые тетушки. Но они всегда были мастерицами находить благо в любом зле и зло в любом благе. «А главное зло в водорослях — их омерзительный запах», — размышляла Менолли, которую приставили к котлу помешивать вонючее варево.
Потом с небес посыпались Нити, внеся в жизнь некоторое разнообразие. Правда, Менолли томилась, сидя взаперти за толстыми стенами, пока огнедышащие драконы бороздили небо, сжигая Нити дотла. Вот бы хоть разок увидеть такое своими глазами — ведь это совсем другое дело, чем распевать песни про драконов или просто представлять себе, что происходит за каменными стенами и тяжелыми железными ставнями холда! Когда Падение закончилось, она присоединилась к команде огнеметчиков, которые рыскали по всей округе, охотясь за каждой Нитью, ускользнувшей от смертоносного пламени драконов. Правда, Нити едва ли нашли бы, чем поживиться на продуваемых всеми ветрами гиблых топях и трясинах, окружающих Полукруглый холд. А на голых береговых утесах, из которых был сложен Полукруглый, и вовсе ничего не росло — ни зимой, ни летом, но для порядка полагалось проверить и болота, и песчаные дюны. А вдруг какая-нибудь Нить зароется в морскую осоку или под куст топяники, или в заросли сливы-береговушки — сначала сожрет все корни, а потом примется лопать всю зелень подряд, пока на побережье не останется ни единой травинки!
Погода стояла холодная, но Менолли решительно предпочитала бегать с огнеметом по морозцу, чем сидеть взаперти. Их команда добралась до самых Драконьих камней. Когда-то Петирон говорил, что раньше эти скалы, вздымающиеся из бурных волн, были частью берегового рифа, источенного глубокими пещерами, как и весь этот участок скалистого побережья.
Но самый большой сюрприз ждал впереди: вернувшись в холд, Менолли узнала, что сам Ф'лар на своем бронзовом Мнементе завернул в Полукруглый перемолвиться словом с Янусом. Конечно, девочка не осмелилась подойти поближе, чтобы послушать, о чем говорят мужчины, но даже стоя на почтительном расстоянии, она ощущала запах огненного камня, шедший от бронзового великана. Видела его сверкающие глаза, которые переливались всеми цветами радуги в лучах бледного зимнего солнца, мощные мышцы, бугрившиеся под мягкой шкурой. И в какой-то миг, когда дракон величаво повернул голову в ее сторону и глаза его, медленно вращаясь, полыхнули разноцветными огнями, Менолли вдруг почудилось, что взгляд Мнемента упал на нее! У девочки даже дыхание перехватило — какой же он красавец!
Но волшебный миг быстро миновал. Ф'лар легко вскочил дракону на спину, ухватился за поводья, подтянулся и уселся меж выступов шейного гребня. Дракон распахнул огромные, такие хрупкие на вид крылья, и по двору пронесся порыв ветра. Мгновение — и он уже в воздухе, стремительно набирает высоту. Еще взмах, и он исчез, как будто и не было… Менолли перевела дух. Заметить дракона в небе — и то редкая удача. А уж увидеть его вместе с всадником так близко, да еще и присутствовать при взлете и уходе в Промежуток — просто подарок судьбы!
Сразу же все песни про драконов и их славных всадников показались Менолли бледными и невыразительными. Она тайком пробралась в крохотную комнатушку на женской половине, которую делила с Селлой: ей хотелось побыть одной. Достав свое сокровище — маленькую тростниковую дудочку, девочка принялась тихонько наигрывать: ей было просто необходимо выразить в музыке все свое волнение, весь восторг, вызванный дивным зрелищем.
— Попалась! — в комнату ворвалась Селла, лицо ее раскраснелось, она тяжело дышала. Видно, бежала вверх по лестнице. — Все будет сказано Мави! — Селла вырвала дудочку из рук Менолли. — И что ты пряталась здесь. И что снова сочиняла — тоже!
— Да нет же, Селла. Это старая мелодия, — торопливо соврала Менолли и забрала дудочку обратно.
Селла сердито поджала губы.
— Как же, старая! Я тебя насквозь вижу, милочка! Только и знаешь, что отлынивать от работы. Ну-ка, марш на кухню! Там тебя уже заждались.
— Ничего я не отлыниваю. Я все утро занималась с детьми, пока не закончилось Падение. А потом бегала с огнеметчиками.
— С тех пор уже полдня прошло, а ты еще даже не переоделась! Толчешься тут в грязной, вонючей одежде — всю комнату мне изгадила. Катись отсюда сию минуту, или я скажу Янусу, что ты снова сочиняешь!
— Ха! Да ты не сможешь отличить одной мелодии от другой, хоть наизнанку вывернись!
Тем не менее, Менолли поспешила скинуть рабочую одежду — от Селлы можно всего ожидать. С нее станется наябедничать Мави — от Януса она, как и младшая сестра, старалась держаться подальше, — что Менолли вздумалось поиграть в своей комнате на дудочке, — поступок, сам по себе уже подозрительный. С другой стороны, с Менолли никто не брал клятвы навсегда оставить сочинительство — просто она обещала не исполнять свои песни на людях.
К счастью, в тот вечер все пребывали в хорошем расположении духа — как же, сам Ф'лар удостоил Януса беседой, к тому же, если погода продержится, завтра можно ожидать богатого улова. После Падения рыба всегда поднимается на поверхность кормиться упавшими в воду Нитями, а на этот раз фронт Падения прошел как раз над Нератским заливом. Утром рыба пойдет косяками. А раз на Януса в кои то веки снизошло благодушное настроение, то и все в холде были рады расслабиться, тем более, что ни единая Нить не упала на землю.
