– Ты вообще не в теме и не тебе об этом судить!
Раббан прошел мимо него под нависающие скульптуры, которые веками наблюдали за делами Харконненов, – огромные грифоны выглядели одновременно капризными и смертельно опасными. Повернувшись, он вновь посмотрел на Фейда:
– Я в одиночку уничтожил рыбные промыслы Каладана! Банкиры Атрейдесов плачутся, что счета опустели!
– Да всем плевать на рыбу! – крикнул Фейд вслед брату, когда Раббан зашагал по коридору. – Дядя велел нанести прицельный удар по герцогу Лето – нечто такое, что сломало бы его душевно. Думаешь, он будет страдать из-за какой-то лунной рыбы, плавающей кверху брюхом? – Он поспешил вдогонку за Раббаном. – Позволить Холлику сбежать – это стыд и позор! А что еще хуже, Лето Атрейдес будет выглядеть героем, если поможет подавить восстание! Я словно вижу это своими глазами: герцог получает награды, в то время как нас все осуждают. – Его голос сочился презрением. – Ты действительно нанес болезненный удар, мой брат-тугодум, – удар по Дому Харконненов!
Раббан резко обернулся:
– Наш дядя стал для Императора незаменимым человеком, когда придумал ловушку для Якссона Ару, даже если сардаукары провалили операцию по захвату. Пускай даже Холлик заявит о нашем жестоком с ним обращении – что с того? Император Шаддам не принимает участия в дрязгах благородных семейств. – Поиграв мускулами, Раббан сердито взглянул на младшего брата: – А разве ты выполнил задание дяди? Ты не просто потерпел неудачу – ты даже не пытался. Или тебе слишком стыдно признаться нам в своем провале?
Фейд мрачно усмехнулся:
– Как я уже сказал, сложные детали – не твоя сильная сторона. Это многослойная интрига. Чтобы подготовить и нанести по-настоящему болезненный удар, требуется время. Я уже нанес один – убил новую наложницу герцога… хотя это было просто для разминки. Мой агент на месте, и я верю, что он завершит миссию. Возможно, Атрейдесы думают, что сейчас они в безопасности, но этот удар подкосит их как раз тогда, когда они меньше всего его ожидают! – Фейд громко рассмеялся, в то время как Раббан молча смотрел на него, кипя от ярости.
Все люди ежедневно сталкиваются с испытаниями, но далеко не каждый – с такими значительными и опасными.
Мать-настоятельница Харишка. Из выступления перед избранной группой сестер
Бром уверял, что готов к высшему испытанию. И должен его пройти.
Джессика сделала для юноши все что могла, но продолжала волноваться. Это испытание станет самым серьезным, с которым когда-либо сталкивался сын Ксоры, и она боялась, что Сестринство слишком его торопит, стремясь проверить потенциал вероятного Квизац Хадерача.
Хотя лишь самые высокопоставленные сестры знали о смысле их давней программы селекции, остальные чувствовали напряжение, витающее в холодном воздухе. Прежняя наставница Джессики, преподобная мать Мохайем, прибыла с Кайтэйна, чтобы провести это испытание. При встрече Джессика поприветствовала ее лишь сдержанным кивком. Они находились в прохладных отношениях с тех пор, как Мохайем пыталась растоптать Джессику сапогом Бинэ Гессерит за ее непокорное поведение.
Но Джессика не хотела сейчас вспоминать прошлую вражду. Вещающая Истину и мать-настоятельница Харишка были гораздо больше озабочены Бромом и его потенциалом.
Маленькое холодное солнце стояло прямо над головой. Сидя на каменной скамье возле статуи Ракеллы, Джессика смотрела, как Мохайем, Кордана и две другие преподобные матери шествуют от административного корпуса через главную площадь. Она знала, что они направляются в Затерянный Грот. И знала зачем.
К этому времени Бром, вероятно, уже находился в изолированной подземной комнате. Предыдущую ночь он провел готовясь, медитируя, настраивая себя на правильный лад. Он будет использовать все приемы и тонкие техники, которые показала ему Джессика.
Юноша принял ее помощь без высокомерия или излишней самоуверенности. Он рос среди сестер Бинэ Гессерит и обучался их особым навыкам, тогда как Джессика делала все возможное, чтобы поделиться ими с Полом. Благодаря запутанной паутине совпадений и генетических линий Бром обладал определенными качествами… как и ее сын.
Она вздрогнула, вспомнив язвительные и страшные фразы, исторгаемые старой Лезией, которая утверждала, что Пол слишком опасен и его следует убить. Если Бром пройдет испытание и справится с ролью человека, появления которого Сестринство ожидало тысячелетиями, тогда существование Пола никого не будет тревожить. Если только Бром справится с ролью Квизац Хадерача…
Сидя на скамейке, Джессика отчаянно надеялась на благополучный исход, но ей запретили видеться с Бромом перед испытанием – якобы для того, чтобы не отвлекать его в решающий момент, когда так много поставлено на карту. Он должен полностью сосредоточиться на каждой клетке своего тела, на каждой своей мысли.
Юноша просил Джессику быть рядом, но Мохайем категорически воспротивилась, и мать-настоятельница ее поддержала. Никто из тех, кто сам не пережил Агонию, не может при этом присутствовать. Брому придется пройти испытание одному.
Совсем одному.
Никому из мужчин раньше это не удавалось. Проявились ли наконец у Брома после бесчисленных тренировок генетические способности, которые требуются?
А у Пола?
Ожидая на улице, одинокая и замерзшая Джессика сосредоточилась на своем дыхании, не обращая внимания на резкий холодный ветер. Она подняла взгляд на статую – блаженное лицо Первой Преподобной Матери было высечено из мрамора. Хотя Ракелла Берто-Анирул жила десять тысяч лет назад, ее черты на этом изваянии считались точными, сохранившись благодаря Общей Памяти. Ракеллу отравили, и хотя она выжила – внешне она изменилась. Так и начались тысячелетия обучения и трансформации Бинэ Гессерит. Однако в данный момент героический вид статуи приносил Джессике мало утешения. Усталость и страх заполняли каждую косточку и мышцу ее тела. Она не могла перестать думать об эмоциональных и физических мучениях, через которые предстояло пройти Брому.
Услышав совсем рядом шаги, она подняла голову и увидела доброе лицо Корданы, которая тоже направлялась в Затерянный Грот. Преподобная мать сказала:
– Я буду там и поделюсь с ним твоей поддержкой. Он будет знать, что ты рядом, и это придаст ему сил.
– Спасибо, – откликнулась Джессика, хотя и считала, что это не то же самое, что личное присутствие. – Я боюсь, что он не полностью готов.
Сгорбленная женщина нахмурилась:
– А будет ли когда-нибудь готов полностью? А любая из нас? Это и определит тест.
Джессика продолжала думать и о Поле. Что они сделают с ним дальше?
Кордана понизила голос:
– У тебя что, нехорошее предчувствие?
Джессика покачала головой:
– Просто наблюдение. Он прошел всю подготовку, какую только мог получить в Бинэ Гессерит. Но все же… это яд. Многие умерли.
– А многие – выжили! – Преподобная мать цокнула языком: – Может, он справится с ядом и перейдет на более высокий уровень – гораздо более высокий. Мать-настоятельница возлагает на него большие надежды.
Джессика выпрямилась:
– А как считает Мохайем? Она же проводит тест.
– Преподобная мать Мохайем мало знает этого мальчика, но ей известно, что он обладает генетическими маркерами и поведенческими характеристиками, которые мы так долго искали. Он – наша главная надежда!
– Главная надежда… – повторила Джессика. – Он всегда был добр ко мне. Он… – она запнулась.
Кордана отступила на шаг:
– Я знаю, он напоминает тебе твоего собственного сына. Возможно, твоему ребенку в итоге и не потребуется проходить это испытание. – И она пошла дальше своей странной подпрыгивающей походкой, чтобы присоединиться к остальным в пещере под холмом.
Джессика видела, как еще несколько преподобных матерей направляются к гроту. Она взглянула на заснеженные горы вдалеке. Слезы щипали ей глаза, и она не чувствовала желания использовать навыки Бинэ Гессерит, чтобы загнать их обратно. Ей хотелось испытать и принять все свои эмоции. От этого она ощущала себя живой.
