в своего рода магнитном контейнере; это означает, что необходим генератор магнитного поля, а это, в свою очередь, требует дополнительной массы материи – и пространства, которое вместило бы эту материю.
Поэтому, когда мы вдвоем «поднялись на борт», мы сразу заметили перемены в привычном устройстве корабля хичи. В главном помещении приборы управления снабдили сервомодулями, чтобы такие нематериальные существа, как мы с Гарри, могли менять программы полета и лететь куда захотим. Но главная перемена произошла в посадочной шлюпке. Почти все ее пространство занимал массивный контейнер для кугелей – сложное металлическое устройство, напоминающее трехмерное изображение четырехмерного куба, который называется тессеракт. Похоже это на блестящий куб с гранью в полметра с шестью такими же кубами, выступающими по одному из каждой грани.
Оказавшись на борту, я прежде всего проверил внешние параметры тессеракта. Проверять было особенно нечего. Температура поверхности равна температуре окружающей атмосферы; альбедо 0,8; излучения нет. Я отметил легкое, очень высокое гудение – примерно 300 герц, но не модулированное – никакой информации оно не несло.
– Ну? – с тревогой спросил Гарри, который не умеет обращаться с плотной материей. – Узнал что-нибудь?
Я покачал виртуальной головой.
– Если ты спрашиваешь, вступил ли я в контакт с кугелями, то нет.
Он философски заметил:
– Может, нам бы они не понравились, если бы мы вступили в контакт.
Я на это ничего не ответил. Я думал о том, что произойдет, если мы столкнемся с ними случайно, например из-за повреждения контейнера, когда вся энергия вырвется из него и обрушится на нас – вернее, на наши физические хранилища баз данных. Не очень продуктивная мысль, но ничего не поделаешь.
Философское настроение недолго владело Гарри. Я молчал, и он начал тревожиться.
– Мы готовы к старту? Или весь день будем сидеть здесь?
На это мог быть только один ответ. Я вызвал программу старта, установил курс и задумался над тем, что делать дальше.
Беда в том, что Колесо на одном краю галактики, а Арабелла вращается вокруг своей звезды класса G-2 в рукаве Персея почти в семидесяти тысячах световых лет отсюда. Я рассчитал, что при работе установленного у нас сверхсветового двигателя потребуется пятидневный перелет – для нас это бесконечность, и заняться в это время нам совершенно нечем.
Гарри, думавший о том же, высказал предложение.
– А не поиграть ли нам в шахматы, Марки? – спросил он.
Я покачал головой.
– У меня есть идея получше. У нас теперь достаточно времени, и ты можешь рассказать мне, какие инструкции получил для работы на Арабелле.
Он посмотрел на меня.
– Инструкции?
– Да. Инструкции. Что тебе велели делать.
Он пожал плечами.
– Мне не давали никаких инструкций, Марк. Просто велели отправиться туда. Мы ведь туда летим, верно? Вот и все.
Не лучшая новость. Я надеялся, что у властей есть более конкретная информация, чем у Тора Метателя Молота, но, если она и была, они ею не поделились. Гарри сочувственно потрепал меня по виртуальному плечу.
– Они наверняка знают, что делают, – сказал он уверенно. – Я могу показать тебе, где жил на этой планете. Это будет любопытно, верно?
Я ничего не ответил. Я не запрограммирован сердиться или вообще испытывать раздражение – мое раздражение направлено лишь на то, что мешает мне нормально функционировать. Однако я был очень к этому близок.
Гарри некоторое время следил за мной, ожидая какого-нибудь конструктивного замечания. Ничего не дождавшись, он потерял терпение.
– Знаешь что, Марки? – спросил он. – Я как будто проголодался. Не приготовишь ли мне яичницу с беконом, может с куском ржаного хлеба, еще немного шампанского и апельсинового сока, чтобы запить?
Я принял решение.
– Неплохая мысль. Можешь получить все это на завтрак, – сказал я.
Он бросил на меня типичный для него непонимающий взгляд.
– На завтрак?
– Да, на завтрак. То есть я имею в виду, – пояснил я, – еду после подъема. Сам я собираюсь спать до прилета. Можешь последовать моему примеру, если хочешь.
Эта идея ему не понравилась – точнее, не слишком понравилась: он понял, что я не собираюсь все время перелета тратить на приготовление сложных виртуальных блюд и на бесконечные шахматные партии с ним, которые я всегда выигрываю. Ему приходится опираться на собственные ресурсы, чем он вечно недоволен, поскольку таких ресурсов у него нет. Поэтому Гарри поворчал, но не стал протестовать, когда я установил таймеры таким образом, чтобы они разбудили нас, когда мы прибудем на Арабеллу.
После этого я ввел нас обоих в состояние готовности.
Состояние готовности не очень похоже на сон – насколько я знаю, что такое сон. В этом состоянии мы не спим и не видим сны. Я нахожусь то в полном сознании, то – опять в полном сознании, но между этими мгновениями проходит время. Неважно, сколько именно. Может быть и полмиллисекунды, и тысяча лет.
Итак, было щелк и щелк – вот и все. Как только состояние готовности кончилось, я сразу обратился к таймерам и остальным приборам. И поэтому не сразу понял, что имел в виду Гарри, когда он произнес:
– А ты кто такой?
Его удивило то, что в нашем виртуальном пространстве оказался незнакомец.
Незнакомец был двуногим. У него были руки, на плечах голова с глазами и лицом, но на человека он не очень походил. Не походил он и на хичи. Скорее он напоминал что-то вроде голема, сооруженного тем, кто слышал о людях и хичи, но сам их не видел и не знал, что это разные существа. У этого типа был плоский торс и большая косматая грива на голове, то есть он соединял в себе то, что мне кажется самым непривлекательным в обоих видах. И он разговаривал с нами. Каким-то мурлычущим металлическим голосом он произнес:
– Мы отметили, что вы прибыли в точку, идентифицированную как Арабелла. Мы также отметили, что инициированы процедуры, предусмотренные полетным планом.
Затем он неловко – сразу всем телом, как повешенный, – повернулся к Гарри.
– Отвечу на ваш вопрос, – сказал он все тем же странным металлическим голосом, – мы Группа. Нам известно, что ранее вы были органическим существом. Поэтому не обращайтесь к нам, за исключением случаев крайней необходимости.
Тут я вмешался.
– У меня – случай крайней необходимости, – сказал я. – Мне необходимо точно знать, что мы должны делать на этой планете.
Кугель точно таким же образом – как марионетка – повернулся ко мне. Чтобы ответить, подумал я. Но ошибся. Какое-то время он смотрел на меня своими необычными безжизненными глазами, затем изображение начало распадаться и исчезло.
Я взглянул на Гарри, Гарри
