– Нет, я не указываю, просто излагаю свое мнение. Я бы посоветовал вам уволить вредителей, пока Военно-Космическая комиссия ООН не пронюхала, как вы…
Я хрястнул об стол свой карманный компьютер, брызнули осколки.
– Мистер Кроссберн, собирайте вещички! – заорал я вне себя от ярости. – Прочь с базы! Убирайтесь отсюда сегодня же!
– Но вверенные мне технические системы находятся здесь, в Фарсайде. А в Девоне мне нечего делать.
– За системами присмотрит Джефф Торн! А вы убирайтесь не в Девон, а в Лунаполис! В отдел кадров к капитану Хигби!
– Как прикажете объяснить ему ситуацию? Честно рассказать обо всем, что здесь произошло? – совсем обнаглел Кроссберн.
– Убирайтесь, пока вас не вышвырнули силой!
– Вы еще пожалеете, сэр. – Бросив на стол листки с речью, Кроссберн гордо удалился.
Несколько секунд стояла гробовая тишина.
– Я плохо разбираюсь в гравитронах и прочих системах, – посетовал Торн.
– Найдешь учебник, изучишь! – проворчал я.
– Зачем ему разбираться в гравитронах? Пусть охраняет их от гардемаринов, – съязвил Толливер.
– Эдгар! – рявкнул я.
– Ладно, обсудим другие дела. На следующей неделе с плановой годовой проверкой пожалует Военно-Космическая комиссия ООН. Разумеется, ее представители ожидают обычного в таких случаях шикарного приема.
– Что вы имеете в виду?
– Во-первых, их надо накормить до отвала деликатесами.
– Придется кормить, – вздохнул я. Адмирала Дагани хватит инфаркт, если я плохо приму комиссию.
– И поить, – добавил Толливер.
– А вот спиртных напитков не надо.
– Хорошо, сэр. Но сенаторы на трезвую голову урежут нам бюджет.
– Перебьются без вина! – повысил я голос.
– Джефф, хоть бы вы помогли мне убедить начальника, а то у него опять дурное настроение. Сэр, комиссия пробудет у нас всего неделю. Кстати, о размещении гостей… Предлагаю такой вариант: мистер Торн временно переселится ко мне, мисс Бьен – к гардемаринам, двух сенаторов подселим к начальнику. Керси тоже брал двух сенаторов.
– Согласен, – буркнул я. Сенаторов-то немного, всего восемь штук, но с ними прилетит целая свита, ее тоже надо куда-то поселить. Значит, придется уплотнить техников.
– В этом году только двое сенаторов приедут с семьями. За детьми присмотрят гардемарины.
– Не надо детей.
– Будьте благоразумны, сэр, вы же не можете приказывать сенаторам.
– Кто здесь начальник?! – вспылил я.
– Они тоже начальники, сэр. Или я ошибаюсь? Я бы тут же стер в порошок наглеца Толливера, но вовремя вмешался Джефф Торн:
– Никаких возражений, сэр, пусть в моей квартире поживет какой-нибудь сенатор с семьей, зато комиссия будет довольна.
Я мрачно уставился на свой разбитый компьютерик. И что меня так колбасит по пустякам?
– Здесь не курорт для шайки развлекающихся политиканов с семьями! Проверка отменяется! – отрезал я.
– Комиссия сама назначает и отменяет свои проверки, – парировал Толливер. – Пора идти на обед.
– Хватит дерзить! Ну ладно, пусть приезжают, только никаких яств, пусть питаются, как все!
– Есть, сэр, – устало бормотнул Толливер.
– Все офицеры останутся в своих квартирах!
– Хорошо, двух сенаторов поселим к вам, а остальных шестерых куда?
– Восьмерых! Я не пущу к себе политиканов! – Пару мгновений я наслаждался его изумлением. – Кадетов из Кран-Холла отправим на орбитальную учебную станцию, для комиссии освободится сразу тридцать мест.
– Комиссию – в казарму?! – ужаснулся Толливер. – Затолкать сенаторов, их детей и помощников как селедок в обиталище для кадетов?!
– У нас не санаторий, а военная база! – отрезал я и гордой походкой направился к двери.
К ужину я успокоился и засомневался в своей правоте, но менять решения не стал. Пусть политиканы потолкутся в казарме. Может, раньше смоются. И реже будут мне докучать. Эти их проверки за годы правления Керси превратились в увеселительные экскурсии. На всякий случай я предупредил Толливера, чтобы он не проболтался адмиралу Дагани о моем нововведении.
Несколько дней я был поглощен канцелярщиной: сочинял характеристики на выпускников, подписывал хозяйственные и прочие бумаги, установил строгий порядок инвентаризации, чтобы таким, как Серенко, жилось менее вольготно.
За день до прибытия высокой комиссии я выступил перед кадетами, отправляющимися на учебную станцию. Мне хотелось не столько запугать их, сколько предостеречь. Несчастных случаев больше не должно быть. Хватит с меня смерти кадета Эдвардса. Не уверен, что кадеты меня слушали, но смотрели на меня внимательно. Проводив их до шлюза, мы с Толливером на обратном пути обсуждали последние приготовления.
– Эдгар, кто будет убирать казарму?
– Два солдата под присмотром гардемарина Диего.
Лучше бы за солдатами присматривал сержант Радс. Ну да черт с ним, с гардемарином. А может, зря я затеял этот цирк с казармой? Неприлично все-таки держать сенаторов в таких условиях. Но отменить приказ тоже нехорошо, подчиненные скажут: Сифорт колеблется. Начальник должен быть решительным.
Утром в суете дел я на время забыл о комиссии, а опомнился лишь после обеда, когда эти шишки уже прибыли и менять что-либо было поздно.
Я выстроил перед шлюзом всех своих офицеров, пышно поприветствовал незваных гостей, доверил Толливеру почетную миссию проводить важное стадо в загон и занялся своими делами, стараясь не думать о реакции оскорбленных сенаторов.
Вечером по пути в столовую за мной увязался Кевин Арнвейл.
– Добрый вечер, сэр. Сегодня на уроке тригонометрии мистер Стайс поставил мне «отлично». Можно ему сказать, что половина этой оценки заслуженно принадлежит вам?
Оказывается, у пацана хорошо развито чувство юмора. Почему я раньше этого не замечал?
– Спасибо, но лучше об этом не говорить, а то в следующем году я стану наполовину гардемарином, – сострил я.
Кевин осветился довольной улыбкой. Бедный мальчик! Он так одинок, что всего одно доброе слово делает его счастливым. Хорошо, что я пригрел его под своим крылышком.
– Сэр, а правду говорят, что вы сунули отца Робби Боланда в казарму?
– А что?
– Ничего, сэр. В казармах тоже можно… жить. Мы вошли в столовую.
– Прошу садиться! – возвестил я на весь зал, изобразил приветливую улыбку и направился к длинному столу, за которым сидели мои гости и офицеры. – Добрый вечер. Извините, что из-за огромной занятости не смог проследить, как вы устроились.
– Знаете, куда они нас поселили? – с негодованием завизжала на меня сенатор Дороти Уэйд.
– Куда? – любезно поинтересовался я.
– Ваш придурковатый лейтенант отвел нас в казарму!
