Старое шоссе, ведущее к границе терраформированных территорий, начиналось от города. Пологий съезд прорезал цокольный этаж мегаполиса, перетекая в скоростную трассу там, где высились давно не функционирующие, распахнутые настежь ворота.
Внедорожник службы климатического контроля, тащивший за собой массивный прицеп с аппаратурой, появился на съезде незадолго до сумерек. Автомобиль, шелестя покрышками и озаряя отвесные стены рукотворного ущелья периодически включающимися стоп-сигналами, накатом преодолел спуск и послушно остановился, повинуясь жесту вооруженного охранника, дежурившего у установленных в шахматном порядке бетонных плит, затрудняющих скоростное движение.
– Блокпост. – Не оборачивая, произнес водитель.
На заднем сидении внедорожника шевельнулась полноватая фигура.
– Спокойно, Кирилл. У нас все в порядке. – Раздался голос. – Охрана предупреждена о выезде.
Водитель кивнул, но все же протянул руку, сняв оружие с предохранителя. Тяжелый автоматический пистолет, рассчитанный под патрон с химическим наполнением, лежал на пассажирском сидении под небрежно брошенной курткой.
– Не понимаю, что произошло. – Он говорил, продолжая следить за действиями человека, не спешившего к машине, – охранник отступил, с подозрением рассматривая внедорожник. – Никто ведь не нападал на город. Почему люди опять всполошились, выставили посты?
– Утрата знаний провоцирует подозрительность, обостряет фобии. – Ответил пассажир. Не смотря на явную напряженность момента, он даже не поменял позы.
– Какие у современного поколения могут быть фобии, док? Они даже не помнят бунта машин.
– Охота на ведьм… – скупо и не совсем понятно ответил его собеседник. – Кто-то порылся в архивах, раскопал материалы по бунту, и использовал информацию в своих интересах. Не забывай, что в среде людей идет постоянная борьба за власть.
– Не проще ли подчистить архивы? – Буркнул Кирилл, исподволь наблюдая за охранником, которому только что небрежно, приветственно помахал рукой.
– Нет, не проще. Перекраивать, либо купировать историю – последнее дело…
– Все, молчим. Он уже близко. – Кирилл выглянул через проем опущенного бокового стекла. – Привет, Найл! Ты что сегодня такой хмурый? Или не узнал?
– Не дергайся. Куда собрались, на ночь глядя? – Грубо спросил охранник. Не нужно было быть психологом, чтобы понять – за грубостью скрывается страх. Страх перед неведомой опасностью, степень которой каждый преувеличивал для себя в силу собственной фантазии.
Действительно – охота на ведьм… – Подумал Кирилл, произнеся вслух:
– Аппаратуру везем на станцию.
– Оружие есть?
– Конечно. – Кивнул Кирилл. – Куда без него? А что случилось, можешь сказать?
– Вот грохнут вас, тогда узнаешь. – В глазах охранника, наконец, промелькнул откровенный, плохо скрытый страх. Его небритый кадык дважды дернулся – Ты что, Кирилл, действительно ничего не знаешь?
– Нет. Когда мне собирать слухи? Мы в дорогу готовились. – Спокойно ответил водитель.
– Двух киборгов сегодня застрелили. При попытке к сопротивлению. Я думал сказки, – Найл сплюнул. – Оказалось – нет.
– Вот блин… – Кирилл сокрушенно покачал головой. – А как их распознали?
– Детектором. Он реагирует на металлокерамику. Собрали по древним чертежам. Вот я теперь думаю, сколько среди нас оборотней? – В глазах Найла снова прорвался тонущий в адреналине страх, его рука машинально переместилась на пистолетную рукоять короткоствольного автомата. – Вот ты, – он приподнял ствол оружия, – чем докажешь, что человек?
– Рехнулся? – Укоризненно покачал головой Кирилл. – С какой радости я тебе должен что-то доказывать? Ты сам-то проверялся на детекторе?
Найл онемел от такой наглости. Секунду казалось, что он сейчас взорвется негодованием, но нет, пронесло…
– Ты рот свой закрой, идиот! – Сипло выругался он, оглядываясь в очевидном страхе, что слова Кирилла мог услышать кто-то еще.
– Ладно, забудь. – Примирительно произнес водитель. – Мне как, ехать можно? Или будем тут с тобой препираться, кто из нас человек?
– Да езжай, придурок, если тебе жизнь не дорога! – Вспылил охранник. – Я тебя предупредил. Киборги не миф.
– Ну, если встречу – им же хуже будет. – Ворчливо огрызнулся водитель. – Я за городом сначала стреляю, а уж потом разбираюсь, кто есть кто.
* * *
Через семь часов, уже в предрассветных сумерках машина свернула с трассы, направляясь к строениям заброшенной агротехнической фермы.
Свет фар скользнул по нежилым постройкам, выхватил из мрака, сгущавшегося между зданиями, контуры двух почвоукладчиков, брызнул бликами в осколках стекла, и погас.
Кирилл вылез из машины, подошел к прицепу, отсоединил его, и произнес, обернувшись на звук хлопнувшей дверцы:
– Нельзя мне возвращаться в город.
– Как поступим? – Спросил полноватый низкорослый человек, выбираясь из машины.
– В духе времени. – Недобро усмехнулся Кирилл, вспомнив перекошенное лицо Найла. – И тебе заодно пропуск в город обеспечим. – Он обошел внедорожник и, подняв оружие, трижды выстрелил в лобовое стекло, точно рассчитав, чтобы пули не задели цепи управления. – Кровь еще есть?
– Есть.
– Один контейнер дай…
– Держи.
Кирилл открыл водительскую дверь и щедро плеснул консервированной кровью на сидение.
– Застрелили меня. А ты едва вырвался. Поэтому возвращаешься без прицепа, – все бросил. Думаю, при таком раскладе проверка на детекторе тебе не грозит. Они станут пялиться на кровь и даже не вспомнят про прибор.
– Согласен. Ты справишься сам?
– А что мне остается? Конечно, справлюсь, не в первый раз…
– Только учти, я не успел восстановить ему память.
– Разберусь. Как его имя? – Он покосился на прицеп, где вместо аппаратуры климатического контроля под прорезиненным тентом находилась мобильная камера биологической реконструкции.
– Его зовут Остин. Большего мне выяснить не удалось. Не хватило времени.
– Хорошо хоть имя узнал. Ладно, давай, помоги мне с прицепом, а потом сразу езжай.
Томилась природа. Томилась в ожидании дождя. Рваные и редкие тучи – светлые, озаренные предзакатным солнцем, свинцово-серые снизу и рдеющие по краям, медленно ползли по небу, то скрывая диск светила, то вновь позволяя палящим лучам изливаться на притихшую в ожидании влаги листву.
Ни ветринки. Воздух густой, его не вдыхаешь, а будто пьешь.
Тучи не тучи. Идут стороной, не сплошным фронтом, – рваными клочьями, только сулящими надежду на дождь, но скорее обманут, чем прольются живительной влагой.
