Новые тренажёры ещё более точно имитировали пульт управления шлюпкой, и Рэм, которому сказали, что сначала будет пара тренировочных заданий, совершенно расслабился.
Он выполнил пару фигур, ответил на вопросы невидимого инструктора, какие-то ленивые и вполне доброжелательные.
И вдруг в наушниках раздалось: «Спасибо. Тест завершён».
Пацан даже растерялся немного:
— Как, уже всё?
— Это испытания вне квалификации, — с улыбкой пояснил инструктор. — Необходимый минимум вы знаете. Этого достаточно.
Рэм выбрался из тренажёра. Следом вылез Дин. Потом Макс. Минут через десять отпустили и остальных.
Астахов повёл их в столовую. Вот только тут Рэм и заметил, что он какой-то нерадостный.
Он не знал, что хмырь из военной полиции запретил даже сообщать посторонним о попытке теракта на станции. И Астахова мучила совесть.
Гарман вызвал мастер-сержанта ночью.
Он согласился. И согласился забрать Рэма прямо из учебного центра. Так ему было ближе.
Утром Астахов собрал личные вещи Рэма, так и не сообразив, что ему можно рассказать. И сейчас смотрел на пацана, понимая, что нехорошо это — ничего не объяснив, передать как собачонку в чужие руки.
Браслет согрелся. Пришло сообщение от «покупателя».
Марвин будет на седьмом небе — за контракт предложили хорошую цену.
«Ну, точно, как собачонку», — подумал Астахов.
«Лившиц заберёт его минут через 10, он уже шлюзанулся», — написал Гарман.
«Понял», — ответил ему Астахов и посмотрел в радостное лицо Рэма.
Вот — как? Как сказать пацану, ничего не говоря про теракт, что на станции его оставить нельзя?
Глава 8
Зампотех «Персефоны» капитан Келли был слегка нетрезв, когда Гарман его нашёл в маленькой кондейке за навигаторской. И сходу вывалил голограмму — тощий темноволосый мальчишка в комбинезоне без знаков различия.
— Я посоветоваться пришёл, — сказал Гарман. — Ты же у нас покупаешь обычно.
— Это хто? — вздрогнул Келли. — Ещё наследник?
Гарман фыркнул. Тема наследников всё ещё развлекала личный состав.
Капитан «Персефоны» был мастером таскать на крейсер сановных экзотианских ублюдков, вроде опального наследника дома Аметиста.
Тоже, понимаешь, пацан был. С виду. Вот прямо сразу утопить хотелось. Ещё до разбирательства, кто это.
Лес — не в счёт, этого «наследника» на корабле любили. Но если считать до кучи…
— Это курсант, — пояснил Гарман, видя неподдельный ужас в глазах зампотеха. — Завтра будет сдавать тестовые. Я понимаю, что за девять месяцев пилота только мама рожает, но глянь, какие у него теневые показатели.
Келли глянул. Мотнул головой:
— Бери! Его надо сразу к кому-то сажать, как Эмора. И через год-два толк с него будет. Это… Найдём, к кому притулить, не вопрос.
— Тут тонкий момент есть… — Гарман подсел за висячий столик, взял с него бутылку с тёмно-зелёной жидкостью, закупорил, сунул в карман разгрузки, игнорируя возмущение на лице Келли. И продолжал как ни в чём не бывало. — Куратор его сказал, что пацан не только на физиономию молодой. Психологический профиль вроде нормальный, а на поверку — реакции щенячьи. С ним не только летать надо, с ним надо нянчиться. А мы — ты сам понимаешь — из рейда в рейд. Может, кого-то из крыла попросить выкупить и передержать? Угробим.
Келли, лишённый приятного созерцания бутылки с настойкой, подпёр тяжёлую голову ладонью и грустно рассматривал голографическую фигурку курсанта.
— Я вот чего думаю… — Он потёр и без того красный нос. — Это… Медик завтра Дерена из капсулы выпустит. Дерен — сильно плохой. Как ребята погибли — больной просто. Медик с ним измаялся, говорит — лучше выписать, мол, это… работа его как-то проймёт…
— Ты хочешь пацана под Дерена подложить?..
— Так он это… умеет же с пацанами. Может, очухается как раз? Побегает за щенком с тряпкой, его и отпустит?
Гарман с сомнением посмотрел на фигурку.
Дерен и до авантюры на алайском полигоне был парнем замкнутым. Уже год летал без второго пилота и брать никого не хотел наотрез.
Но с пацанами обращаться умел, это все видели. А щенки — они бесят, конечно. Но обычно как-то очеловечивают, если что-то живое ещё осталось.
В конце концов, не ташипа же ему с грунта везти?
* * *
Незнакомый пилот провёл недоумевающего Рэма по коридорам обучающего центра. И вывел в… ангар.
Рэм остановился.
Астахов вручил ему сумку, с которой зачем-то таскался весь день, и сказал: «Это сержант Лившиц, пойдёшь с ним».
Но зачем? Куда?
Пилот тоже остановился. Обернулся к Рэму.
— Пошли, курсант.
— Куда?
Вопрос был тупой. В ангаре стояли шлюпки. Куда там ещё можно было пойти?
На руке Рэма согрелся браслет.
Он опустил глаза и увидел сообщение от Астахова. Вздрогнул. Там было всего две строчки: «Контракт пришлось продать на «Персефону». Позже всё объясню».
— Пойдём. — Лившиц взял Рэма за предплечье. — Чего тормозишь? Попрощаться с кем-то хотел?
Рэм помотал головой: с кем ему было прощаться?
— Тогда давай в темпе. Звёзды в системе, как ты понимаешь, двигаются. А нам надо в Пояс Дождей.
— Но это же… — растерялся Рэм и застыл на месте.
Пояс Дождей — глубокий экзотианский тыл. Ладно бы — шлюпка, но ведь его повезут на крейсер? Или куда?
— Ага, — ухмыльнулся Лившиц, уловив сомнения пацана. — Пещерку там продолбили в астероиде. Любуемся звёздами, вакуум продаём. Пошли, тормоз. Не бойся. Да, это территория экзотианского подчинения, но крейсер-то наш. И висим мы там насколько можно официально.
Понимая, что пацан впал в ступор, он сам потянул его к шлюпке. С виду обычной, похожей на автономный огневой карман.
Рэм кое-как справился со ставшими вдруг непослушными ногами.
Внутри шлюпки всё оказалось иначе, чем в стандартном ОАК.
В кармане два ложемента, а сзади стоит медкапсула. Здесь медкапсула была утоплена в пол, шлюпка из-за этого казалась приземистой и тесной. Но зато в ней уместились два ложемента и два кресла попроще, вроде пассажирских.
— Мне куда садиться? — тихо спросил Рэм. — Он всё никак не мог прийти в себя.
— Да куда хочешь, — разрешил Лившиц. — Хочешь — справа садись, поболтаем. Хочешь — назад и поспи. Умаялся ты, наверное? Я уже забыл, как эти тесты сдают. Я — Селек.
Он протянул руку.
— Рэм. Если можно, я справа сяду.
Рукопожатие было редкой традицией, но Рэм в колледже учил их все.
Торговать приходилось на разных планетах. Пацан знал даже экзотианское «висок к виску» и без колебаний протянул руку.
— Молоток! — Лившиц пожал пацану руку и втиснулся в ложемент, сердито забурчавший придавленными креплениями.
Рэм сел осторожно. Замер, ожидая активации. Но потом вспомнил, что здесь его параметры не опознаются и вздохнул.
Лившиц улыбнулся ему.
— Ты отдохни пока. Тебе надо свыкнуться с мыслью, что тебя в ад везут.
— Куда? — не понял Рэм.
— На «Персефону». Так звали древнюю богиню, которую похитили и заточили в подземный мир. В ад. Вот потому мы и на территории экзотов… — начал объяснять Лившиц, улыбаясь так, что непонятно было — правду он говорит или разыгрывает.
И тут пульт у него ожил сам собою.
Раздался недовольный голос:
— Лившиц, ну-ка кончай трындеть! Ты у меня где?
— Абэсверт, учебный центр, господин капитан, — быстро отозвался пилот. Голос его даже тембр поменял.
Испугался?
— Какого Хэда ты там делаешь? — продолжал ругаться неведомый капитан.
— Келли пилота купил, забираю.
— А никакой шлюпки, кроме дежурной, туда послать не могли?
— Не могу знать, — отозвался Лившиц, как было положено по уставу. И добавил уже другим тоном. — Да я за два часа обернусь, господин капитан. Не было приказа, чтобы вас куда-то везти. Вы же в медчасти?
— Давай в темпе!
Говорящий отключился, пилот фыркнул и посмотрел на растерянно моргающего Рэма.
