Криид и Каффран продвигались дальше по карнизу, осторожно перешагивая через свинцовые водосточные трубы и желоба. Роун последовал за ними. Украшавшие каменную стену барельефы, горгульи и изображения святых были потрепаны годами и погодой. Некоторые архитектурные детали выступали из стены, перегораживая карниз. Роун понял, что придется повиснуть спиной прямо над пропастью, чтобы, прижавшись животом к этим препятствиям, продвинуться дальше.
Он обхватил руками каменную шею святого, закрыл глаза и поразился грохоту собственного сердца в ушах.
Когда он открыл глаза, то увидел Каффрана уже метрах в десяти от себя, но девчонки Криид нигде не было. Фес! Неужели она сорвалась?! Светловолосая голова высунулась из следующего окна, подгоняя их. Девушка была уже внутри.
Каффран втащил Роуна через разбитое окно. Тот пробороздил наколенниками по перекрученным свинцовым перемычкам и острым осколкам стекла, оставшимся в раме. Минута ушла на то, чтобы отдышаться. Затем майор огляделся.
Попадание крупного снаряда полностью разгромило комнату. В центре зала зияла огромная дыра, превратившая помещение в галерею без парапета, откуда открывался вид на расположенный ниже этаж. Гвардейцы пробрались вдоль стены по остаткам пола к двери в коридор. Теперь стрельба слышалась позади.
Каффран был уже в коридоре. Взрыв вышиб деревянную дверь комнаты вместе с косяками и припечатал ее к дальней стене, где она и стояла теперь, вводя в заблуждение. Три Призрака бегом кинулись по галерее, заходя в тыл врага, который обстреливал отряд Фейгора.
Двадцать два инфарди спрятались за баррикадой, сооруженной из раскуроченной мебели. Они вели огонь, совершенно не подозревая, что творится у них за спиной. Роун и Каффран вытащили серебристые танитские ножи. Криид обнажила цепной кинжал, наследие бандитского прошлого, жизни, которую она вела когда-то в улье Вервун. Призраки подкрались к врагам с тыла и прикончили восьмерых прежде, чем остальные догадались о том, что атакованы.
Завязалась яростная рукопашная. Но Роун и Криид уже открыли огонь из лазганов, а Каффран выхватил пистолет.
Инфарди, вооруженный штыком, напал на Роуна, и майор выстрелил ему в живот, но в этот момент ударная волна взрыва швырнула инфарди на Роуна, и майора сбило с ног.
Он пытался выбраться из-под скользкого от крови, агонизирующего тела, когда другой инфарди появился перед ним, размахивая жутковатого вида топором с волнистым лезвием.
Нападавшего прикончил выстрел в голову. Труп рухнул рядом с Роуном. Майор, наконец, выбрался из-под трупа и поднялся на ноги. Инфарди были мертвы, его отряд мог двигаться дальше.
— Фейгор?
— Отличный маневр, босс, — отозвался гвардеец.
Роун ничего не сказал. Он не видел смысла уточнять, что хитрый обход был целиком идеей Каффрана и Криид.
— Что случилось? — спросил он.
— Вэд получил царапину. Он в порядке. А вот у Брагга ранение в плечо. Нужны носилки, чтобы вытащить его отсюда.
Роун кивнул.
— Отличный выстрел, — добавил он. — Тот ублюдок собирался меня прикончить.
— Это не я стрелял, — сказал Фейгор и грязным пальцем ткнул в сторону Бэнды.
Бывшая ткачиха ухмыльнулась, похлопав по прикладу лазгана. И подмигнула.
— Э… Хорошая стрельба, — промямлил Роун.
В молитвенном дворе в восточной части Университета капитан Бан Даур руководил организацией движения, когда его позвал комиссар-полковник.
Вторая лобовая атака полковника Корбека взбудоражила Старый Город, и те жители, что прятались по погребам и подземельям в течение почти трех недель боев, теперь массово уходили из квартала.
Через длинный и узкий молитвенный двор толпы грязных, задыхающихся, перепуганных людей медленно брели на запад.
— Даур?
Бан Даур обернулся и отсалютовал Гаунту.
— Их там тысячи. Дороги на запад и восток заблокированы. Я пытаюсь перенаправить их в базилику в конце той улицы. У нас там уже есть бригады медиков и рабочих от городских властей и Администратума.
— Хорошо.
— Проблема вот в чем, — Даур указал на ряд неподвижных «Гидр» Пардусского полка, затиснутых в дальний угол двора. — Они не могут проехать из-за этой толпы.
Гаунт кивнул. Он отправил Маккола и группу танитцев в ближайшую капеллу, и они вернулись со скамьями, которые установили как ограждение, чтобы регулировать поток беженцев.
— Даур.
— Слушаю, сэр?
— Отправляйся к этой базилике. Посмотри, вдруг можно использовать какие-то здания вокруг нее.
— Я должен отвести отряд в Старый Город, сэр. Полковник Корбек просил больше людей для зачистки Коммерциа.
Гаунт улыбнулся. Даур имел в виду местный торговый квартал, но использовал термин из улья Вервун.
— Конечно, но война не закончится без тебя. Ты хорошо ладишь с людьми, Бан. Сделай это для меня, а потом можешь отправляться пострелять.
Даур кивнул. Он безмерно уважал Гаунта, но вовсе не был рад этому приказу. Со времени присоединения к Призракам он занимался одним и тем же.
По правде говоря, Даур чувствовал себя опустошенным и вымотанным. Битва за Вервун вынула из него душу, и он присоединился к танитцам главным образом потому, что не мог оставаться в пустой оболочке улья, который когда-то называл домом. Как капитан сил обороны улья Вервун он получил место в служебной иерархии, равное должности, занимаемой майором Роуном, и как боевой офицер, возглавляющий контингент вергхастцев, подчинялся только Корбеку и Гаунту.
Ему это не нравилось. Подобная роль должна была достаться таким героям войны, как Колеа или Агун Сорик, людям, которые завоевали уважение солдат в кровопролитных кампаниях. Большинство вергхастцев, мужчин и женщин, присоединившихся к Призракам, не были военными; это были рабочие, клерки — обычные горожане. Их уважение к капитану из Вервуна не шло ни в какое сравнение с тем почтением, которое они питали к героям вроде Гола Колеа. Но в Гвардии были свои правила. Так что Даур застрял в командной роли, которой не считал себя достойным, и отдавал приказы людям, которые по справедливости должны были быть его командирами. Ему приходилось сдерживать соперничество танитцев и вергхастцев, стараясь завоевать уважение и тех, и других.
А Даур хотел сражаться. Хотел завоевать себе хоть толику славы, что поведет за ним войска.
Вместо этого большую часть времени он проводил, следя за организацией жизни отряда, исполнением приказов о перегруппировках и обустройством беженцев. У него хорошо получались такие вещи, и Гаунт это знал. Так что когда возникали подобные задачи, комиссар-полковник всегда просил именно Даура заняться ими. Словно совсем не считал его солдатом. Лишь интендантом. Организатором. Всеобщим любимцем.
