– Тогда как посмел ты нарушить мой покой? – Раздражение в голосе Эсабиана сменилось гневом. В лучах раннего рассвета морщины, оставленные на лице Эсабиана абсолютной властью и возрастом, казались еще глубже.
– Господин... – начал Барродах, и на какой-то жуткий момент не смог продолжать, почти физически ощутив своими отточенными за двадцать лет службы у Властелина-Мстителя чувствами, как комната в башне медленно наполняется гневом его господина – гневом и обещанием будущей боли. Потом слова сами вырвались у него.
– Господин, Керульд нас предал. – При этих словах руки Эсабиана замерли и пальцы побелели в местах, где нить дираж'у впилась в них, но он не обернулся. – Наши агенты на Брангорнии перехватили его при попытке бегства на Талгарт – каким-то образом он узнал наши планы в отношении Галена и пытался предупредить его.
Барродах замолчал и с усилием сглотнул; Эсабиан стоял абсолютно неподвижно, глядя в окно, на исковерканную равнину Хжар Д'оччи, которой его предки правили на протяжении двух тысяч лет, на центр владений его как Аватара Дола.
– Поскольку у нас нет гиперволновой связи с Брангорнией, эта новость дошла до нас только что – она устарела на четыре дня.
Этим бори позволил себе напомнить Эсабиану, что в свое время рекомендовал разместить одну из урианских установок мгновенной связи на Брангорнии, несмотря на их нехватку. Однако в споре победил тогда Ювяжшт, капитан «Кулака Должара», – он настоял на том, чтобы гиперволновые рации из соображений стратегии ставили только на корабли.
– Ему выжали память и обнаружили, что он отправил послания на Арес, Артелион и Нарбон. Однако Панарх задержался на Лао Цзы для встречи со своим Высшим Советом – ни одно из этих посланий к нему еще не пришло. – Предвосхищая вопросы господина, Барродах заговорил торопливее. – Вашему палиаху против сыновей Панарха ничего не грозит. Возможно, послание на Нарбон уже пришло, но наши люди там готовы приступить к осуществлению альтернативного плана на случай, если женщина попытается предупредить Эренарха. На Талгарте и Артелионе никаких сложностей не ожидается: направленные туда депеши просто не успеют.
Эсабиан медленно повернулся и без выражения посмотрел на него. Барродах ощутил, что голос начинает изменять ему словно в кошмарном сне, когда хочется кричать, но крик, способный пробудить тебя от ужаса, выходит неслышным.
– Что-нибудь еще?
– Господин... он переадресовал Сердце Хроноса на Шарванн, а там у нас тоже нет гиперволновой связи. – Голос бори заметно сел. – По нашим расчетам, оно придет туда в ближайшие сутки. Оно отправлено профессору, специалисту по Уру.
Последовала долгая пауза.
– Кто ближе всего к Шарванну?
Бори быстро прикинул в уме. От решения зависело многое. Флот Чартерли находился немного ближе, но Хрим – его флагман – единственный, на борту которого у Барродаха не было шпионов. Этот его чертов ручной темпат! И целью Хрима были верфи на орбите Малахронта, где готовился к спуску почти законченный постройкой линкор. Даже и без шпиона Барродах не сомневался, что планы Хрима простираются значительно дальше, чем просто исполнение поручения Аватара Дола.
– Флот под командованием Хрима, Господин. Ему поручен захват верфей Малахронта. Он находится в пяти днях пути от Шарванна.
– Перенацель Хрима на Шарванн. Поручи ему захватить Сердце Хроноса, но не говори ему, что это такое. Остальные наши силы готовы?
Барродах начал успокаиваться. Он верно рассчитал тревоги своего господина; в какой степени эта неприятность может повлиять на готовящуюся атаку? У спецов из вычислительного центра под руководством Ферразина ушла целая ночь на то, чтобы смоделировать комплексный сценарий противостояния панархистов с их релятивистскими коммуникациями и должарцев в союзе с рифтерами, пользующихся несопоставимо более быстрой связью.
«Возможно, этим устройствам десять миллионов лет, но работают они так же, как в день, когда были созданы», – подумал Барродах и продолжал доклад уже уверенный в своей безопасности: у него были те ответы, которые хотелось слышать Эсабиану. Ни одному сигналу с планеты или базы, подвергшихся их нападению, не достичь других оплотов Панархии вовремя, чтобы предупредить их прежде, чем те сами подвергнутся нападению.
– Не совсем, Господин, но наши расчеты показывают, что задержки в сроках их прибытия на исходные рубежи для атаки меньше, чем время прохождения связи у панархистов.
Эсабиан опустил взгляд на нить в руках. Выждав долгую паузу, он потянул дираж'у за концы, и узел исчез, оставив в руках только туго натянутую нить.
– Пусть начинают атаку.
Эсабиан отвернулся к окну, сплетая новый узел. Бори поклонился и вышел.
АРТЕЛИОН
На то, чтобы пересечь дворцовый комплекс в Мандане, требовалось несколько часов даже бывшему телохранителю, знавшему большинство потайных ходов, лифтов и дверей, число которых от столетия к столетию только увеличивалось.
Леник Деральце один молча сидел в подземном туннеле. Серые стены неслись ему навстречу. Вот сейчас он как раз пересекал Большой Дворец; эта поездка – он помнил точно – занимает сорок две минуты.
Леник Деральце был зол.
Десять лет носил он в себе белое пламя ненависти, праведного гнева честного человека, которого предали, так что когда агент с вкрадчивым голосом, повстречавшийся с ним на Рифтхавене четыре года назад, предложил ему участвовать в заговоре против Эренарха Семиона, он охотно принял это предложение. Это Семион подстроил позорное изгнание Крисарха Брендона и его лучшего друга, Маркхема лит-Л'Ранджи, из Военно-Морской Академии десять лет назад.
Маркхем... Лицо смеющегося светловолосого парня до сих пор стояло перед глазами Деральце. Крисарх и Маркхем были неразлучны все школьные годы, и в Академию они поступили тоже вдвоем. Лидером, впрочем, всегда был Маркхем, а Брендон скорее оставался добровольным помощником во всех их выходках, порой не таких уж безобидных. Со стороны похоже было, что Панарха это забавляло; от Семиона же исходили лишь указания приглядеть за тем, чтобы Брендон сосредоточился на своей подготовке к службе в Администрации. Брендон никогда не обсуждал своего старшего брата при Деральце, он просто повиновался все чаще приходившим указаниям.
Деральце всегда нравился его подопечный; постепенно его преданность распространилась и на Маркхема, воплощавшего в себе все лучшее, что можно было найти в Панархии. И Маркхем лишь укреплял их взаимную привязанность, отвечая ему той же верностью: по природе ли своей, или потому, что рода он был не самого знатного, он всегда видел перед собой человека, пусть это относилось даже к телохранителю или слуге, которых Аркадов учили просто не замечать.
