Ясное дело: коль скоро «Сто концернов» решили тебя погубить, бороться бесполезно. Но я был гордым и упрямым, как осел. Я ни минуты не сомневался в том, что меня оправдают, поскольку истина и справедливость на моей стороне.
Поэтому я боролся — и, конечно же, проиграл.
Когда моя последняя апелляция в дисциплинарный трибунал Секретариата по межпланетной торговле была отклонена и меня изгнали, что-то во мне надломилось, и я впал даже не в отчаяние, а в глубочайшую апатию. Мой брак с Джоанной де Вет потерпел крах; я умудрился оттолкнуть от себя почти всех родственников, немногочисленных друзей и парочку коллег из секретариата, которые вступились за меня во время скандала. Кончились деньги, и не было возможности заработать их честным трудом. Я стал изгоем, так что мне полагалось лишь мизерное социальное пособие. И хотя выход напрашивался сам собой, я был в такой тоске, что ни на что не мог решиться.
Наконец моя старшая сестра Ева (она одна не верила в мою виновность) предложила оплатить мне полет в Шпору Персея на симпатичную планетку класса Т-1, нетронутую хищниками рода человеческого, где можно было запросто прожить на гроши. Почему бы и нет? Неплохая мысль: залечь где-нибудь на дно, пока не соберусь с силами и не сделаю то, чего от меня все ждут.
Как ни странно, я выжил. И что еще более странно — истина и справедливость в конце концов восторжествовали.
Только не сразу.
Но я до сих пор убежден, что «Сто концернов» никогда не пали бы, изменив тем самым ход развития человеческой цивилизации в нашей галактике, и мы не смогли бы отразить вторжение халуков, если бы морское чудище не сожрало мой дом.
* * *
Небо после бури над Стоп-Анкером было в то утро по-прежнему хмурым. Облака закрыли кометы и превратили прозрачные, как джин, воды вокруг Варкального рифа в мутную похлебку. Пятеро ныряльщиков-любителей, которые наняли мою старенькую подлодку «Отмороженную», чтобы поснимать под водой, шумно выражали свое негодование. Звали их Клайв Лейтон, Марио Вольта, Олег Брански. То кура Мацудо и Брон Элгар. Заносчивые и требовательные типы из фешенебельного отеля на Большом Берегу. Все в отличной форме, в возрасте до сорока. Все увешаны самыми современными и дорогими камерами и экипированы до зубов.
Все, кроме парня по имени Брон (который хмуро молчал и, похоже, был у них за главного), из породы самодовольных снобов, для которых важнее всего похвастаться, что они «были там-то и делали то-то». Клайв, Марио, Олег и Токура коротко отрекомендовались сотрудниками звездной корпорации «Оплот», и я решил, что молчаливый Брон тоже оттуда — возможно, их начальник. Сладить с подобным квинтетом даже при самых благоприятных условиях было бы непросто. Ну а в такой день, явно непригодный для ныряния, это было безнадежно.
Мы с моим первым помощником Кофи Резерфордом лезли из кожи вон, лишь бы им угодить… Все без толку. Судьба обрушивала на нас удар за ударом. Мы проплыли между знаменитыми коралловыми рифами, в которых обычно так и кишат колонии шаловливых мюмзиков, однако эти проклятые твари попрятались в норах. Мы отправились в подводный лес — обиталище красочных хливких шорьков (беспроигрышный вариант, все клиенты балдеют!), но в мутной водице они казались тусклыми пятнами. Альбиносы-зелюки съежились и не пропели ни единой песни.
Ныряльщики становились все мрачнее и мрачнее, и я, рискуя собственной шеей, попытался продемонстрировать им фейерверк, который устраивают, защищаясь от нападения, варкальные губкошлепы, а Кофи наполовину выманил из раковины очень рассерженного двенадцатилапого брандашмыга, предложив ему в качестве наживки самого себя.
Пассажиры продолжали снимать, но особого впечатления на них это не произвело.
К полудню парень по имени Брон так и не разговорился, зато остальные четверо разнылись, что мой обед «а-ля фуршет» не удовлетворяет их гурманским вкусам. После чего заявили, что мои водные санки лязгают, как танк, а в гальюне кончилась туалетная бумага, и вообще я должен прервать экскурсию и вернуть им деньги.
Я растянул рот до ушей и напомнил им, что в контракте, который они подписали, ясно сказано, что деньги клиентам не возвращаются. А кроме того, все поправимо. Сейчас мы поплывем в дивное местечко, открытое мной совсем недавно, и если нам повезет, мы увидим крайне редкую породу — гигантских кометочервей!
Я повел «Отмороженную» к острову Рум-Ти-Фо. Тамошние живописные подводные утесы, изъеденная водой застывшая лава и колышущиеся, как кружева, белые водоросли всегда привлекают стаи рыбообразных тварей. Когда мы спустились пониже, вода стала гораздо чище, однако кометочерви, к несчастью, все еще были на обеде, как и прочие эффектные представители морской фауны. Нам встретились только стайки пустомель, огненных гадюк и стеклянных скорпионов — обычные виды, уже давно доставленные ныряльщиками в бассейны для туристов на Большом Берегу.
В три часа клиенты решили, что с них хватит, залезли в подлодку и велели мне как можно скорее вернуться в порт.
Как вы думаете, я очень удивился, когда норовистый генератор магнитного поля «Отмороженной» вышел из строя именно в этот момент?
Я битый час пытался его починить, в то время как раздраженные донельзя клиенты смотрели мне под руки и давали дурацкие советы. В конце концов, признав поражение, я объявил, что, поскольку мы не в состоянии передвигаться под водой, мне придется выдвинуть наверх мостик и отвести лодку на отмель Бровку.
Измученные ныряльщики потребовали, чтобы их немедленно сняли с подлодки, причем за мой счет, но я еще раз вежливо сослался на пункт седьмой контракта, в котором говорилось, что клиенты садятся на борт судна, управляемого изгоем, исключительно на свой страх и риск.
Тогда Брон сказал, что заплатит сам, только бы кто-нибудь подбросил их к берегу. Вдвойне, если надо. Остальные четверо оживились. Но когда я позвонил на маленький аэродром на Бровке, оказалось, что все их «прыгунки» заняты.
Два раздолбанных реактивных катера тоже куда-то уплыли, так что моим клиентам предстояло утомительное морское путешествие длиной в семьдесят миль.
А это означало, что они не успеют на ракету, отбывающую в 17.20 с Большого Берега в Манкуру. Правда, был еще последний рейс в 18.45, но если мы и на него опоздаем, им придется провести ночь в одном из спартанских пансионов на Бровке. Эти козлы жили в «Никко Луксоре», лучшем отеле Стоп-Анкера, так что такая перспектива им совсем не светила.
Я улыбнулся клиентам еще раз и сказал, что расшибусь в лепешку, но выжму из своей посудины все, на что она способна. Затем велел Кофи открыть шампанское, которое держал на борту для особых торжеств и непредвиденных происшествий. Он повел пассажиров вниз, в каюту со стеклянной стеной. Четверо снобов по-прежнему куксились, а у Брона была такая рожа, словно он проглотил тухлую устрицу. Я стоял наверху на выдвинутом мостике, рассеянно думал о том о сем и искренне надеялся, что мои пассажиры не подвержены морской болезни.
