Владимир Михайлов
"Стелларная скорая"
Долетели до Инфанты спокойно, встретила Сергеева не то чтобы большая делегация, но те, кто прибыл к посадке, были людьми в этом мире едва ли не самыми значительными. Да иначе и быть не могло, тут все, кому следовало, знали - кто прилетел и зачем.
Погода была хорошей, ясной. Правда, стояла неожиданная жара, даже чересчур, если верить прежним описаниям. И сухо, очень сухо, воздух чудился пересохшим до ломкости: казалось, резкое движение - и он обрушится, рассыплется в порошок. Да ладно - с таким ли ещё приходилось встречаться?
Вертушку подали чуть ли не к трапу севшего «Пирогова» (хотя среди осведомлённых корабль этот носил кличку «Скальпель»), не какую попало вертушку, но с гербом и бортовым номером 001. Рукопожатия оказались уважительно-твёрдыми, слова приветствия - такие, какими встречают равных. «Достойная у вас машина, весьма внушает», - одобрил глава встречавших, задрав голову, чтобы увидеть макушку «Пирогова», громадного шара на курьих (при посадке на поверхность) ножках.
Сергеев всегда обращал внимание на подобные вещи: кто встретил, как, на чём отвезли, где поселили, какой персонал приставили для обслуживания - и так далее. Страшно ругал себя за это, старался убедить, что это всё - суета сует, он же не политик, не чиновник, не сверхмагнат или там родовитый аристократ - он астрохирург со «Стелларной скорой». И найдите-ка титул повыше! Сто раз обещал себе не обращать внимания на такого рода мелочи - но никак не получалось. Честолюбие заедало.
Конечно, не во время работы: тогда любая посторонняя мыслишка, невзначай промелькнувшая, могла означать конец всему-и свой в первую очередь. Но во время работы нос задирать было не перед кем. В месте, которое они привыкли называть «операционной», людей даже в горячие часы было не больше, чем пальцев на руке, и работали они вместе уже столько времени, что порою члены бригады представлялись Сергееву чуть ли не его собственными органами: дополнительными руками, ногами, глазами, ушами. Но не станешь ведь перед собственным организмом становиться в третью позицию, надуваться индюком.
Ланда, местное светило, стояла за спиной. Перед тем как подняться по трём ступенькам в вертушку, Сергеев остановился. Вынул из кармана футлярчик с рабочими очками. Надел. Встречавшие, видя, что он не спешит, тоже остановились в трёх шагах, главный из них не то чтобы нахмурил брови, но сделал намек на такое движение - хотя лишь на долю секунды. Сергеев же повернулся и стал глядеть на Ланду - прямо, в упор, очки (так их для простоты называли, на деле приборчик был куда сложнее) позволяли. Ему это было необходимо, первый взгляд для него всегда означал очень многое. Когда всё замечающие журналисты однажды попытались спросить его о смысле этого движения - не было ли оно просто ритуальным, своего рода доброй приметой, - он ответил так: «В древние времена хороший врач по цвету и запаху мочи ставил точный диагноз без всяких лабораторий; вот и я так же». В сказанное вцепились: «Вы отрицаете надобность лабораторных анализов?». Он ответил вопросом же: «Вы же не против существования автомобилей, верно? Но пешком ходить всё же не разучились - бегаете рысью, я только что видел. Вот и я - не собираюсь терять то, что получил от природы». С той поры об этом не спрашивали.
Сейчас он смотрел на здешнюю подательницу жизни - около трёх минут, вельможи терпеливо ждали. Наконец отвернулся, снял очки, убрал футлярчик в карман, медленно, глубоко вздохнул. И тут же словно сменил маску - улыбнулся, как все подумали, весело, беззаботно, - и у окружающих отлегло от души. Повернулся к стоявшему за его спиной в шаге Первому ассистенту, борцовского облика врачу по фамилии Грубко. Кивнул ему:
- Ничего неожиданного. Ещё уточним, конечно. Работайте пока по схеме два - пять.
Снова к здешним:
- С вашего позволения - едем?
И, повинуясь приглашающему жесту, первым ступил на трап.
Обед считался торжественным, в честь прибывших, но на самом деле был, конечно, деловым, и после неизбежных протокольных речей за столом пошёл разговор о делах - достаточно откровенный обмен мнениями, поскольку посторонних тут не было.
- Можете ли вы, президент, поделиться вашими впечатлениями от увиденного?
Сергееву понравилось такое к нему обращение. Он и на самом деле был президентом - ИКА, Интерклуба Астрохирургов, звание, по сути дела, чисто почётное, в Галактике всяких клубов были, наверное, десятки, а то и сотни тысяч, следовательно, и президентов - никак не меньше. При этом большинство их никакими особыми свершениями в своих областях не славилось, просто были они хорошими, компанейскими, как говорится, людьми, любителями что-нибудь организовать, возглавить и потусоваться. И всё же когда тебя именует «президентом» не кто-нибудь, а другой президент, настоящий, что возглавляет целый мир, совершенно независимый- и достаточно богатый, - это приятно, никуда не денешься. И невольно постараешься ответить как можно ближе к истине - соблюдая, конечно, и условие врачебной тайны:
- Ну, что же - первое впечатление совпало с теми предварительными выводами, которые вам уже известны. Положение серьёзное. Но я не взял бы на себя смелость назвать его критическим. Похоже, что до этого не дошло, и вы обратились к нам своевременно.
- Президент Сергеев (тут пришлось слегка поморщиться, как бы давая понять: «да ладно, я человек скромный, к чему такая официальность!»), я понимаю, что у вашей профессии, как у любой другой, существует своя этика и свой набор правил. Но мне хотелось бы, чтобы вы приняли в расчёт нашу ситуацию во всей её полноте. А именно: Инфанту населяет шестьсот миллионов человек. Что с ними произойдёт, если оправдаются наихудшие предположения - вам ясно, как и любому из информированных людей. Чтобы предотвратить гибель населения, пусть даже какой-то его части - мы должны располагать временем. Вы ведь понимаете, между мгновением, когда мы объявим всеобщий сигнал бедствия и попросим помощи у всех миров, способных оказать её, и реальной возможностью эту помощь оказать, неизбежно пройдёт немал о дней. И нам необходимо знать, каким временем мы можем располагать в действительности. Нельзя представить себе положение, когда гибель этого мира - если она произойдёт - будет означать и гибель людей, его населяющих. Я понимаю, что сейчас вы не можете с уверенностью сказать ни «начинайте эвакуацию немедленно», ни, напротив, «Не беспокойтесь, гибель вашему миру не грозит». И всё, о чём мы вас просим, - это дать нам такой ответ как можно скорее - и как можно откровеннее.
- Господин президент, - ответил Сергеев. - Мы прилетели сюда для того, чтобы решить две задачи. Первую из них вы только что исчерпывающе сформулировали. Но я всё-таки прежде всего не диагност, хотя в нашей команде такой есть. Я оператор. И поэтому вторая моя задача - по возможности устранить источник наших общих беспокойств. А вот насколько это практически возможно - этого по первому впечатлению не определишь. Тут надо, так сказать, потрогать своими руками.
