Антон Маевский - Спиральное море

   Авторское предварение к историческому роману — вещь, строго говоря, лишняя. В этом смысле романист мало отличается от автора хроники: его дело — рассказать о событиях, но ни в коем случае не диктовать читателю выводы. Поэтому все, что я позволю себе тут сделать — это откомментировать несколько встречающихся в тексте названий.

   Византия — то же, что Восточная Римская империя. Последние несколько сотен лет управляется императорами из династии Каподистрия. Официальный язык — греческий, также широко распространены немецкий и русский. Главные планеты: Ираклий, Антиохия и Карфаген.

   Гондвана — на текущий момент самое крупное из человеческих государств. Управляется императором. Название получила в честь древнего индийского царства. Заселена выходцами из разных стран Азии с примесью потомков южноафриканцев и австралийцев. Официальный язык — санскрит. Главные планеты: Шакти, Токугава, Укурмия и Варуна.

   Северный альянс — государство чуть меньше Византии, являющееся по политическому строю республикой. Заселен почти исключительно потомками англосаксов и русских. Главные планеты: Глория, Рэли и Онега.

   Спиральное море — обширная зона доступной навигации в Млечном Пути, в рукаве Стрельца. Именно в пределах Спирального моря находятся основные владения трех названных держав.

   Север, юг, запад, восток — названия сторон света. В системе координат, связанной с Галактикой, севером считается направление в сторону ее края, югом — в сторону ядра, а востоком и западом — соответственно, направления в сторону ее вращения и против него.

   Война двух империй — затяжной конфликт между Византией и Гондваной, при строгом нейтралитете Северного альянса.

   Вот, пожалуй, и все. Интересующие нас события начинаются в конце 3-го тысячелетия от Рождества Христова и примерно через 60 лет после начала Войны двух империй. Именно в этот момент Византия предприняла наступление на одну из главных планет противника — Варуну.

   В тексте использованы отдельные термины из произведений И. Ефремова, А. и Б. Стругацких, Ф. Герберта и Ё. Танаки.

   — Она красивая...

   Андроник Вардан смотрел на экран дальнего обзора. Георгий Навпактос бросил взгляд, осторожно обошел кресло, сел рядом.

   Экран был настроен на оптический диапазон. В черном небе висел голубой шар с разводами облаков. Квантовое изображение. В безоконный корпус линкора информация поступала только от внешних датчиков. Правда, их было очень много — как у некоторых морских животных, где органы зрения сидят вдоль всего длинного тела. Тысячеглазый небесный Аргус...

   — Я иногда думаю, что каждая планета похожа на какой-нибудь драгоценный камень, — сказал Андроник. — Бывают, как рубин, красные... бывают туманные, как молочный опал... или даже желтые, как янтарь — Карфаген, например, такой... Даже зеленые, как изумруд, бывают. А эта вот — голубая. Как Земля.

   — Это славно, когда у командующего флотом поэтическое настроение, — пробормотал Георгий.

   Андроник улыбнулся краем рта. Они были знакомы пятнадцать лет — со времен, когда сам Андроник был на четвертом курсе космического коллегиума, а Георгий на втором. Круглолицый тихоня с черными, как оливки, глазами, Георгий не отличался боевым азартом, зато был прекрасным аналитиком. Когда Андроник полгода назад получил звание контр-адмирала и буквально на следующий день — назначение командующим ударным флотом, он назвал кандидатуру своего начальника штаба сразу же. Никто не возразил.

   — Не волнуешься? — тихо спросил Георгий.

   — Волнуюсь, — признался Андроник. — Всегда волнуюсь, хоть и уверен, что делаю все правильно. Наверное, так и должно быть.

   — Наверное, — согласился Георгий. — Я понимаю, мне-то легче. Мне решений не принимать.

   — Станешь еще адмиралом, — сказал Андроник. — Может, после этой кампании и станешь... хотя не загадывать бы, конечно.

   — Ну да, стану. Наверное. Только меня все равно на штабной работе оставят, скорее всего. Хорошие штабисты в большей цене, чем командиры ударных соединений, — он мягко улыбнулся, и Андроник не смог не улыбнуться в ответ. К дружеской иронии они давно привыкли.

   — Давай еще раз прокачаем ситуацию, — попросил Андроник. — Напоследок.

   Георгий кивнул, на секунду прикрыл глаза и заговорил — монотонно, как на любом оперативном совещании:

   — Цель операции — планета Варуна. Наша задача — обеспечить высадку десанта. Стратегического десанта. У нас пять линкоров: "Пафлагония", "Никополь", "Диоклея", "Паристрион" и наша "Фессалия". У противника линкоров, насколько мы знаем, шесть: "Идзанами", "Лакшми", "Астарта", "Гэсэр", "Тантра" и, если разведка не соврала, "Зерван". Еще у нас есть семь крейсеров — три тяжелых и четыре легких — но они нужны для прикрытия десанта на планету, а при эскадренном бое значения иметь, скорее всего, почти не будут. Так что, если учесть только линкоры — у нас пять против шести. Все шесть линкоров противника относятся к устаревшему типу, который отличается от нашего по трем параметрам. Во-первых, у них меньше прямолинейная скорость. Во-вторых, раза в полтора меньше масса. В-третьих, орудия у них рассчитаны на больший диаметр лучевого пучка, но с меньшей амплитудой. Предназначены для того, чтобы поражать точки на планете, а не пробивать силовые поля других линкоров. Довоенный еще проект, тогда это было актуальнее... Что из этого следует? Если будет классическая дуэль "строй на строй" — мы их вынесем сразу же, в течение каких-то минут. Их командующий это, безусловно, понимает. Поэтому классической дуэли не будет. Основной факт, из которого он должен исходить — пробить нашу защиту его пушки могут только на очень маленькой дистанции. Меньше пяти космолиг. Значит, он будет ловить тактические шансы, используя свою маневренность. Подобраться и ударить. В этой ситуации я, как тактик, рекомендую построение цепочкой. Плотной цепочкой, с расстоянием между нашими кораблями не больше трех лиг, чтобы он не мог никуда вклиниться. Крайние корабли цепочки при этом окажутся в опасности, но я ее оцениваю как минимальную. Пока он будет подходить на нужное для поражения расстояние, любой наш корабль успеет развернуться и ударить носовыми гразерами. Или кормовым, если так будет удобнее. Это мы, если помнишь, считали. А вот когда дуэль завяжется — завяжется в нашей конфигурации, а не в его — тогда и посмотрим, что он для нас приготовил.

   — А что бы приготовил на его месте ты?

   — На его месте я бы обозначил встречный бой, стараясь никого не потерять, и отходил бы в сторону Токугавы. И я был бы уверен, что командование от меня этого и ждет. Если бы они собирались всерьез защищать Варуну, они бы сюда новые линкоры прислали. А так... Бесполезно умирать за позицию, которая уже проиграна.

   — Хорошо, если он думает так же, — пробормотал Андроник.

   Георгий пожал плечами.

   — Может быть, я ограниченно мыслю, но я не вижу, что бы он мог нам противопоставить. Просто не вижу. Если, конечно, у него нет нового секретного оружия.

   Андроник задумался.

   — Меня беспокоят фланги, — признался он. — Ты не считаешь, что построение ячейкой все-таки надежнее?

   — Цепочка мобильнее, — напомнил Георгий. — Ее можно быстро перестроить во что угодно.

   — Ну да... — Андроник сам не понимал, что его тревожит. — Ты говорил о развороте, а разворот, если мы пойдем на крейсерской скорости, как раз будет затруднен. Не забывай, какая у нас инерция.

   — Потому я и предлагаю идти не на крейсерской скорости, а на малой. Это не тот случай, когда надо спешить. Развернуться мы успеваем — это не моя интуиция, это расчеты. Я расчетам верю.

   Андроник опять задумался, вызывая в памяти знакомые схемы. Он представил себе пять линкоров, идущих плотным строем, и стену огня перед ними. Это впечатляло. Что такое современные орудия, он знал очень хорошо. Огня одного такого линкора, как "Фессалия", хватило бы, чтобы выжечь на землеподобной планете целый континент. На что хватило бы флота, даже не хотелось прикидывать. Слава богам, космические линкоры еще никогда не применялись для огня по планетам; и никогда, надо надеяться, не будут. Так что — к чертям дурацкие мысли. Георгий прав: современное сражение — это прежде всего поединок энергетических мощностей. У кого больше энергии, тот и побеждает. Значит...