Жрец открыл двери на Ваал, объединил усилия с магосом, который назвался как Гаран Серпенс. К своему ужасу, Кровавые Ангелы узнали, что эта личина была только маской, еще одной ложью, сплетенной архи-предателем, самозваным Прародителем Хаоса Неделимого — Фабием Байлом.
В последующем безумии произошли чудовищные события. Были созданы существа-мутанты, сплав ДНК Астартес с животным голодом, уродливые девианты — Демоны Крови. Они сошли с ума, разграбили и опустошили все, чему поклонялись Кровавые Ангелы. В финальной битве под великой крепостью-монастырем Ордена, Рафен и его боевые братья сплотились с родичами, дабы сразиться и уничтожить порожденных Хаосом тварей. И там, перед гробницей примарха, золотого Сангвиния, отца их Ордена и Повелителя Кровавых Ангелов, захватчики наконец-то были повержены, и неприкосновенность святыни была защищена.
Будущее Ордена было сохранено, Кровавые Ангелы будут жить. Но в анархии сражения, проскользнув через учиненный им погром ради сокрытия своих преступлений, под покровом лжи Фабий Байл украл самую драгоценную реликвию. Кристаллический фиал, внутри которого находилась драгоценная порция чистейшей крови, был украден из самого священного Алого Грааля. Капли жизненной влаги самого Сангвиния.
Даже сейчас, по прошествии месяцев, Рафен все еще испытывал отвращение до глубины души при мысли о его великом преступлении против Ордена. Его разум трепетал от ужасов, которые совращенный гений, такой как Фабий, мог сотворить с таким бесценным и могущественным артефактом в своих лапах. Чудовищность этого отвратительного вора шокировала его, и резонанс был столь силен, как если бы это произошло только вчера.
Оставить такой грех не отомщенным было невыносимым. Ренегат совершил столь серьезное преступление, что единственным наказанием могла быть только казнь и возвращение украденной им реликвии.
Рафен и его отделение всецело посвятили себя исполнению этого долга, но их руки до сих пор были пусты, только потраченные снаряды и последовательность поражений. И еще клочок заляпанной кровью бумаги.
— Ты ничему не научился? — вопрос псайкера разрушил задумчивость Рафена. — Ко всему, что сказал великий Данте, ты остался глух?
По сержанту пробежался гнев и внезапным движением, он схватил Кровавого Ангела и жестко впечатал Цериса в каменную колонну крытой аркады.
— Будь ты проклят, — заорал он, — что ты хочешь от меня, брат? Отвечай!
На мимолетное мгновение на лице псайкера отразилось что-то похожее на шок, но тут же исчезло, и его пустое, спокойное выражение вернулось на место.
— Ты столь высокомерен, брат-сержант Рафен, что считаешь себя выше всех остальных? — голос Цериса был грубым. — Я знаю, что сказал Лорд Данте, хотя меня там даже не было, чтобы я мог услышать это собственными ушами! Вспомни, что он сказал в великой усыпальнице перед началом битвы с Демонами Крови. Нас испытывали! Каждого из нас, не только тебя!
Псайкер стряхнул хватку Рафена, который даже не сопротивлялся.
— У тебя нет права взваливать эту ношу только на себя. Она не твоя, чтобы нести ее в одиночку. Мы — Сыны Сангвиния, мы — Кровавые Ангелы! И мы бросаем вызов испытаниям каждый день нашей жизни. Это не отличается от других, меняется только масштаб. Мы найдем врага и убьем его. Все мы. Как один.
Рафен смирился, но все равно к горлу подступила горечь.
— Найдем его? Как? Скажи мне, кодиций, ты можешь установить его местонахождение среди волн варпа своим колдовским взором? Даже не думай обвинять меня в том, что я в отчаянье! Ничего подобного!
Он ткнул пальцем в грудь кодиция.
— Знай это. Я с завязанными глазами поведу этот корабль в Глаз Ужаса. Я вырежу свои собственные сердца из груди. Я принесу в жертву всех своих родичей на борту и даже больше, если это потребуется, чтобы найти ренегата!
Церис кивнул.
— В этом экипаже все воины повинуются как один, если вы сделаете так.
— Но я не могу… — прошептал Рафен, — оглянись, брат. У нас нет ничего. Наша последняя зацепка пропала вместе с сумасшедшим домом тау. И Фабий знает это. Его там не было, он посмеялся над нами.
— Магистр Ордена не поставил бы тебя во главу этой охоты, если бы это было простым делом.
Рафен отрицательно фыркнул и сердито отошел в сторону.
— Это не какие-то великие и почетные поиски, на которые могут уйти века! Это казнь! Время против нас. Каждая секунда, что ублюдок хаоса держит единственную каплю священной крови, работает во зло. Каждый час увеличивает его испорченность. Мы должны стремительно покончить с этим, иначе все потеряно!
Церис секунду молчал. Затем кивнул в сторону медных дверей и часовни за ними.
— Зачем вы здесь, сэр?
— Что ты имеешь в виду?
— Часовню, брат. Остальные из отделения вернулись в оружейные палаты снять свои доспехи и подвергнуться ритуалам очищения. Но вы пришли прямо сюда. Вы даже не отдали лично приказы капитану корабля на мостике.
Рафен нахмурился.
— Я пришел сюда… ради спокойствия этого места. В этой тишине ко мне приходит ясность.
Он вздохнул.
— Возможно, я надеялся найти какое-то вдохновение.
Церис смотрел на статуи на дальнем конце часовни. Бог-Император и его сын Сангвиний стояли там подобно каменным титанам, являя только постоянный и неизменный лик.
— Тогда у вас уже есть все ответы, сэр. Тогда вы уже знаете, в чем найти средство. Верьте в Императора, брат-сержант, и Император проведет вас.
Псайкер собрался уходить.
— Это станет даже большим преступлением, если Фабию будет позволено забрать ее у вас.
— Действительно, — Рафен осознал, что кивает.
Через подошвы ботинок Кровавый Ангел ощутил еле заметную вибрацию палуб "Тихо" и подошел к одному из раскрашенных стеклянных иллюминаторов в алькове аркады. За цветным, твердым, как алмаз, стеклом, он увидел вспышку света от пусковой установки на борту боевого корабля. На копьях белого света неслись вперед гладкие металлические цилиндры, петлей уходили в сторону от корабля, прокладывали курс, и роем шли к цели. Он следил за их маршрутом, глядя вперед, и нашел темные очертания колонии-астероида в свете далеких звезд. Ни произнеся ни слова, Рафен развернулся и вошел в часовню, в этот раз обуздав свой гнев.
Беззвучные, яркие вспышки преломленного света достигли его, когда оружие "Тихо" выполнило свою работу и уничтожило все деяния предателя.
* * *
Рядами стояли воины-братья в грубых робах серого и ржаво-красных цветов. Они стояли шеренгами на обогретых солнцем каменных плитах великого центрального внутреннего дворика, воздух сушил их поднятые лица, в спины им сиял красный диск далекого солнца Ваала. Корбуло стоял перед ними, его роба была такого же покроя, но со вставками белого цвета. Солнечный свет играл на ярких частях почетных золотых цепей. Он шел вдоль линии воинов. Далеко разносился его спокойный, чистый голос, эхом отражаясь от стен, сформированных окружающими зданиями крепости-монастыря. Его капюшон был откинут назад, так что он мог взглянуть каждому в глаза.
