неё слепят небольшие шарики, разомнут их и поджарят на углях или на камнях. Ядра положат в специальные глиняные горшки с крышками. Их очень любит Зверь Ра, так что на крышку положат камень. Но всё равно Зверь Ра может прогрызть стенку горшка. Так что за горшками следят подростки. Они палками убивают Зверей Ра, оберегая ядра Дерева А. Остальные за деревней. Кто ищет спелые плоды Дерева А, другие Растение Ус, чьи корни вкусны и питательны.
Они живут на острове. Он ближе всех к Глубокой Воде. Рядом другой остров, где живёт другая семья их племени. Вокруг — Мелкая Вода, 2–3 роста человека. Между островами есть тропинка, шириной в рост человека, а глубиной меньше чем по колено. Многие острова соединены так. По этим тропинкам они ходят друг к другу, по ним к ним приходят Чужаки-с-Юга. Когда-то они жили там, южнее, на больших островах. Но, когда его дед был ещё ребёнком, пришли Чужаки. Они убили всех мужчин, разрушили Священную Пещеру, а тех, кто остался, выгнали сюда, и обложили данью. Каждый год, когда ветер угоняет дождь на север, за нею приходят Чужаки. Глубокая Вода. Можно уплыть туда. Там так-же есть Суша. Он её видит каждый день. Далеко, скалы и лес. Но они боятся Глубокой Воды. Боятся её и Чужаки. Только Народ Рыбы Ку не боится Глубокой Воды. Сейчас он смотрел туда, куда уходит спать Светило. Оттуда прилетает Птица До, принося счастье и жизнь. Но с ней приходят и дожди.
Он слез с камня и тихо пошёл по деревне. Всё спокойно, все работают. Эти двое ушли с подростками за плодами Дерева А. Вышел за деревню. Жители шли с добычей. Несколько несли корни на носилках, сплетённых из веток и камыша, другие несли плоды Дерева А. Все получат свежие шарики, поедят, и пойдут снова за добычей. Его беспокоили непонятные знаки. Птицы До прилетали с кольцами на лапах. Их почитали, дети кормили рыбой, а подростки помогали ловить Зверей Ра. Так что они не просто подходили к ним. Могли покопаться в улове детей, выбирая самую вкусную рыбу. Эти кольца из неизвестного им камня видели все. Они не мешали Птице До. Но что это был за знак?
В деревне зашумели.
— Чужаки, Чужаки. К нам плывут Чужаки.
— Кто? Народ Рыбы Ку?
— Нет, дедушка, другие. У них большие лодки.
— А откуда плывут?
— С заката.
Он поспешил на берег. Там уже стояли все, кто был в деревне. Со стороны ближайшего острова были заметны две лодки, но большие, не те, что у Народа Рыбы Ку. Над ними что-то висело. На лодках были люди, но странные, в странных одеждах. Лодки причалили. Из них выпрыгнули люди. Кто-то стал толкать лодки к берегу, другие прошли несколько шагов в их сторону и остановились, закрывая себя круглыми крышками из дерева, как на кувшинах с ядрами Дерева А, только большими. Из-за них вышел человек в длинной, почти до земли одежде, с палкой, на которой была разноцветная тряпка. Эту палку он воткнул в берег, и что-то непонятное сказал своим. Те четыре раза громко крикнули. Его люди отступили, испугавшись крика. Так кричали люди Рыбы Ку, когда нападали на их деревню. Но эти не нападали. Тот, что был в длинной одежде, пошёл к ним и стал что-то говорить. Он не понимал ни чего, потому знаками пригласил его к костру.
Старик сидел в кресле-каталке и дремал. Ему не было дела до всего происходящего вокруг. Он был во власти своих воспоминаний. С трибуны его племянник произносил речь. А он вспоминал, как это начиналось. Сначала была ВОЛНА. Она уничтожила всё на берегу. По улицам портового города плавали мусор и трупы, корабли были выброшены на берег или затоплены. Пусан обезлюдил. Вода ушла, но пришёл ХОЛОД. Продовольствие быстро заканчивалось. Кто мог — уехал, кто не мог — объединялись в банды. Потом он связался с Хелен Стромбир из России. Что мог предложить ей инженер-корабел. На полуразрушенной верфи были недостроенные корабли, в порту — полузатопленные, или выброшенные на берег. Но за зерно он нашёл то, что заинтересовало их. Он с семьёй уже жили на верфи, как и ряд семей сотрудников. Расчистили площадку, достали ликвид. К третьему рейсу ГРУЗОВИКА I кто-то проболтался, и к ним приехали за «налогом». Вооружённые и наглые. Всё, что от них осталось, досталось им.
На их верфи строился балкер-зерновоз. 95 % готовности на стапелях. Предложили его. Авансы поступали в срок, достаточно, чтобы прокормить рабочих. Доделали, обклеили какими-то схемами, пластиком, керамикой. Переделали ряд отсеков. Он помнит тот день до мелочей. Прилетел грузовой самолёт, тот самый, что возил авансы. Разгрузился в порту, на их зерновом терминале, сел на корабль. Пилот вылез, вытащив с собой огромный ящик. Занёс его внутрь корабля. Его самолёт был уже прикреплён к палубе. Потом произошло то, что заставило всех забыть о зерне. Он завёл двигатели, прогудел, и поднялся из воды. Повисел минут 5–6, и улетел. И это 30 000 тонн, с грузом 130 000 тонн. Но Хелен успокоила их. И ОН привёз зерно, на их корабле. Потом пришли коммунисты.
— Дедушка. Надо бутылку разбить.
Он встал, поддерживаемый внуками, подошёл к трибуне, дёрнул за верёвочку-стопор. Бутылка освободилась, и по дуге полетела в борт. Удар, и на борту пятно пены. Все радостно закричали, раздались аплодисменты. Его отвели и снова усадили в кресло, укрыли пледом.
— Дедушка. Тебе не холодно? Ветер с моря.
— Хорошо. Тёплый ветер, значит, будет тепло.
Судно пошло вниз по слипу. Загудел гудок завода. Ему ответил гудок балкера, готовившегося отплыть заказчику на Гавайи. Он приветствовал своего собрата.
Пришли коммунисты, и установили новые порядки. Но народ их принял. Хотя, больше он принял спокойствие и стабильность. Но у них было мало продовольствия, а у него много зерна. Сколько он провёл в тюрьмах и на допросах! Сколько Первых Секретарей он пережил. Но зерно поставлялось в обмен на корабли, и коммунисты уступили. Завод и верфь остались за ним. Ему приходилось отдавать половину зерна как налог, но он напряг и власти. К нему вели все захваченные корабли. Балкеры, танкеры, сухогрузы, лайнеры. Что-то он ремонтировал и продавал, другое разбирал на конструкции по заказу, или на метал. Рядом с ним выросли другие производства. Не все всегда были востребованы, но все жили за счёт его заказов. Власти это понимали и не лезли. Теперь Первый Секретарь местной партийной ячейки — его племянник, и он на хорошем счету у Великого Кормчего.
