Мужчина скрипнул зубами, испытывая желание хорошенько врезать по чему-нибудь.
- Прекрати! - воскликнула стоящая рядом Литаурэль. - Перестань, ты только хуже делаешь! - Она схватила молодого человека за руку, пряча ее в своих ладонях. - Не надо себя накручивать.
Ответить Лутарг не успел. Сопровождаемый треском веток из кустов раздался голос Сарина.
- Вы в порядке? - старец слышал, что молодые люди разговаривают, но выбираться из укрытия не спешил. Как бы он не доверял Лутаргу и Литаурэль, столкнуться с духами желания у него не было. Духи - это же не совсем они.
- Да, - откликнулся мужчина. - У нас есть веревка или что-то вроде нее. Тут любителя махать ножами связать требуется, - сообщил он старику.
- Найдем, думаю, - отозвался Сарин.
- Промыть надо и перевязать, - сказала Литаурэль, все же убрав волосы и отодвинув ворот рубахи.
Рана была поверхностная, но от этого не менее безобразная. От глотки в ключице тянулся зигзагообразный порез. Видимо, Лутарг успел перехватить руку, направлявшую нож, и не дал напавшему полоснуть со своей силы.
Лита судорожно сглотнула ком, застрявший в горле. Какие-то мгновенья отделяли его от ужасной смерти - захлебнуться собственной кровью. Дрожащие пальчики осторожно коснулись мужской шеи чуть выше пореза, радуясь теплу и бьющемуся пульсу.
- Со мной все хорошо, - успокаивая, сказал Лутарг, ощутив ее изменившийся настрой, но тут же отвлекся на злобное клацанье и предупреждающее шипение. - Лежи спокойно, - уже совсем другим тоном произнес он, советуя зашевелившемуся пленнику не двигаться. - Если не хочешь отведать зубов.
- Отзови их, я не побегу, - попросил поверженный, и молодой человек вынужден был отдать ему должное - не из слабых оказался.
- Веревка еще нужна? - спросил Сарин, застывший на краю живой изгороди ивняка и использующий редкие ветки в качестве укрытия.
На этот раз его продвижение не было столь шумным, видимо, нашел проторенную тропу. Лутарг высвободил руку из цепких пальчиков Литаурэль, все еще удерживающих его, и шагнул к старцу.
Когда нападавший был связан, а духи призваны обратно, далеко отсюда, в реальности созданной Нерожденной, Ираинта и Сальмир, удерживающие бьющееся в конвульсиях тело Антаргина, смогли вздохнуть с облечением, несмотря на то, что в сердцах обоих все также царила непроглядная тьма. И калерат, и ротула понимали, что еще одного приступа Перворожденному не пережить, а потому со страхом ожидали нового дня. Дня, который может стать последним для обитателей Саришэ.
***
- Я хочу, чтобы ты покинула Антэлу.
Приказной тон брата нисколько не испугал Лурасу. Женщина привыкла к нему, и попусту не обращала внимания. Он долгие годы контролировал каждый ее шаг, и если не рычал, обвиняя в своих бедах, то приказывал.
- Что на этот раз? - поинтересовалась она, с холодной невозмутимостью продолжая готовиться ко сну. Рука, с зажатым в ней гребнем, размеренно поднималась и опускалась, проводя по волосам. Глаза не отрывались от отражения Матерна в зеркале.
Вейнгар стоял, скрестив руки на груди, и явно нервничал. Раса видела, как пальцы выстукивают дробь по предплечью, как подергивается нижняя губа - верный признак душевного расстройства.
- Твое влияние на Ири пагубно, и я не хочу, чтобы ты или Гарья, - взгляд мужчины метнулся к кормилице, расстилающей постель, - морочили ей голову своими россказнями.
- Ты прекрасно знаешь, что я никогда ничего не говорила Таирии, - не согласилась Лураса. - Я никогда не хотела, чтобы дочь думала о тебе плохо. Достаточно моего, не лучшего мнения о тебе.
- Это все слова, - прикрикнул на нее Матерн, сделав несколько резких шагов из стороны в сторону. - Только слова, - продолжил он после небольшой паузы. - Ири перестала слушаться меня, и я думаю, что это твоя заслуга.
- А может твоя? Почему ты свои ошибки перекладываешь на других? Когда ты в последний раз занимался дочерью? Проводил с ней время?
- Не твое дело! - взорвался он, застыв на месте.
- Конечно, не мое. Твое. Вот и думай, - все также бесстрастно произнесла Лураса, откладывая гребень. - Так ты освобождаешь меня? Я свободна? - спросила женщина, следя за тем, чтобы голос не дрогнул, не выдал волнение, накопившееся внутри.
- Разве я об этом говорил? - наигранно удивился мужчина. - Ты поедешь в Траитэлу. С сопровождением. И будешь там столько, сколько я скажу.
Лураса заставила себя усмехнуться. Ей вторили фырканье Гарьи и боль в сердце. Он никогда не отпустит ее. Покуда не будет уверен в своей неприкосновенности, не отпустит.
- Ты жалок, Матерн. - проинформировала она брата. - Отцу должно быть стыдно за тебя в царстве Траисары.
В ее словах не было желчи или обиды, только горечь. Признание его падения, абсолютного и безвозвратного. Теплящаяся ранее надежда и ее слабый огонек исчезли безвозвратно.
- Ты никогда не изменишься. Никогда не поймешь. А жаль. Очень жаль.
Она ни к кому не обращалась, скорее, говорила для себя. Произносила вслух то, во что ранее не хотела верить. Надеялась изменить.
- Замолчи! - зло вскричал мужчина, метнувшись через комнату в направлении сестры.
Что он хотел предпринять, осталось тайной, так как до Лурасы Матерн не добрался. На его пути, яростно сверкая глазами, выросла Гарья.
- Нечего здесь кричать! - велела она ему. - Взял в привычку захаживать перед сном, беспокойство своими разговорами призывать. Утром все проблемы решаются. Утром.
- Я все сказал, - отступил Матерн.
Еще раз заглянув в глаза сестры, он развернулся и направился к выходу. Ее зеркальное отражение еще долго будет стоять у мужчины перед глазами. В привычные печаль и осуждение, направленные на него, добавилась толика презрения. Презрения к нему.
Вейнгар с досады сжал кулаки, впиваясь ногтями в кожу ладоней. Желанного успокоения это не принесло, но вернуло трезвость мысли. "Какая разница, что она думает", - решил он для себя. Главным было отправить ее подальше отсюда, пока так называемый племянничек не встретился с матерью.
- Через пять дней, вейнгар. Через пять, - слова Лурасы застали его возле двери, взявшегося за ручку.
- Завтра, - непреклонно заявил он.
- Нет, Матерн. Пять дней до помина отца. Ты не можешь лишить меня этого. Не посмеешь!
В бессилии хлопнув дверью, он вылетел из покоев сестры. Она была права. Не сможет. Двадцатилетний помин Кэмарна! Как он мог забыть! Совсем забыть про почившего отца и должную быть отданной дань поминовения.
***
Урнаг понял, что проиграл, когда яркая вспышка прорезала темноту, и рядом с ним оказался огромный светящийся волк. Во всяком случае, эта штука была похожа на него - на волка. Его помощники от подобного зрелища разбежались в разные стороны. Урнаг и сам был не прочь, вот только жертва держала его мертвой хваткой.
