Хан выстрелил снова. Силовое тело развернулось и начало смещаться вбок. Продолжая вести огонь, Хан бросился в атаку, слыша, как его разряды отскакивают от брони. Разверстая пасть пусковой установки повернулась к нему.
Хан сделал вид, что ныряет вправо. Пусковая установка повернулась в этом направлении и послала мини-ракету, устремившуюся к земле. Хан увернулся и перекатился через плечо, затем вскочил и обнаружил, что силовое тело откидывается назад, чтобы пустить в ход всё наличное оружие.
Хан снова открыл огонь. На этот раз он был достаточно близко, чтобы увидеть, что Люк — или кто-то ещё — уже превратил силовое тело в измятую, обугленную, исходившую паром развалину. При этом его пилот — Крейтеус Креф — выглядел ещё хуже. На самом деле, Хан в жизни не видел таких странных ран от бластера. Синяя опухоль пульсировала в отверстии на голове колуми, а толстые мясистые губы окружали зиявшую дыру в его животе. Одна из рук была полностью оторвана, и Крейтеус, казалось, отрастил хвост, чтобы заменить её. Но пушечная рука силового тела всё ещё работала. Когда она повернулась в сторону Хана, он продолжил стрельбу и всадил ещё два разряда в огромный череп Крейтеуса.
Колуми открыл ответный огонь — после того, как в него попали, и из двух свежих дыр в его голове заструился дым.
Невозможно.
Нога Хана онемела и подогнулась. Затем всё его нутро пронзила жгучая боль, и он почувствовал, как его отбрасывает в сторону.
Автоматический огонь. Иначе быть и не могло, потому что Крейтеус должен был быть уже мёртв.
Хан всё равно продолжал стрелять, разворачиваясь в падении и всаживая выстрел за выстрелом в силовое тело и мозг большеголового. Он не хотел рисковать — ведь следующей целью колуми должна была стать Лея.
Приглушённый грохот взрывающегося приводного двигателя прокатился по лесу. Хан упал на землю, охваченный болью — как будто крыса-вомп вырывала его внутренности, — и едкие пары горящих химикатов заполнили его ноздри.
Мгновение спустя силовое тело Крейтеуса врезалось в дерево и взорвалось во второй раз. Мини-ракеты начали летать по лесу, срубая сучья с деревьев и вызывая цепочку отдалённых взрывов.
Теперь Крейтеус был мёртв.
Хан повернулся на звук второго взрыва и увидел разбитое и горевшее силовое тело, лежавшее у основания расколотого дерева.
Он должен был быть мёртв.
* * *
Лея двинулась вперёд, вращаясь и прыгая. Её тело изгибалось и поворачивалось, когда она уворачивалась в стороны от визжащих мини-ракет и уклонялась от шипящих флешетт, а её световой меч плёл цветную сеть, отбивавшую пушечные разряды обратно в нападавшего, скрытого тенью. Она была едина с Силой, её сияющее золотое тело стало вихрем, кружившимся в диком потоке, все её существо было водоворотом холодной решимости и сосредоточенной ярости, подчинённым единственной всепоглощающей цели: убивать.
Марвиду удалось выровнять своё тело после её последнего удара энергией Силы, и сейчас он отступал от неё в кривом полёте, так что половина его пушечных выстрелов разлеталась куда попало. Внутренний элемент питания прямо над его плечом взорвался, оставив рваную дыру в бронированном корпусе и покрыв половину головы и тела Марвида едкими химикатами. Полученные ожоги выглядели по-настоящему ужасно: большие ромбовидные волдыри прямо на глазах у Леи заживали, превращаясь в медного цвета чешую ящерицы.
Она быстро догоняла колуми, и они оба знали, что всего лишь через несколько ударов сердца она сократит дистанцию до нуля. Лея протанцевала мимо вереницы флешетт, отбила в сторону пушечный разряд и с помощью Силы перепрыгнула последние пять метров. Затем она бросилась на него и направила свой световой меч вниз, к его голове.
Пара оглушительных ударов сотрясла деревья позади Леи, и она почувствовала ужасный разрыв в Силе, когда Хан упал. Холодная волна ошеломлённого неверия захлестнула её, и она, должно быть, заколебалась, потому что внезапно Марвид протянул свою новую руку, прижав её закруглённый конец к её животу. Глубоко внутри силового тела Крефа начал нарастать низкий гул.
— Ты проиграла, джедайка, — сказал Марвид. — Я…
Лея уже поворачивалась, скользя вдоль таинственной руки и опуская световой меч вниз, на ключицу Марвида. Клинок затрещал, наполняя воздух кровью, дымом и искрами, разрезая ван-сплав и плоть.
Низкий гул превратился в гудение. Передняя половина скафандра Леи попросту расплавилась, а кожа на её животе начала покрываться волдырями и обугливаться. Она развернулась, чтобы отпрянуть назад, но её внутренности взорвались вулканом кипящей боли.
* * *
Хан лежал на лесной подстилке, стеная в агонии, часы, дни, может быть, даже недели. В животе у него была дыра размером с кулак вуки, а нога от колена и выше превратилась в одну большую жгучую боль. Ниже колена он чувствовал только холодное пульсирующее онемение, которое напугало бы его до смерти, если бы он не был уверен, что уже мёртв.
Потому что никто не смог бы так долго терпеть такую сильную боль и пережить её.
Но это не могло длиться так долго. Хан всё ещё слышал вопли Марвида, когда световой меч Леи заискрился и пробил себе путь сквозь силовое тело колуми, и он слышал те же самые звуки с того момента, как упал на лесную подстилку. Может быть, всё именно так и происходит, когда кто-нибудь умирает. Может быть, разум мертвеца просто попадает в замкнутый круг, и он проводит вечность, вспоминая последний момент своей жизни.
Нечестно.
Провести вечность Хан хотел вовсе не так. Он хотел провести её, держа Лею за руку и вспоминая хорошие времена — их свадьбу в Кантамском доме на Корусанте, их медовый месяц, когда они наблюдали за кометами Корфелиона, рождение их детей, все эти годы совместной жизни, борьбы и любви… всё это. Именно