Снаружи корпус выглядел серебристым металлом, но изнутри Странник поддерживал полную прозрачность, хотя так ее назвать можно было лишь с натяжкой. Снятая с обездвиженного корабля антигравитационная ткань упорно оставалась непрозрачной — лоскутное одеяло коричневатых тонов. Кое-где заплат было столько, что похоже было на местную звукопоглощающую обивку, сшитую сумасшедшей стаей. Именно этот узор определил любимое место Джоанны. Нельзя сказать, чтобы там удобно было сидеть — приходилось наклоняться вперед, чтобы не зацепить потолок, и ремни безопасности тоже пришлось приделывать кустарно. Зато хорошо было отсюда смотреть вниз.
Они как раз пролетали над Детьми, которых она видела возле места крушения. Пять мальчиков и две девочки. С этой высоты можно было узнать каждого. Да, это были они. Джоанна покачала головой, бормоча себе под нос.
— Ты это видишь? — спросила она у Странника.
— Конечно, вижу. — Странник прижал три морды к прозрачным пятнам. Видеть он мог в разных направлениях без проблем. — И что там видеть?
— Детей. Они бросали камнями в тонущих одиночек. — Она в уме прокрутила их имена, дав себе обещание не забыть. — Овин Верринг. Даже и не снилось, что он на подобное способен.
Овин был в точности ее возраста. Они в школе шли вровень и были друзьями без всяких признаков влюбленности.
Скиф резко нырнул, его тряхнуло. Джоанна научилась когда-то беречь язык, чтобы не прикусить, летая на этом приспособлении, и сейчас едва заметила акробатический этюд — разве что неприятно было пролетать мимо твердых предметов.
Странник восстановил контроль над машиной. Он тоже, кажется, не заметил тряски.
— Честно говоря, Джо, я не думаю, что Верринг кидался камнями. Он держался позади.
— Так что же? Должен был остановить других…
Они миновали еще одного мальчишку, поменьше, отставшего от прочих. С ним рядом шла пятерка. Кажется, только три стаи связались с этими юными правонарушителями.
— Видишь? Даже маленький Тимор Ристлинг здесь был с этими. Он у них стоял на стреме!
Сейчас Тимор был калекой. В Верхней Лаборатории он был вполне здоров, но она его жалела даже тогда. Он был примерно возраста ее брата, но происходил из семьи интеграторов нижнего уровня — далеко внизу по сравнению с гениальными учеными и археологами, которые оживляли старый архив. Ближайшей аналогией для мира Стальных Когтей было бы сказать, что родные Тимора — уборщики, выметающие блестящий мусор, который оставляли более талантливые их собратья. Мальчик в школе никогда особо не успевал: у него просто ум не был приспособлен к технологическому мышлению. Казалось бы, что немилость судьбы заставит его добрее отнестись к потерпевшим крушение беднягам. М-да.
— А вот это наверняка та стая, с которой он шляется.
Вокруг него сбилась в кучу белая пятерка. Белль Орнрикакихм была жуликоватым неудачливым политиком, оставшимся от дочеловеческой империи Резчицы. Стыд и срам, что она держит Тимора в когтях. Мальчик заслуживает Лучшего Друга подостойнее, но он уже взрослый, и не обязан выслушивать по этому поводу нотации.
Скиф опередил группу людей. Теперь можно было смотреть назад почти прямо в лица тех Детей, кто шел впереди. Ага, Ганнон Йоркенруд, машет своим приятелям и балагурит. Ганнон штопаный… В Верхней Лаборатории он был на год старше Джоанны. Перепрыгивал через классы, готов был уже школу окончить. Ганнон был гением, даже еще более талантливым, чем ее младший брат. В четырнадцать лет Ганнон владел ангильным боркнингом не хуже любого другого исследователя, и все были согласны, что когда-нибудь он будет лучшим боркнером Страумского царства. А здесь от таланта этого штопаного толку ноль.
Антиграв набрал высоту, вильнул и полетел чуть быстрее. Внизу появились еще патрули и обычные горожане, идущие к северу от Береговой, направляясь, наверное, к месту крушения. И даже несколько человек, один из них бежал.
— А смотри, вон там Невил, — сказала Джоанна.
— Он бросал камни? — удивился Странник.
— Нет-нет, он со стороны Береговой.
Невил Сторхерте был старшим из Детей. Конечно, и самым разумным. В Верхней Лаборатории Джоанна была в него по уши влюблена, но по необходимости — издали. Он тогда вряд ли даже знал, что она существует. Она была соплячкой, а он — почти выпускником. Еще год-другой — и он стал бы одним из страумских исследователей. Родители его были руководителями Лаборатории, а Невил — несмотря на молодость — имел природную способность к дипломатии.
Каким-то образом он узнал, что Ганнон и другие собрались сюда. Остановить их он бы не успел, но она видела, что он не бежит, чтобы оказаться на месте крушения первым. Вместо этого он повернул прочь от берега, направляясь к группе Детей. Приближаясь, он стал махать Ганнону и остальным, без сомнения, выдавая им по первое число. Она наклонилась ниже, стараясь разглядеть получше. Морские туманы плыли на берег, и ребят почти не было видно, но все-таки заметно было, что Невил остановил всех этих пакостников и даже поджидал, пока подтянутся Тимор и Белль. Подняв голову, он помахал Джоанне. Спасибо, Невил. Не так уж плохо быть не одной.
Джоанна наклонилась назад и выглянула с южной стороны скифа. Хотя пейзаж наполовину скрывал туман, все же видна была деревня Береговая и ее маленькая гавань, прямо в устье Маргрума. Антиграв поднялся в безоблачное небо летнего дня, и видно было во все стороны света. Русло Маргрума уходило в глубь материка, поворачивало на сто восемьдесят и возвращалось обратно. Зеленели долины в каменных стенах, пятна высокого снега тянулись по летним горам. Исторически сложилось, что Маргрум отделял земли Резчицы от земель Свежевателя. Битва на Холме Звездолета это изменила.
Фрагментарий Резчицы лежал впереди, прямо над туманами. Он создавался как временный военный госпиталь — попытка Резчицы оказать уважение стаям, пострадавшим ради ее дела. Но это учреждение переросло первоначальную цель. Странник утверждал, что никогда в этой части света ничего подобного не было. Естественно, далеко не все понимали его теперешнее назначение.
Здания Фрагментария расположились на небольшой террасе сбоку долины. Вдоль ровного участка тянулись изгороди куда выше, чем у местных крестьян. Дома поставили тесно, чтобы оставить как можно больше места для упражнений и игр. Резчица шутила, что на самом деле это для Странника, чтобы ему было проще приземляться. Если учесть, как часто они с Джоанной сюда летали, это было недалеко от истины.
Пока машина спускалась, мотаясь, вниз, Джоанна заметила среди бродящих по площадке особей несколько подозрительно шелудивых. Как же они пробрались через изгороди?
