Жилище Кви Ли занимало несколько гектаров в одном из человеческих районов — тысяч километров под корпусом корабля. Это никак нельзя было счесть роскошью. По-настоящему богатые люди владели не менее чем кубическим километром — для себя и своей среды. Но с тех пор, как Кви Ли взошла на борт, больше столетий, чем она могла сосчитать, тут был ее дом — все эти коридоры и просторные помещения, где она чувствовала себя так же удобно, как в собственном теле.
Однако самой любимой была оранжерея. Как-то днем Кви Ли наслаждалась ее очарованием, лежа обнаженной, с закрытыми глазами, под искусственными небом и солнцем, слушая плеск фонтанов и щебетание птичек. Внезапно дом нарушил ее покой, объявив о появлении гостя.
— Он пришел к Перри, мисс. Утверждает, что это очень важно.
— Перри здесь нет, — ответила Кви Ли, открывая спокойные серые глаза. — Если только он не прячется от нас обоих.
— Да, мисс. Его нет. — Краткая пауза, затем голос продолжил: — Я все объяснил этому человеку, но он отказывается уходить. Его зовут Орлеан. Он утверждает, что Перри должен ему значительную сумму денег.
Что еще выкинул ее муж? Кви Ли догадывалась. Она села, сдержанно улыбаясь. Ох, Перри, когда же ты поймешь… Придется ей самой избавляться от этого Орлеана, встретив его жестким холодным взглядом. Поднявшись, она накинула изумрудный саронг, не торопясь прошла через многочисленные помещения, скомандовала входной двери открыться, но экран безопасности оставила включенным. Кви Ли была готова к встрече с кем-то странным. Зная Перри, даже с кем-то отталкивающим. Тем не менее она никак не ожидала увидеть блестящую оболочку более двух метров высотой и примерно метр шириной и не могла представить себе лицо с разными глазами, взиравшими на нее. Лишь через несколько секунд она поняла, что это Ремора. На общественной дорожке стоял настоящий Ремора. Плоть его была оранжевого цвета с разбросанными по ней черными пятнами — они могли или не могли оказаться признаками рака, — а его безгубый и беззубый рот, похоже, расплылся в улыбке. Что привело сюда Ремору? Они никогда, ну совершенно никогда здесь не появлялись!..
— Я Орлеан. — Голос неожиданно оказался низким и глубоким, слегка приглушенным экраном безопасности. Из динамика, скрытого где-то на толстой шее, послышалось: — Мне нужна помощь, мисс. Простите, что беспокою вас… но, видите ли, я в отчаянном положении. И не знаю, к кому еще могу обратиться.
Кви Ли знала о Реморах. Ей доводилось видеть их и даже говорить с некоторыми, хотя это происходило так давно, что она не могла припомнить сути беседы. Такие странные создания. Более странные, чем многие инопланетяне, пусть даже они обладали человеческими душами.
— Мисс?
Кви Ли считала себя добрым человеком. Тем не менее она не могла отделаться от чувства отвращения. Пол покачнулся под ней, дыхание перехватило. Орлеан был человеческим существом, одного вида с нею. Да, его генетика изменилась под воздействием сильной радиации. Да, он жил в отдалении от обычных людей. Но в нем был человеческий мозг, мощный и потенциально бессмертный. Кви Ли моргнула и вспомнила, что ей присущи сострадание и милосердие ко всем, даже к чужим, и она смогла пробормотать:
— Входите… — И добавила: — Прошу вас, если желаете. И это приглашение дезактивировало невидимый экран дома.
— Благодарю вас, мисс. — Ремора двигался медленно и довольно неуклюже, его оболочка жизнеобеспечения скрежетала в коленях и бедрах.
Это ненормально, догадалась Кви Ли. Орлеан должен перемещаться легко и изящно, у него мощная оболочка, которая служит ему надежным экзоскелетом.
— Хотите что-нибудь? — Вопрос прозвучал глупо. Кви Ли это было несвойственно.
— Нет, благодарю вас. — Его ответ был исключительно вежливым.
Ну конечно. Реморы ели и пили только то, что создавали сами. Навсегда запечатанные в своих оболочках, они функционировали как безупречные самообеспечивающиеся организмы. Пища была синтезированная, вода — вторичной очистки, и Реморы с религиозным пылом относились к понятиям «чистота» и «независимость».
— Я не хочу утомлять вас, мисс. Буду краток.
Его вежливость оказалась неожиданностью. Обычно Реморы держались отчужденно, даже надменно. Но Орлеан продолжал улыбаться, глядя на хозяйку. Одна глазница представляла собой мускулистое углубление, густо заросшее черными волосами, и Кви Ли предположила, что эти волосы обладают светочувствительностью. Словно фасеточный глаз насекомого, каждый из них фиксировал лишь часть общей картины. По контрасту другой глаз был совершенно обыкновенным, светлым и невыразительным, с мутноватым темным зрачком. Мутации творят удивительные вещи. Внутри оболочки шла ускоренная, лишь частично контролируемая эволюция, даже когда Орлеан стоял перед Кви Ли, переминаясь на каменном полу.
— Я знаю, вас это смущает… — сказал Орлеан.
— Нет, нет, — возразила она.
— …да и мне тоже неудобно. Я не решился бы прийти, если бы не острая необходимость.
— Перри ушел, — заявила она. — И я не знаю, когда он вернется. Простите.
— На самом деле я и надеялся, что его нет.
— Вот как?
— Хотя пришел бы в любом случае.
Дом Кви Ли, преданный и бдительный, не позволит случиться плохому. Она сделала шаг, сократив расстояние между ними.
— Речь идет о деньгах, которые вам должны? Верно?
— Да, мисс.
— Я могу узнать, за что? Орлеан не стал объяснять.
— Считайте, что это старый карточный долг. — И, помолчав, добавил. — Боюсь, что это очень старый долг, и Перри тысячу раз отказывал мне.
Это Кви Ли могла себе представить. В их отношениях муж не раз совершал ошибки, проявлял некомпетентность и самовлюбленность. Она испытывала к Перри сдержанную любовь, но его недостатки бросались в глаза.
— Прошу прощения, — ответила Кви Ли, — но я не несу ответственности за его долги. — Она заставила себя говорить твердо и непреклонно, зная, что так будет лучше всего. — Я надеюсь, вы проделали весь этот путь не потому, что слышали о его браке.
«Браке с женщиной, у которой есть определенное состояние», — подумала Кви Ли.
— Нет, нет, нет! — На невообразимом лице появилось выражение обиды. Оба глаза расширились, и тонкий язык, белый как лед, облизал края безгубого рта. — Честное слово, мы не следим за новостями о пассажирах. Я просто предположил, что Перри с кем-то живет. Видите ли, я знаю его… я надеялся прийти и, изложив мое дело тому, кого встречу, найти товарища. Союзника. Кого-то, кто может стать моим защитником. — Сделав паузу, полную надежды, Ремора спросил: — Когда Перри все же явится, сможете ли вы объяснить ему, что такое «хорошо», а что нет? Пожалуйста! — После еще одной паузы он добавил: — Даже самый последний Ремора знает разницу между хорошим и плохим, мисс.
