полез в карман…
Фраза повисла в воздухе.
Вслед за Энакином мертвое тело было осмотрено Толутом и Армалатом.
– Это же Огомоор, я узнал его, несмотря на обезображивающий выстрел. Разве он не работал на тебя?
Стрелок бесстрастно махнул рукой.
– Да, пару раз он выполнял несколько мелких заданий. Конечно, я хорошо с ним обращался, но… этот парень был всегда немного не в себе. Короче говоря, странный тип. В самом деле, я сожалению, к чему привела моя поспешность… Но иного выхода не было.
Баррисс бросилась через зал с такой скоростью, что Энакин невольно извлек световой меч. У середины большого лакированного стола, за которым сидели делегаты, девушка остановилась и уставилась на одного из представителей.
– Вы! – закричала внезапно она с такой силой, что голос зазвенел под потолком. – Вы были заодно!
Подобное поведение совсем не характерно для моего падавана, пронеслось в голове у Луминары.
Объект невероятной ярости Баррисс вытаращил глаза. Затем он раскинул руки, будто бы прося защиты у других делегатов, и безвольно оглянулся по сторонам.
– Баррисс! – Луминара строго посмотрела на ученицу. – А ну, объяснись!
– Конечно, я сейчас объяснюсь, учитель, – уперши руки в боки, девушка продолжила: – Я не узнала его сначала, потому что никогда не видела… Но, когда мы готовились бежать из комнаты заключения, прежде чем покинуть Куипернам, у Булгана проскользнуло это имя.
Девушка указала рукой на распластанный труп, который до сих пор продолжал дымиться.
– Теперь все стало ясно, – глаза Баррисс превратились в две щелочки, и она с ненавистью обратилась к ближайшему делегату.
– Соергг, я обвиняю вас с организации моего похищения, в попытке сорвать переговоры между жителями городов и кочевниками степей, в одном, а быть может, и нескольких покушениях на меня и жизнь моих друзей, в подкупе клана Кулун, которые приложили все усилия, чтобы задержать нас в пути. Более того, я обвиняю вас в сговоре с гильдией купцов, все перечисленное мною было выгодны только ей, – рука девушки дернулась к мечу.
Строгий взгляд учителя остановил падавана, но не умерил ее гнев.
– Это очень важное собрание, Баррисс. И не важно, какие чувства нас раздирают… Мы должны следовать определенному протоколу.
– О каких чувствах мы говорим? Да этот головорез нас чуть не угробил! Именно он был источником всех наших неприятностей на Ансионе.
– Здесь не дворец правосудия, падаван, – тихо, но строго произнесла Луминара. – Здесь не место и не время для выяснения отношений. Соберись, – ее голос стал жестче. – Или мне придется принять меры.
Баррисс неохотно вернулась на свое место. Тем не менее взгляд девушки ни на мгновение не покинул клокбчущую массу плоти, которая вызвала подобное негодование. Тем временем служащие дворца вынесли тело бывшего управляющего за пределы зала.
Покачав головой, Соергг с сожалением произнес изумленным делегатам:
– Судя по всему, наши иноземные друзья находились в процессе своего путешествия под огромным моральным и физическим напряжением. Это вполне понятно. Попробуйте провести столько времени среди диких, безнравственных алвари – еще неизвестно, что случится с вашей психикой!
Булган в ярости вскочил со своего места, но был остановлен Киакхтой.
– У меня нет обиды на слова этого ребенка. Можно представить все лишения, которые выпали на ее долю в процессе пути. Пустынная степь… дикари… Просто кошмар!
– По крайней мере, нам не приходилось ждать со стороны «безнравственных кочевников-дикарей» какой-либо подлости, – отрезала Баррисс.
Луминара в очередной раз бросила на падавана предостерегающий взгляд, но на этот раз средство не подействовало. Девушка была слишком раздражена.
Один из новых ансионских делегатов пристально посмотрел на одного из самых достойных представителей делового сообщества Куипернама. Хатт присутствовал здесь в качестве наблюдателя и отвечал за то, чтобы голосование прошло по всем правилам и законам.
– Слова иноземки беспокоят меня, Соергг, – произнес наконец делегат. – Неужели девушка так ошибается?
Хатт развел руки.
– Вы меня прекрасно знаете. Равно как и все вы, я пытаюсь просто-напросто выжить в том мире, где не был рожден. Благодаря теплоте и открытости ансионского народа мне удалось прижиться на этой планете. А теперь подумайте: неужели я решился бы подвергнуть риску все свои достижения, а? – ласково взглянув в сторону едва сдерживающегося падавана, он едва не расплакался. – Наверное, мы заслужили подобного отношения со стороны посланников Сената. Но джедаям не пристало высказывать столь безосновательные обвинения.
Ну и хитрюга же этот хатт! пронеслось в голове у Баррисс. Этот огромный кусок желе в самом деле являлся мастером словоблудия и полемики, способным обернуть любую, пускай даже самую проигрышную, ситуацию себе на выгоду. Наверное, его никогда не терзали муки совести, но свое дело хатт знал хорошо. Теперь девушка поняла, почему учитель Луминара приказывала ей молчать. Одно из первых качеств, которым должен обладать джедай, – это самообладание. Даже в самый критический момент, коим было, без сомнения, данное собрание, настоящий рыцарь не должен выливать внутренние чувства на окружающих
По этой причине Баррисс решила все же не прибегать к помощи Силы – а как ей хотелось, чтобы эти наглые, налитые кровью глаза хатта очутились внезапно на затылке! Тем временем, когда джедай обсуждали с делегатами все тонкости договора с кочевниками алвари, Баррисс сидела каменным изваянием, стараясь не смотреть по сторонам.
Небольшое удовлетворение появилось при виде расстроенной морды Соергга после оглашения результатов голосования. Девять делегатов, за исключением двух – подкупленной Кандах, да еще одного ансионца из южной провинции, – проголосовали против выхода планеты из состава Республики. После этого хатту пришлось признать выборы законными и легитимными – о, какое же наслаждение было смотреть на его унылую физиономию и потупленный взгляд.
После того как церемония завершилась и делегаты принялись поздравлять друг друга, Баррисс пробралась сквозь толпу и приблизилась к хатту вплотную. И несмотря на то что теперь девушка старалась не показывать чувств, внутренне она ликовала: от этого липкого тела исходил запах страха.
– Надеюсь, когда-нибудь мы встретимся с вами вновь, Соергг, – улыбнулась падаван, – предпочтительно в том месте, где окружающие нас обстоятельства не будут иметь столь большого значения, – Баррисс кивнула в сторону Луминары и Оби-Вана, которые приветливо беседовали с некоторыми кандидатами. – Надеюсь, тогда мне не придется сдерживать свои эмоции и мы поговорим по душам.
Хатт покачал массивной головой, и вслед за этим по всему его телу прошла крупная дрожь вплоть до длинного, склизкого хвоста.
– Я не желаю тебе ничего дурного, маленький падаван. Дело есть дело.
Тем не менее тон этого существа противоречил его словам. На самом
