Мутант, высунув из воды только остекленевшие змеиные глаза и макушку серой чешуйчатой головы, плавно двигался по затопленному лабиринту каналов, толкая себя редкими взмахами саламандрового хвоста. Нитрожуки пели в зелёном сумраке, а галловые клещи, едва касаясь поверхности, быстро носились по куску ржавой трубы, покрытому красными пятнышками и торчащему из багрово-синих зарослей папоротника. Над топью хором раздавалось кваканье и странный стрекочущий плач, когда существо проплывало.
Тантэн остановился и медленно моргнул. Вдали за камышом он наблюдал огни Серного Ручья, трепещущие как болотные огоньки над стоячими лужами Грязетины. Мутант злобно зашипел. Именно там проклятый охотник за головами держал его «брата», который попался как крыса в клетку, по крайней мере, так ему сказал старик-торговец. И у него не было причин не верить мужику — какой смысл врать, когда половина твоих кишок лежит на полу прямо перед тобой?
Свет глобосферы, падающий на крышу дома, померк — улей Прайм вступил в ночную фазу цикла. Тантэну было всё равно, ведь Кислотные топи покрыты постоянной тьмой: от всепронизывающего сумрака до абсолютного отсутствия какого-либо света, кроме слабого мерцания хвостиков фосфорных мух.
Гибрид вытолкнул себя на берег протока и на перепончатых лапах почти бесшумно шёл по следу в сторону трущоб. Крупнее человека и с жёсткой шкурой подвида Некромунды, известного как чешуйчатые, Тантэн Каинн, крадущийся в ночи, представлял собой внушительную фигуру, хотя оценить это было некому. Жители Серного Ручья знали, что лучше не покидать относительную безопасность своих жилищ в ночное время суток.
Подойдя ближе к домам, он потянулся правой рукой за топором, притянутым содранными полосками кожи к его гребенчатой спине. Вместо левой руки у него шевелилось бескостное щупальце. Однако это никоим образом не ослабляло мутанта. С помощью одной только этой извивающейся конечности он мог выдавить жизнь из человека.
Зайдя за угол, мутант застыл и практически не дышал, уставившись в конец аллеи. Улица вела к площади, находившейся в самой высокой точке в центре поселения. На одной из её сторон располагалось белое здание городской тюрьмы. Дверь была открыта, Тантэн сквозь туман различал силуэт в длинном плаще, сидящий на стуле у входа. Человек носил широкополую шляпу, скрывавшую лицо. Угол наклона шляпы позволял мутанту предположить, что мужчина спал, положив подбородок на грудь.
Холодная кровь вскипела при мысли о маленьком брате Джанго, томящемся в камере вот уже пять дней. Но Тантэн не позволил гневу пересилить природную хитрость. Его внешность обитателя болот противоречила злобному интеллекту — Тантэн не был безмозглым чумным зомби. Пусть охотник за головами спал на посту и пусть полукровка мог тихо преодолеть разделяющее их расстояние, прямо как землекостеройка, но Каинн не хотел рисковать, хоть как-то предупредив вольного стрелка о своём приближении. В конце концов, он был достаточно хорош, чтобы поймать Джанго-каннибала.
Мутант скрытно двигался между зданиями, пока не подобрался к сторожевому посту охотника сзади. Прислонившись к задней стене тюрьмы, он не мог уловить никаких звуков, доносящихся изнутри: ни от своего брата, ни от его пленителя. Одним плавным движением Тантэн обогнул стену здания и бросил метательный топор в открытый дверной проём. С дробящим треском топор вошёл в спинку кресла. В момент ужасного осознания мутант ясно увидел длинный плащ, накинутый на кресло, складки пол плаща, скрывающие ножки стула и пустые ботинки до колена. Шляпа, балансирующая на верхушки конструкции, завершала иллюзию.
И во мраке, у дальней стены тюрьмы, в майке без рукавов и дублёных бриджах, со щетиной почти такой же длинной, как и короткостриженные седеющие волосы на голове, притаился Крид. Тантэн Каинн, застыв на виду и без оружия, немигающими глазами смотрел в стволы двух заряженных стабганов.
Щупальценосный мутант словил первые две пули в грудь, отшатнувшись от силы удара. Обычный человек уже был бы мёртв после такого выстрела, но чешуйчатое наследие хорошо послужило полукровке. Тем не менее, у охотника было два магазина полных патронами, и он не собирался останавливаться. Третья пуля попала в плечо, развернув Тантэна, в то время как четвёртая проделала ему дыру в боку.
Натан встал на ноги и, оттолкнув в сторону стул, зашагал из здания тюрьмы, мышцы напряжены от взрывной отдачи короткоствольного оружия, посылая пулю за пулей в бандита-падалюгу.
Тантэн рухнул под бешенным натиском. Растянувшись в пыли, мутант уставился своими жёлтыми змеиными глазами на охотника с квадратной челюстью, кровью окрасив землю в зелёный цвет. Он открыл рот и раздвоенный язык проскользнул между тонкими серыми губами. Попытался заговорить. Он хотел сказать своему убийце, что тот тоже покойник, что это только вопрос времени, когда остальные из клана Каиннов достанут его, но вместе с его последним дыханием вырвалось только шипение.
Блюдца глаз создания остекленели и вязкая, холодная кровь застыла в венах. Тантэн Каинн умер.
* * *
Натан Крид прошагал обратно в здание тюрьмы и ухмыльнулся заткнутому и связанному Джанго Каинну, чей съёжившийся силуэт виднелся в углу клетки.
— Удивительно, как долго можно не спать, если изредка чуть-чуть ширяться «Шпорником», — заметил Крид.
Поставив кресло, охотник за головами поднял и встряхнул плащ. Взяв шляпу, он дал немного слететь пыли, после чего просто надел её.
— Похоже, ты был прав, — вновь обратился он к Джанго, — приглашение принято, и мы знаем, что они идут, так что пусть уже начнётся реальная вечеринка. Да, девчата? — добавил он, кивнув в сторону дымящихся стабганов, закреплённых на поясе.
* * *
Плот из грибодрева причалил к первой твёрдой поверхности на самом восточном крае болота, и разношёрстый сброд сошёл на берег. В этих закутанных в гниющие лохмотья, покрытых застывшей грязью и несущих примитивное оружие существах сторонний наблюдатель сразу опознал бы падалюг. Всё, что в них было человеческого, столь сильно мутировало в токсическом аду, где они обитали вдали от остального населения Подулья Некромунды, что их больше нельзя было назвать ”людьми”.
Всего их было четверо. Огромная человекообразная тварь — по-другому нельзя было описать это существо — вела группу сквозь множество домов, жмущихся друг к другу там, где из земли круто вырастал квартал. Куча гниющих шатких пирсов образовывала причал вокруг жёлтого серного канала, давшего имя поселению.
