Еще один голос! Миррон чуть не расплакалась. Она оторвалась от Ардуция. Слева от него стоял Оссакер. Все трое собрались вместе! Раздались аплодисменты.
— С днем рождения всех нас! — воскликнула Миррон.
Ее слова радостно подхватила вся комната. Гости подняли заздравные кубки.
— Надо же, мне уже двадцать четыре, — промолвил Оссакер. — Старею…
— Порой я чувствую себя на двадцать лет старше, — заметила Миррон.
— Зато выглядишь на десять лет моложе, — не преминул отпустить комплимент Ардуций.
— Лжец! — Миррон покачала головой и отступила назад, чтобы лучше видеть их обоих, усталых после нелегкого путешествия, но прекрасно выглядевших в белых тогах с красными полосами Восхождения. Оссакер был коротко подстрижен, а вот Ардуций, напротив, отпустил светлые локоны подлиннее. — Признаться, не ожидала увидеть вас до соластро. Хотя без вас я чувствую себя такой одинокой.
— Никогда не пропускаю дни рождения, — заявил Оссакер.
Миррон улыбнулась ему. Он внимательно присматривался к ней, его незрячие глаза, цвет которых менялся как многоцветная, прихотливо переливающаяся радуга, скользили вверх и вниз по ее телу. Непривычному человеку от этого наверняка сделалось бы не по себе, но Миррон, Оссакер и Ардуций первые двадцать лет жизни почти не разлучались. Она прекрасно знала, что слепой друг видит ее по-своему, просматривает энергетическую карту и жизненные линии, распознавая стоящие за словами эмоции.
Самой Миррон тоже не составило труда уловить настроение Оссакера — недовольство и обеспокоенность были видны по тому, как он держался. Ссутулился, плечи обвисли, словно на них легла слишком тяжелая ноша.
— Давай, Осси, выкладывай. Неужели ты думаешь, что меня так легко провести?
Оссакер пожал плечами.
— В общем, ты знаешь, мы просто проходили через…
— Никто не проходит через Эсторр по пути из Моразии в Вестфаллен, — перебила Миррон, — Но я очень рада тому, что ты попал сюда именно сегодня. Видишь, что умеет делать мой сын?
— Я вижу следы, — ответил Оссакер. — Да, впечатляюще для десятилетнего мальчика. Я рад, что он так быстро проявил свои потенциальные возможности. Впрочем, не стоит удивляться талантам отпрыска Миррон и… в общем, ты понимаешь.
Миррон кивнула и оглянулась на Кессиана. Он играл со своей лодкой, заставляя ее выписывать на воде «восьмерки» с помощью создаваемого им ветерка. Эстер Наравни, мать Восхождения, одобрительно следила за забавой мальчика из-за его плеча, впрочем, как и другие гости, включая пару совсем молоденьких Восходящих. Собравшиеся в приемной разбились на маленькие группы, непринужденно болтая, потягивая вино и угощаясь закусками с расставленных повсюду подносов. Присутствовала большая часть иерархии Восхождения — свидетельство почтения, которые все испытывали по отношению к Миррон. Точнее, по отношению ко всем трем изначальным Восходящим.
Кессиан ощутил на себе взгляд матери и повернулся, одарив ее широкой сияющей улыбкой. Миррон улыбнулась ему в ответ, но за ее радостью таилась боль, которой никогда не суждено было умереть по-настоящему. Видя перед собой эти прекрасные голубые глаза и великолепную копну светлых вьющихся волос, она просто не могла не вспоминать Гориана.
— По крайней мере, на этом сходство кончается, — шепнул ей на ухо Оссакер.
Миррон испустила вздох — она и не подозревала, что затаила дыхание.
— Я никогда не уразумею, как ты это делаешь.
— На самом деле, дорогая Миррон, все очень просто. Когда ты слеп большую часть жизни, поневоле начинаешь воспринимать тончайшие оттенки энергий лучше, чем зрячие.
Даже когда Оссакер пытался шутить, его слова звучали серьезно и обдуманно. Миррон повернулась к нему.
— В чем дело, Осси?
— О чем ты? — Оссакер смотрел в пол.
— Ну вот, мои мысли читаешь, а про меня думаешь, будто я ничего не вижу. Посуди сам. Вы с Арду вдруг, ни с того ни с сего, объявляетесь здесь, хотя должны в это время находиться далеко на западе. Да, конечно, это наш общий день рождения, но я сильно сомневаюсь, чтобы Адвокат разрешила вам бросить все ради вечеринки.
— А ты что, не можешь просто радоваться празднику и встрече с друзьями? — подал голос Ардуций. — Нынче генастро, прекрасный день, мы в Эсторре. Вино самое лучшее, оплачено Адвокатом, и мы доставили сюда новичков с фантастическим потенциалом — ты и Эстер с ними еще познакомитесь. Можно сказать, вырвали их из пасти канцлера, которая осталась с носом.
— Она была там?
— Как всегда, — ухмыльнулся Ардуций.
— И мы ничего не можем с этим поделать? — спросила Миррон.
Ардуций покачал головой.
— Адвокат не станет менять закон. Да дело и не в ордене, всему виной Коройен и ее приспешники. Мы должны наглядно убедить народ в нашей приверженности Всеведущему с помощью добрых дел. Нам нужно признание, а не конфликт с истинно верующими.
Миррон прикусила губу, ее не отпускало беспокойство.
— Рано или поздно тебе не удастся с помощью красноречия склонить всех на свою сторону, и что тогда? Мы знаем, что канцлер пустит в ход силу, если представится хоть малейшая возможность. Страшно подумать: ведь вас могут сжечь в каком-нибудь захолустье просто потому, что она сумела науськать на вас невежественных и напуганных людей.
— А что нам еще остается делать? — Ардуций развел руками. — Чтобы распространять Восхождение и искать одаренных людей, нам необходимо ездить повсюду. Сколько талантов нами найдено, сколько человек спасено от расправы? Люди, из-за своих способностей считавшие себя изгоями и жившие в вечном страхе перед орденом, теперь могут ни от кого не прятаться.
— Все-таки, Арду, это наивный взгляд на вещи, — возразила Миррон. — Может быть, здесь, на Холме, им и нет нужды прятаться, но даже в Эсторре есть места, куда нам лучше не соваться. И это в столице, а не в провинции. Не так уж важно, что говорит Адвокат и какие указы она издает. Народ все равно относится к нам в лучшем случае с опаской. А уж на окраинах нас по-прежнему ненавидят. В глазах людей Адвокат представляет орден, а мы — чужие и странные, какова бы ни была наша вера.
— Это ничего не меняет, — отозвался Ардуций. — Мы обязаны распространять наше учение, как, кстати, делал в минувшие века орден. Да, конечно, без риска не обходится, но если мы не займемся этим сейчас, будущие поколения не сумеют двигаться вперед. И как, по-твоему, нам себя вести?
— Ох, даже не знаю, — покачала головой Миррон. — Просто быть осторожными. Делать, что должно, не отрекаясь от своих поступков, но стараться не провоцировать канцлера. А то ведь знаю я вас!
