Вебер Дэвид - Космическая станция "Василиск"

Вы, уважаемые читатели, наверняка заметили самое бросающееся в глаза исправление из сделанных мною. Переводчики этой замечательной серии переименовали главную героиню в Викторию, а я «вернул» ей собственное имя: Хонор. Проблема в том, что, в отличие от Веры, Надежды и Любви, нет русского имени Честь.[1] Хонор превратили в Викторию явно под воздействием первой книги («Космическая станция Василиск»). Да, вполне подходящее имя для той, кто способна буквально вырвать победу. Однако, во-первых, ее боевой путь (как вы, безусловно, узнаете впоследствии) — не есть цепочка блестящих побед. Будет разное, в том числе и плен. Единственное, что ей никогда не изменит — это Честь. И, во-вторых, большая часть книг серии имеет в названии игру слов, которую, к сожалению, невозможно адекватно передать по-русски и в которой обыгрывается значение имени Хонор.

Д. Г.

Антикварные часы в конференц-зале оглушительно тикали. Наследный президент Народной Республики Хевен пристально оглядел свой военный совет. Министр финансов не знал, куда глаза девать. Военный министр — как и ее подчиненные — напротив, держалась почти вызывающе.

— Вы серьезно? — переспросил президент Гаррис.

— Боюсь, что да, — несчастным голосом ответил министр Франкель, полистал записи и заставил себя смотреть президенту прямо в лицо. — Последние три квартала полностью подтверждают прогнозы, Сид. — Он послал сердитый взгляд своей коллеге, военному министру. — Это все бюджет Флота. Мы не можем по-прежнему увеличивать число кораблей без…

— Если не продолжать его увеличивать, — резко вмешалась Элейн Думарест, — все полетит к чертям. Мы оседлали неотигра, мистер президент. Как минимум на трети оккупированных планет орудуют банды отморозков — так называемые «освободительные движения». И даже не будь их — на границах все вооружаются до зубов. Когда на нас сочтут нужным наброситься — только вопрос времени.

— Думаю, ты несколько преувеличиваешь, Элейн. — Рональд Бергрен, министр иностранных дел, пригладил свои тоненькие усики и нахмурился. — Конечно, они вооружаются — я бы на их месте делал то же самое. Однако ни у кого из них не хватит сил одолеть нас.

— Может, не прямо сейчас, — уныло протянул адмирал Парнелл, — но если мы увязнем в решении какой-либо проблемы или разразится крупномасштабное восстание, некоторые из них вполне могут набраться наглости и устроить налет. Вот поэтому-то нам и нужны новые корабли. И при всем уважении к мистеру Франкелю, — добавил главнокомандующий, причем голос его звучал не слишком почтительно, — бюджет подрывают вовсе не военные расходы. Виновато увеличение базового жизненного пособия. Нам следует разъяснить Долистам, что любая кормушка не бездонна и, пока мы снова твердо не встанем на ноги, с халявой надо завязывать. Если бы удалось избавиться от этих кровососов хоть на несколько лет…

— Додумался! — рявкнул Франкель. — Увеличение БЖП — единственный способ контролировать чернь! Они одобрят войну, только чтобы поддержать свой уровень жизни, и если мы не..

— Хватит! — Президент Гаррис хлопнул ладонью по столу и в воцарившейся тишине снова обвел всех взглядом. Он позволил молчанию повисеть несколько секунд в воздухе, затем откинулся на спинку кресла и, вздохнув, продолжил гораздо мягче. — Мы ничего не добьемся, тыча друг в друга пальцами. Давайте взглянем правде в глаза: план ДюКвесин не оправдал возложенных на него упований.

— Вынуждена не согласиться, мистер президент, — подала голос Думарест. — Исходный план вполне разумен, да и выбора особого нет. Нам просто не удалось обеспечить удовлетворительное распределение задействованных мощностей.

— И доходов от них, — мрачно добавил Франкель. — Из экономики планет нельзя выжать больше, чем они могут дать. Но без увеличения прибыли я не вижу способа одновременно сохранять расходы и на БЖП, и на войска, достаточно сильные, чтобы удержать то, что у нас уже есть.

— Что у нас в резерве? — спросил Гаррис.

— Точно не скажу. Я смогу еще некоторое время латать дыры. Может, даже, перекладывая средства из одного кармана в другой, ухитрюсь создать видимость богатства. Но если кривые расходов не изменятся радикально или в Республике не откроется новый крупный источник дохода, положение начнет ухудшаться. Мы живем в одолженное время, — министр финансов невесело усмехнулся. — К сожалению, экономика большинства захваченных нами систем находится не в лучшем состоянии, чем наша собственная.

— Элейн, ты уверена, что нет возможности сократить расходы Флота?

— В этом случае мы смертельно рискуем, мистер президент, — ответила военный министр. — Адмирал Парнелл совершенно прав. Наши соседи отреагируют на малейшую слабину. — Она, в свою очередь, мрачно улыбнулась. — Полагаю, мы сами их этому и научили.

— Может и так, — произнес Парнелл, — но кое-что сделать можно. — Головы повернулись к нему, и он пожал плечами. — Ударить первыми. Если мы переместим большую часть наших сил к границам, то, возможно, будем выглядеть скорее миротворцами…

— Господь с вами, адмирал! — фыркнул Бергрен. — Только что вы утверждали, что мы фактически не способны сохранить то, что имеем, а теперь предлагаете развязать целую серию новых войн? Это к вопросу о загадочном военном мышлении!..

— Погоди минутку, Рон, — перебил его Гаррис и резко обратился к адмиралу. — Ты справишься с этим, Амос?

— Думаю, да, — уже осторожнее ответил Парнелл. — Главное — выбрать подходящий момент.

Он коснулся кнопки, и над столом засияла объемная карта. Северо-восточный квадрант ее заполняла пухлая сфера Народной Республики. На юге и западе горели янтарные и красные огоньки не входящих в нее звездных систем.

— Ближайшая к нам мультисистемная держава — Андерманская империя, — пояснил адмирал. — Большинство моносистемных государств, строго говоря, не в счет. Мы можем уничтожить любое из них одним ударом, несмотря на все их программы вооружения. Опасными наших соседей делает вероятность, что они могут объединиться — если успеют.

Гаррис задумчиво кивнул, но протянул руку и коснулся одной из бусин-звезд, сиявшей угрожающим кровавым светом.

— А Мантикора? — спросил он.

— Это и есть наша головная боль, — согласился Парнелл. — Они достаточно велики, чтобы сразиться с нами на равных, — если, конечно, у них хватит духу.