После нажатия одной из кнопок в стене вновь открылась щель и в камеру влетела птица. Это был ястреб, один из тех, кто живет и охотится в горных лесах над Кинто. Щель мгновенно закрылась, а птица беспомощно заметалась по камере.
Где небо? Где свобода?! Нет, только серый туман, от которого слезятся глаза и воздух застревает в горле!
Под потолком замигала ярко-алая панель. Ширай Гомпати не обращал на нее внимание. Перед ним разыгрывалась старая как мир сцена охоты и смерти. И он был охотником! Крутанув вправо руль, он заставил бело-серый сгусток описать по камере круг. Дернув рычаг, Син-ханза добавил скорости и нацелился летящим шаром на птицу.
Ястреб в ужасе метался по камере. Он дробился на тысячи отражений в стеклянных пластинках - сотни крыльев, глаз и клювов метались по большой замкнутой коробке. Но не долго ему оставалось жить. Белесая пленка Гаки-о-Моро уже покрывала его перья, один глаз лопнул и капли крови разлетелись по камере. Мельчайшие частицы перьев сглатывались жадной пылью известкового цвета.
Ястреб рухнул на пол. Он не понимал, почему крылья вдруг перестали держать? Почему он видит одним глазом, а другой затягивает мутная пелена? Как больно! Птица в ужасе билась, подпрыгивала, падала и металась по камере.
Син- ханза никак не мог попасть клубящимся шаром Гаки-о-Моро в птицу. Белесый шар управлялся плохо. Подлетая к стенам камеры, он вдруг отпрыгивал назад в непредсказуемых направлениях. Разозленный Син-ханза яростно дергал рычаги и рычал.
Грязно выругавшись, он дернул на себя рычаг, побуждая шар вернуться к центру камеры. Шар неохотно пополз обратно. Ширай Гомпати в бешенстве дергал и дергал рычаг. С его губ разлеталась слюна. В этот миг он не был похож на главу могущественного ханзаку.
Безумец - таково было его имя.
Мурамаса повернулся к помощникам и резко указал на дверь. Те поспешно выбежали. Когда Син-ханза придет в себя, он может захотеть, чтобы их завтра нашли в заливе. Они были в ненужном месте в ненужное время.
Они осмелились видеть недостойное поведение главы Средней ветви.
Искусник не увидел, как от нестерпимой боли птица высоко подскочила, и шар, управляемый Син-ханзой задел ястреба. Не долетев до пола, птица исчезла во вскипевшей вокруг нее белой смертельной пыли. Во все стороны брызнула кровь. Белесая пыль яростно бурлила и жадно рвалась за теплыми каплями. Шар вспух, на мгновение увеличившись втрое - затем медленно сжался до первоначального размера.
Почти до первоначального. Он медленно увеличивался, пока маленькие голодные демоны заживо пожирали птицу и превращали плоть ястреба в такие же как они, мельчайшие, вечно голодные пасти.
Шар все рос. Мурамаса встревожился. Если шар вырастет еще немного, то он разделится на два. Почему это происходило - искусник не знал. Насколько он понимал - так не должно было быть. Но управление Гаки-о-Моро еще так несовершенно!
Ему нужно больше времени на изучение этой древней вещи.
Шар рос. Тревога закралась в сердце искусника - он не сможет управлять сразу двумя шарами! Мощности его вычислителей недостаточны. Мурамаса отступил от стеклянной стены к своему столу. Если произойдет худшее…
Но шар прекратил свой рост. Он медленно крутился рядом с полом. По размытой фигуре пробегали волны, рябь иногда вдруг возникала или пропадала - но шар больше не рос. Мурамаса вытер пот со лба.
В этот миг неподвижно стоявший и пожиравший взглядом кровавую трапезу Ширай Гомпати очнулся. Он отпустил рычаги и медленно повернулся к Мурамасе. Темный искусник похолодел. Даже он устрашился - Син-ханза смотрел на него мертвыми глазами, в которых не виделось ни единой мысли. Что если… что если он прикажет теперь Мурамасе войти в камеру?
Безумная мысль. Но не такая уж ошибочная, если имеешь дело с Син-ханза.
Зрачки Син-ханзы дрогнули, расширились, затем сузились, и в глазах постепенно появилось нечто, что говорило - приступ безумия отступил. Он не ушел, - нет! - он затаился на время. Но сейчас - сейчас он молчит.
Рука главы ханзаку поднялась к лицу. Медленно и неуверенно. Утерев слюну со рта, Ширай Гомпати несколько минут ледянил Мурамасу пустым взглядом. Затем запрокинул голову и расхохотался.
- Это было красиво! Кипящая кровь и пыль костей!
Он холодно усмехнулся. Затем достал из кармана желтый платок и провел им по рту и подбородку, стирая последние липкие следы недавнего безумия.
- Да, гос-сподин, я рад, что вам понравилось, - поклонился Мурамаса. - Это все, что мы могли вам показать. Увы, но мои ис-с-следования пока не продвинулись дальше, чем это.
Он отвернулся к вычислителю, подключил специальную программу и осторожно направил шар к горловине древнего сосуда.
В этот миг шар в камере разделился на два.
Искусник медленно и осторожно вел шар - малейшая ошибка, и он серьезно повредит стенку камеры. Какие расходы! И надолго прервутся интересные эксперименты.
Син- ханза похлопал его по плечу. Мурамаса стиснул зубы и прошипел:
- Мой господин, сейчас идет важное и опас-сное дело. Подождите минуту.
В ответ он услышал ледяной голос ханзы, который подошел к стеклянной плите, отделяющей лабораторию от камеры смерти:
- Посмотрите в камеру. Там появилось еще одно очень важное дело.
Мурамаса выпрямился и взглянул в камеру. О, Кокумы, демоны ночи! Еще один Гаки-о-Моро!
Син- ханза увидел его побелевшее лицо и впервые почувствовал беспокойство.
- Что-то неправильное с ним? Так усыпите его, Мурамаса!
- Мой гос-сподин, - прошептал бледный искусник, - мы еще не знаем, какова команда на усыпление Гаки-о-Моро!
Син- ханза медленно отступил от стекла. Не сводя глаз с подрагивающего в камере шара, он прошептал:
- Вы не знаете, как усыпить? Так чем же вы занимались все это время!
- Нам надо включить з-запасной вычис-слитель. Или спрятать один из шаров в сосуд. Тогда мощности вычислителей освободится, и они возьмут под контроль ос-с-ставшиеся два шара, - так же тихо ответил Мурамаса, разглядывая третий Гаки-о-Моро.
Шар дернулся и медленно поплыл в сторону стекла, отделяющего его от людей.
Искусник, осторожно и тихо двигаясь, запустил программу на вычислителе, пытаясь управлять и третьим шаром. Мурамасе казалось, что шар разглядывает его тысячами и миллионами глаз, прицеливаясь, с чего удобнее начать пожирать искусника. Дьявольский голод и дьявольская радость чудились ему. Нажав несколько клавиш, искусник перевел вычислители в запредельный режим. Гудение охладителей стало нестерпимым.
Серая сфера неуверенно заколебалась в воздухе. Попытки вычислителя взять его под контроль мешали окончательно выбрать себе цель. Но Гаки-о-Моро хотели есть.
