Меня слушали внимательно, иногда бросая несколько смущенные и настороженные взгляды на Джулиана. А он сидел всё так же, с загадочной улыбкой глядя на меня и иногда бросая цепкий взгляд на кого-нибудь из окружающих.
Я на какое-то время замолчала, думая с чего начать, а потом решила, что начинать надо именно с самого начала, и продолжила:
— Чтоб вам стало понятно, о чём идёт речь, я очень кратко расскажу вам старую историю, которая сохранилась лишь в виде страшного предания семьи МакЛаренов, да ещё в паре древних книг, в которых собраны сведения о демонах. А говорится в них о том, что жил некогда, в шестнадцатом веке молодой алхимик, называвший себя Кратегусом. Был он образован, умён, хорош собой, вполне успешен, служил при дворе епископа и пользовался вниманием знатных дам. Впрочем, все его неисчислимые достоинства не принесли ему счастья, потому что его угораздило влюбиться в маленькую простолюдинку, жившую в лесной глуши. Его увлечение не осталось незамеченным и вызвало ревность некой весьма влиятельной особы. Девушку схватили, обвинили в колдовстве и поспешно приговорили к сожжению на костре. Изменить что-либо он был уже не в силах. В запасе оставалась только одна ночь, а его покровитель был далеко. И тогда, чтоб спасти свою возлюбленную, алхимик продал душу Сатане и превратился в демона под тем же именем.
— Того самого? — уточнил Кирилл Оршанин, покосившись на Джулиана, слушавшего меня с мрачным вниманием.
— Тут я должна вам кое-что разъяснить, — проговорила я. — Дело в том, что у демонов нет души, потому душа алхимика не осталась в его теле, а отправилась прямо в ад платить за своё отступничество от Господа. Томилась она там долго. На Земле тем временем прошли века. И однажды Высшие Силы решили, что алхимик искупил свою вину, и его душа очистилась от греха и заслужила прощение. Его вернули в мир и выставили против того самого демона, которого он породил. И алхимик его победил. Но вся беда в том, что в самый последний момент он умудрился поссориться с Сатаной, который разорвал с ним пакт, но не забрал у него тёмный дар, лишив его тем самым возможности, как отправиться на Небеса, так и стать обычным человеком. Этого алхимика звали Джулиан МакЛарен.
Все посмотрели на Джулиана, а он задумчиво смотрел на меня.
— То есть он и есть демон? — спросил Валуев.
— Он так утверждает, — сокрушённо признала я. — Дело в том, что ему приходится сосуществовать в одном теле с демоном. Эта тихая и повседневная борьба продолжалась много дней, месяцев и даже лет. И теперь он считает, что демон в нём победил. Он называет себя Кратегусом.
— Но это тот самый демон? — не унимался Оршанин. — Чем он занимался, тот демон?
— Позвольте мне! — поднялся Дакоста.
— Пожалуйста, рыцарь. Я знаю, что вы в своё время изучали этот вопрос.
— Демон Кратегус повелевал недугами и властвовал над болью. Он насылал болезни и смерть, убивал праведников и экзорцистов по заказу других демонов и колдунов, а в свободное время соблазнял одиноких женщин и подводил их под костёр
— Доктор? — Мангуст недоверчиво взглянул на Джулиана. — Погодите, рыцарь, что-то не сходится. Доктор у нас пока спасает жизни, врачует души и лечит наши раны. И я что-то плохо представляю его в роли коварного соблазнителя, — Джулиан бросил на него мрачный взгляд. — Ваши достоинства, док, повергнут в обморок любую, но, насколько я заметил, вы верный муж и примерный семьянин.
— Всё не так просто, — вздохнул Белый Волк. — Ты же слышал. Он перерождается. Возможно, раньше это был он, а теперь — демон.
— Малоприятное открытие, — пробормотала Бетти, но даже не попыталась отодвинуться подальше.
— О чём вы говорите! — воскликнул Игнат. — Демон или нет, но у него человеческая душа!
— Не вмешивайся, — остановил его Карнач. — Ты лицо заинтересованное.
— Точно! — отмахнулся юноша. — А потому не смей затыкать мне рот. Мангуст правильно сказал насчёт душ. Я готов поклясться, что демон он или нет, но в его сердце горит огонь любви, которого хватит на всех. Он спас меня, вытащил из такого ада, который многим из вас и не снился! Я готов поручиться за него, потому что я знаю его в облике демона.
— Мы не ищем поручителей, мой мальчик, — произнёс Хок. — Мы пытаемся разобраться в том, что происходит.
— Но вы же его друг! Почему вы молчите?
— Я не один на этом звездолёте. Демон он или нет, но я б тоже прошёл за ним все девять кругов ада. Я ему верю. Но я не вправе навязывать своё мнение остальным.
— Последний раз спрашиваю, — раздражённо произнёс Оршанин. — Этот тот демон или нет?
— На самом деле, это очень правильный вопрос, — кивнула я. — И ответ на него выяснить несложно. У кого-нибудь есть платок?
— Пожалуйста, — Анхела Риварес поспешно развязала цветастую косынку, повязанную на шее, и протянула мне.
— Спасибо. Мангуст, возьмите косынку и завяжите Елезару глаза. Извините, рыцарь, это необходимо для небольшого эксперимента.
Тот пожал плечами и позволил Мангусту завязать себе глаза. Тот на всякий случай повернул его лицом к стене.
— Хорошо, — я обернулась к Джулиану. — А теперь будьте добры, доктор, подойдите сюда и покажитесь экипажу во всей своей демонической красе.
Он неохотно поднялся, вышел в центр зала и расправил за спиной чёрные крылья. Вернее, крылья, это было единственное изменение в его образе, которое увидели мы с Хоком. Остальным он предстал в своём подлинном облике в первый раз. Единый вздох ужаса и восхищения прокатился по залу.
— Вот это да! — воскликнула Илд Эрлинг.
— Да уж… — пробормотала Бетти.
Джулиан поднял голову и окинул собравшихся надменным взглядом мерцающих зелёных глаз. Его и без того широкие плечи расправились, изящное тело вытянулось в струнку, он скрестил на мускулистой груди сильные точёные руки, и на его алых губах появилась усмешка, в которой читался, скорее вызов, чем весёлость.
— Ничего себе… — начал Мангуст, но я поспешно поднесла палец к губам, одновременно заметив, удовлетворённую улыбку на лице Игната Москаленко.
— Итак, рыцарь, — проговорила я. — Вы слышали по реакции присутствующих, что они увидели подлинный облик демона. Опишите его.
— Это должно быть серое чудовище громадного роста, — произнёс Дакоста, — С торсом кузнеца, толстыми руками и волчьими лапами. У него должны быть крылья наподобие крыльев летучей мыши, надо полагать перепончатые. Большая лысая голова, похожая на перевёрнутый котёл, и заострённые уши.
Я подошла к Джулиану и приподняла сбоку волнистые волосы. Я и так знала, что уши у него обыкновенные, но и другим хотелось в этом убедиться.
— Можете посмотреть, рыцарь, — разрешила я.
Дакоста медленно снял повязку и нехотя обернулся. Лицо его было угрюмым, но, увидев Джулиана, он поражённо замер.
— Похож?
— Это не он.
— Тебя не узнают, — обернулась я к Джулиану. — Можешь предстать в том образе, который описал Елезар?
— Не надо! — запротестовала Илд.
— Могу, но это будет иллюзия, — пожал плечами он.
— И это твой настоящий облик?
— Тебе это известно.
— Мне — да.
— В чём фишка? — спросил Кирилл.
— Когда-то демон Кратегус, — я имею в виду настоящего демона, — сказал мне интересную вещь: у сущностей внутреннее содержание определяет внешний облик. Так что, это уже явно не тот демон.
— Тогда в чём проблема? — Кирилл пожал плечами. — На этом звездолёте много странных людей.
— Знаете, вампир, оборотень… Это конечно необычно, — пробормотал Булатов. — Но демон…
— Тогда решайте, — проговорил Джулиан. — Если хотя бы один человек будет против того, чтоб я остался на звездолёте, я уйду.
— Я «за»! — воскликнул Оршанин. — Он повелевает недугами и властвует над болью. Таких врачей больше нет!
— Кончай хохмить, — прервал его Донцов. — Я тоже «за», но кто-то может быть «против».
Он посмотрел на Булатова и понурившего голову Вербицкого.
— Да вы что! — воскликнул Игнат. — Вы же слышали! Он душу за любовь продал, не за золото, не за власть. И эта любовь вернулась к нему сторицею…
