Я какое-то время задумчиво смотрела на него. Он был слишком хорош для демона.
— У каждого свои недостатки, — наконец, пожала плечами я. — Умение принимать и прощать их — это одна из основ счастливой семейной жизни.
Он долго смотрел на меня, а потом подошёл к кровати и рухнул на неё, сжав голову руками. Я сочувственно посмотрела на него и пошла в гостиную, одеваться. Мне было его жалко, я понимала, что он на самом деле чувствует. Бить его в таком состоянии было действительно жестоко. Но иногда оплеухи действуют лучше уговоров. Особенно на демонов.
Я заканчивала приводить в порядок причёску, когда он появился на пороге спальни и опёрся плечом на косяк.
— Я всё обдумал, — тихо проговорил он. — Я не могу остаться.
— А я не могу удерживать тебя силой, — вздохнула я.
Он благодарно кивнул, но рано.
— Зато я могу бросить всё, доверить младших детей старшим детям и отправиться на поиски моего заблудшего возлюбленного, — продолжила я. — И я это сделаю. Я оставила двух возлюбленных, и троих отпустила. Но тебя я не отпущу, потому что никого из них я не любила так, как тебя. Ты мне нужен, Джулиан. Я не могу без тебя жить и найду тебя даже в Бездне Ада. Я доберусь туда, можешь не сомневаться.
Он задумчиво смотрел на меня.
— Ты серьёзно? — спросил он.
— А ты сомневаешься?
Он какое-то время помолчал, а потом мотнул головой.
— Нет, я верю. Но это всё меняет, потому что ни один мужчина, демон он или нет, в здравом уме не может пренебрегать такой любовью. Для этого нужно быть не столько демоном, сколько идиотом.
— Но ты не идиот.
— Вроде нет. К тому же дети…
— К тому же тебе нравится лечить людей.
— У меня получается, — он пожал плечами.
— И ты любишь печенье с корицей. Кстати, Бетти наотрез отказалась дать мне рецепт.
— Жаль, потому что с баркентины мне придётся уйти.
— Зачем? — нахмурилась я.
— Весь экипаж знает, что со мной дело нечисто. Они шарахаются от Хэйфэна, а я и вовсе буду ходить по пустым коридорам. Люди, обычно боятся нечистой силы.
— А ты разве нечистая сила? — уточнила я, погладив его пальцами по щеке.
— В традиционном смысле этого понятия, именно так.
— Давай спросим у них, — предложила я. — Люди боятся неизвестного и таинственного, но если знают в чём дело, довольно быстро привыкают к самым странным вещам.
— Ты расскажешь им, что твой муж — демон?
— Думаешь, это повредит моей репутации?
Он взъерошил свои локоны, которые после дождя завивались тугими змейками, и кивнул:
— Ладно. Но если хоть один из них будет возражать, из экипажа я уйду!
— Лишь бы не из семьи, — пробормотала я и поспешила закрепить свою победу на семейном фронте бурными объятиями.
Мы договорились встретиться через пятнадцать минут в спортзале. Я продемонстрировала свое бесконечное доверие к нему, оставив одного в каюте и надеясь, что он не сбежит. По правде говоря, я ещё надеялась, что он всё-таки снимет эти мокрые штаны, слишком откровенно облегающие нижнюю часть его соблазнительной фигуры, и явится на общий сбор в форме госпитальера и причёсанным.
Я прошла на мостик и, как ни в чём не бывало, поинтересовалась, как дела. Хок, который стоял с наушником и микрофоном возле пульта связи, как-то странно посмотрел на меня и доложил:
— Всё в порядке, командор, за исключением того, что сгорели два спутника, которые мы оставили над городом.
— Наверно, из-за молний во время грозы, — вставила Илд Эрлинг, стоявшая рядом.
— Как вы себя чувствуете? — спросила я, с удивлением взглянув на неё.
— Гораздо лучше, — слабо улыбнулась она. — Наверно, лечение, прописанное доктором МакЛареном, помогло. Мне показалось, что среди товарищей мне будет легче придти в себя, и я попросила Дакосту выпустить меня из изолятора.
— Он вернулся? — я посмотрела на Хока.
— И собирается снова отправиться к тиртанцем. В городе произошло землетрясение, но, к счастью, это лишь отголоски сильного извержения, которое произошло в океане. Из вод поднялись три больших острова, и половина южного архипелага ушла на дно. Сейчас к берегам Тэллоса идёт цунами, но вряд ли причинит кому-то вред. Прибрежные районы безлюдны.
— Мы для того и переместили спутники к океану, чтоб наблюдать за происходящим, — добавил Донцов, который стоял внизу у резервных пультов. — Здесь оставили только два, но они сгорели почти сразу после того, как потемнело небо. За грозой мы наблюдали визуально.
— И больше ничего не видели? — на всякий случай спросила я.
— Нет, ничего интересного, кроме пары ослов, — усмехнулся Донцов.
— Мы пытались выпустить резервные спутники, — пояснил Хок, на мгновение отодвинув наушник от уха. — Два пропали по неизвестным причинам, а один упал в городе в каком-то дворе и настроил камеры на пару ослов. Могу тебя успокоить, животные при землетрясении не пострадали.
Он кивнул и положил наушники на пульт Вербицкого.
— Я говорил с послом Туроном. Он сказал, что разрушения серьёзные, но пострадавших немного. Большая часть населения города была на площади и прилегающих улицах, где толчки были не такие сильные, а дома покрепче. Разрушены в основном лёгкие глинобитные строения вдоль русла реки, но поскольку стены у них тонкие, то даже те, кто попал под завалы, в основном, отделались легко. Он просил прислать ещё медикаменты и перевязочный материал и заверяет, что с остальными проблемами справится сам.
— Хорошо, — я посмотрела на экраны, потом пробежала взглядом по показаниям приборов.
Звездолёт был в полном порядке. Да и сейсмическая активность Агориса явно затухала.
— Будут распоряжения, командор? — спросил Хок.
— Да, через десять минут всем собраться в спортзале.
— А что случилось? — нахмурился он.
Присутствовавшие на мостике офицеры как-то тревожно смотрели на меня.
— Нужно решить небольшой кадровый вопрос, — пояснила я, продолжая разглядывать командирский пульт. — Вернулся доктор МакЛарен, и я хочу знать мнение членов экипажа о том, стоит ли ему оставаться на звездолёте.
— А в чём дело? — спросил Кирилл Оршанин. — Вернулся и ладно.
— Через десять минут в спортзале, — повторила я и вышла из командного отсека.
Хок догнал меня в коридоре и пошёл рядом.
— Я не хочу знать, где ты была, — слегка раздражённо сообщил он.
— Так и не спрашивай, — пожала плечами я. — Незачем делать такие заявления, да ещё подобным тоном. Вы действительно ничего не видели над городом?
— Странные смерчи или дымку, похожую на летающих драконов, — ответил он. — Слишком далеко. К тому же ветер поднял столько хлама, что трудно было разглядеть что-то за этой завесой. А что там было?
Я покосилась на него и снова пожала плечами.
— А я откуда знаю?
— Действительно, — пробормотал Хок.
Мы поднялись на жилой уровень. Члены экипажа уже подходили к дверям спортзала. Я распахнула дверь и вошла первой. Мои надежды оправдались лишь наполовину. Джулиан был там, он сидел на прозрачной скамье, выдвинутой из стены, и мрачно посматривал на входящих. Но он не переоделся и даже не подсушил мокрые волосы.
Члены экипажа входили и молча размещались на таких же скамьях, но подальше от него. На его губах мелькнула змеиная усмешка, и он ехидно посмотрел на меня. Мне почему-то очень захотелось дать ему подзатыльник.
Последней вошла Бетти с сонной Жулей на руках. Она осмотрелась и, проигнорировав несколько мест, которые ей поспешили уступить, прошла в дальний конец зала и села рядом с Джулианом.
Убедившись, что все собрались, я вышла в центр зала и осмотрелась.
— Ну что ж, друзья мои, — проговорила я. — Вы знаете, что я не часто собираю вас здесь, потому что обычно у нас нет нужды устраивать общие собрания. Все наши проблемы мы решаем спокойно в рабочем порядке. Но сейчас и я, и доктор МакЛарен решили, что эта встреча необходима для того, чтоб решить, позволите ли вы ему остаться в экипаже.
Вам уже известно, что экипаж у нас необычный. У каждого есть свои тайны, которые мы прячем от посторонних глаз, и остальные относятся к этому с пониманием и уважением. У нас не принято лезть в душу и заниматься разоблачениями. Но жизнь рано или поздно заставляет нас раскрывать карты. Мне известно, что с начала полёта в экипаже ходили слухи о демоне, которого некоторые из вас видели на Светлозерье. Я также знаю, что некоторые уловили сходство с ним нашей дочери Джулианы. После прилёта на Агорис на звездолёте стали происходить странные вещи, и довольно часто они были связаны с доктором МакЛареном. Ну и последней каплей был его впечатляющий уход из зала Пентаграммы через магический портал. Поэтому теперь бесполезно делать вид, что это всё находится в рамках обыденного. Лучшее, что мы можем сейчас сделать, это объяснить, что всё это значит.
