Пол Андерсон
Охотники из небесной пещеры[1]
Вздумалось Руэтхену Длиннопалому устроить прием и бал для своих врагов на «Хрустальной Луне». Знал, что непременно придут. Подзабыли на Земле о гордости за род человеческий, но тем сильнее стала потребность выказать свою благовоспитанность да утонченность манер. То, что космические корабли рыскали с боями в пятидесяти световых годах за Антаресом, тем паче исключало возможность такой бестактности, как отказ представителю Мерсейи, а кроме того, можно было испытать такое очаровательное ощущение озорства, более того — неясной опасности.
Капитан разведывательной службы Имперского военного флота сэр Доминик Флэндри позволил себе посетовать.
— За чужой счет я всегда не прочь выпить, — сказал он, — да и шеф-повар по человеческой кухне у Руэгхена такой, что войны стоит, но все же мне казалось, что я в отпуске.
— Так оно и есть, — подтвердила Диана Виноградофф, урожденная дворянка, попечительница из Моря Кризисов. — Просто вы мне первым попались на глаза.
Флэндри улыбнулся и обнял ее за плечи. Он был совершенно уверен в том, что выиграет пари у Ивара дель Бруно. Они раскинулись на диване, и Флэндри выключил свет.
Одолженная для полета прогулочная яхта была до смешного хрупкой и вычурной, но вот салон, этакий пузырь из прозрачного пластика, — это нечто! Во внезапно наступившей темноте космос словно подался навстречу — черный, как бутылочное стекло, в морозном сиянии звезд. Леди Диана превратилась в какой-то мифический персонаж, стала еще красивей — драгоценности капельками дождя заблестели на ее платье и в распущенных волосах. Флэндри тронул свои аккуратные усики. «Да и я вроде не совсем урод», — самодовольно подумал он и перешел в наступление.
— Нет… пожалуйста… не сейчас. — Диана отбивалась, но вполне обнадеживающе. Флэндри снова откинулся на спинку дивана. Спешка ни к чему. Банкет и танцы затянутся на несколько часов, а потом, когда яхта неспешно заскользит к родной планете и шампанское будет играть у них обоих в голове…
— А что это вы вдруг вспомнили об отпуске? — спросила Диана, поправляя тоненькими пальчиками прическу, и ее покрытые светящимся лаком ноготки запорхали в полумраке язычками горящих свечей.
Флэндри достал сигарету из своей, тоже мерцающей куртки и, прикурив, затянулся. Огонек выхватил из полумрака его длинное, узкое лицо с высокими скулами и серыми глазами, темно-каштановые, как мех морского котика, волосы. Иной раз ему казалось, что после последнего биоваяния он стал излишне красивым и надо бы снова изменить свою внешность, но, черт возьми, не так уж часто он бывает на Терре, чтобы наскучить девушкам своим видом. Кроме того, гардероб, а он вовсю старался следовать велениям моды, влетал ему в копеечку, спасая от многих других искушений.
— Да знаете, работка на Ньянзе оказалась не из легких, — отвечал он, чтобы напомнить ей еще об одном своем деянии на еще одной экзотической планете. — Так что я вернулся на родину отдохнуть, а мерсейцы такие чертовски изматывающие создания, что я устаю от одного их вида, не говоря уже о борьбе с ними.
— Сегодня незачем с ними бороться, сэр Доминик. — Она улыбнулась. — Разве нельзя хоть ненадолго забыть о вашей вечной борьбе против всех? Я хочу сказать, что, несмотря на это глупое соперничество, все мы живые и разумные существа.
— Я бы и не прочь передохнуть, госпожа, да видите ли, они на это никогда не пойдут.
— Полно вам! Мне случалось говорить с ними, и…
— Умеют они пустить в ход все свое мужское обаяние, — сказал Флэндри, и в его голосе прозвучали саркастические нотки. — Зато развалу Терранской Империи они отдают весь рабочий день.
Тут он быстренько сообразил, зачем он тут, и снова вернулся к своему привычному добродушно-насмешливому тону. От него же не требуется все время чувствовать себя сотрудником разведки. Или требуется? Даже когда речь идет о пари с друзьями на тысячу кредиток? Ивар дель Бруно стоял на том, что госпожа Диана Виноградофф ни за что не одарит своими ласками того, кто своим происхождением не дотягивает до английского графа. Трудно было Флэндри устоять против такого вызова, когда цель сама по себе соблазнительна и есть все основания быть уверенным в себе. Осада, однако, шла трудно, и то, что он уступил ее уговорам пойти на прием к мерсейцам, было только небольшим шажком на уже пройденном им большом пути.
Но теперь, решил Флэндри, если он с умом распорядится своими козырями в ближайшие часы, то достигнет цели, а потом эта тысяча кредиток даст им обоим возможность покутить от души в «Эвересте».
Чайвз, слуга Флэндри, а по совместительству еще и пилот и личный охранник, плавно подвел яхту к причалу «Хрустальной Луны». Хотя торможение было быстрым, а силовое поле на борту яхты вроде и не включалось, они не почувствовали никакой перегрузки. Флэндри встал, расчетливо лихо заломил берет, набросил алый плащ и подал руку госпоже Диане. Они прошли тамбур и по прозрачному переходу направились во дворец.
Спутница Флэндри даже рот раскрыла от изумления.
— Я никогда не видела его вблизи, — прошептала она. — И кто же вес это соорудил?
Позади искусственного спутника виднелись Юпитер, Млечный Путь и огромные холодные созвездия. Обращенные в бесконечность волнистые стены дворца из прозрачного стекла подобны были низвергающемуся потоку воды. Плоские гравитационные поля удерживали граненые искусственные драгоценные камни — рубины, изумруды, алмазы, топазы — в несколько тонн каждый, на орбите вокруг центрального минарета. В одной выпуклости сферы сохранили нулевую силу тяжести и создали там оранжерею, в которой мутировавшие папоротники и орхидеи мерно колыхались под ритмичными дуновениями ветерка.
— Я слышал, что он был построен для лорда Цун-Це около столетия назад, — сказал Флэндри, — а его сын продал дворец за карточные долги, и тогдашний посол Мерсейи приобрел его и установил на орбите вокруг Юпитера. Символично, а?
Она вопросительно изогнула брови, а он думал, как бы получше все ей объяснить, и в мозгу крутились такие мысли: «Конечно, символично. Я считаю, что это неизбежно и так далее. Терра слишком давно живет в роскоши, ничто нам не грозит, а потому мы стали старыми и довольными, тогда как Мерсейская империя молода, полна сил, дисциплинированна, поглощена идеей усиления и все такое прочее. Лично мне декаданс но нраву, но кому-то надо заниматься тем, чтобы отсрочить наступление Долгой Ночи на то время, пока я жив, и, похоже, для этого выбрали именно меня».
Тут они подошли к порталу с распахнутыми настежь ажурными воротами, украшенными тонкими, как серебряная паутина, узорами. На переливающемся всеми цветами радуги спуске их встречал Руэтхен собственной персоной — таков уж мерсейский обычай. Но голову он склонил по-земному и коснулся своими ороговевшими губами руки госпожи Дианы.
