— Обработке не подлежу! — все тем же казенным уставным тоном заявил Олег.
— Не подлежите обработке? Это еще почему? — искренне удивился робот, и его удивление укрепило в Олеге убежденность, что он действует правильно.
— Это тайна. Но вам, только вам я могу ее доверить.
Олег хотел приблизиться к роботу, но тот сразу же отскочил.
— Но-но! Соблюдать дистанцию! Никаких фокусов я не позволю!
— Я только хотел вам, лично вам… — Олег оглянулся: — Кругом враги, вы понимаете, тайну нельзя разглашать!
— Врагов на острове нет! Можете говорить. У меня хороший слух!
— Дело в том, мой дорогой друг, что я человек. Человек не подлежит обработке.
— Человек, человек, человек… — забормотал робот.
Его толстые уродливые губы скривились не то в усмешке, не то в гримасе непонимания. Одна из ножек стола дрогнула и вдруг, нелепо изогнувшись, почесала голову. Если бы не трагизм положения, в котором находился Олег, этот забавный уродец вызвал бы у него улыбку. Маленькие ручки торопливо перебирали карточки на столе, словно отыскивали среди них ответ. Видимо, не найдя его, робот наконец спросил:
— Что такое «человек»?
— Человек — эту существо, обладающее свободой воли и разума. Ты знаешь, кто тебя создал?
— Конечно. Великий Эсхин. Высшее счастье состоит в выполнении воли Эсхина. Тебя надо исправить, дорогой «человек». Тебя надо отправить на переделку, чтобы ты мог постигнуть высшую истину и познать наконец, в чем состоит счастье любого живого существа.
— В чем же оно?
— В выполнении божественной воли Эсхина, только его предначертания…
Олег перестал слушать. У него не было времени вникать в смысл этой бредовой проповеди. «Похоже, с ним не договоришься. У него сняты все ограничители, бредовая программа, заложенная в его блоки, требует беспрекословного подчинения, нашел с кем спорить о высоких материях, к нему нужен ключ простой и безотказный, как правила, вбитые в него этой чертовой программой… Интересно, есть ли у них тут охрана? Или этот ходячий буфет сам управляется со своими жертвами? Что-то наверняка должно быть, хотя бы оружие, к тому же он настороже, и стоит применить силу… Да и как ее применишь, если неизвестно расположение его нервных центров… Есть, наверно, выключатель программы. Может быть, словесный, какое-нибудь кодовое слово, но его надо знать. Фролов умел разговаривать с этими тварями». Биороботов Олег всегда недолюбливал.
— Эсхин — человек? — почти выкрикнул он в широкое лицо робота свой вопрос, следуя внезапно родившемуся в его сознании плану.
— Эсхин — это Эсхин.
— Эсхин — человек. Я тоже человек. Мы с твоим господином одного племени. Ты можешь послать в обработку Эсхина?
Он заметил, как мелко затряслись ножки и унылое лицо покрыла предательская бледность.
— Что ты говоришь, человек! Эсхин велик! Только почтение…
— Да погоди ты со своим почтением! Представь себе, что я и он одного племени, что с тобой будет, если ты сейчас ошибешься, как у вас поступают с роботами, нарушившими основные правила программы?
— У меня нет данных, что Эсхин — человек! Нигде нет таких данных! — в отчаянии воскликнул робот.
— Может быть, у тебя есть данные, что Эсхин не человек? — задал свой самый коварный вопрос Олег, надеясь, что этот орешек из логики древних окажется не по зубам роботу. У него были все основания продолжать эту дурацкую беседу хотя бы для того, чтобы выиграть время. С каждой секундой он чувствовал, как его тренированный организм справляется с отравой, введенной в его кровь. Все четче становилась мысль. Стальной обруч боли, стискивавший виски, слабел. Медленно, осторожно он напряг мускулы, глубоко вдохнул и задержал воздух. Пожалуй, можно попробовать… В помещение вели две двери, через одну он вошел и не хотел возвращаться обратно, там слишком сильная охрана, оставался один путь — вперед.
Четыре шага, отделявшие его от двери, он проделал в одно мгновение, распахнул ее и исчез, прежде чем робот сообразил, что, собственно, произошло. Отчаянный вопль робота долетел сквозь захлопнувшуюся дверь:
— Эсхин — человек! Эсхин может быть человеком, потому что нет данных, опровергающих это! Теперь я знаю: великий Эсхин — человек!
— Ну все, этого ему хватит надолго, — пробормотал Олег, стремительно продвигаясь вдоль длинного, ярко освещенного коридора. Сюда, видимо, поступал обработанный и прошедший контроль «материал». Охранять этих несчастных уже не было надобности. Впервые за весь сегодняшний день он почувствовал, как удушливая волна гнева перехватила дыхание, и понял, что окончательно пришел в норму.
— Ну я вам покажу «великого Эсхина»!
Коридор тянулся метров на пятьдесят. Первым делом надо было сбить с толку погоню и раздобыть какое-нибудь оружие. Еще одна дверь… Хорошо, что нет запоров — запоры им здесь не нужны, те, кто идет этим путем, вряд ли справятся с запорами.
Огромный, вытянутый в длину зал. Четыре узких прохода, перегороженных невысокими, не доходящими до потолка стенами. Между этими стенами узкие длинные ячейки. В них неподвижные, похожие на мумии фигуры. Роботы? Скафандры? Вдруг он понял, что это такое… Где-то здесь, среди этих безвольных, усыпленных кукол должен был быть Ларт… Он задержался, вглядываясь в одинаковые, похожие друг на друга лица… Зал слишком велик, на поиски уйдет много времени, и ничем он не сможет ему помочь, даже если найдет… Надо добраться до тех, кто управляет этим паноптикумом, до тех, кто позволил себе превращать живых людей в механических кукол… Ларт поймет… На его месте он сделал бы то же самое. Вот, значит, куда деваются вошедшие в возраст, набравшиеся опыта охотники племени…
Он услышал за дверью грохот тяжелых ботинок. Погоня уже совсем близка. Судя по звуку, там закованные в тяжелые скафандры роботы внешней охраны. Ему показалось, что по коридору несется стадо слонов, и он понял, что не успеет перебежать зал, не успеет достичь противоположной двери — охранные роботы наверняка вооружены. Достаточно одного выстрела, они не промахнутся… Надо что-то немедленно придумать, у него оставалось две-три секунды. И вдруг, взглянув на серые лохмотья, заменившие его одежду, он понял, что нужно делать… Пустая ячейка нашлась почти сразу, вполне возможно, что она предназначалась именно для него…
Втиснуться в каменный четырехугольник, замереть, заставить тело окостенеть — все это было не так уж сложно. Гораздо труднее оказалось ждать. Все внутри его клокотало от гнева. Его, звездолетчика, землянина, побывавшего в десятках труднейших экспедиций, хотели превратить в механическую куклу, лишить памяти, воли. «Вы у меня еще узнаете, что такое человек». Шаги все ближе, сквозь прищуренные веки он видит, как разделилась охрана. Их четверо и четыре прохода. «Значит, здесь пройдет лишь один…» Он с трудом сдержал искушение броситься на бронированную глыбу робота с голыми руками. Но лишь задержал дыхание. Слился со стеной, стал неотличим от сотен серых неподвижных фигур, втиснутых в каменные ячейки. Робот промчался мимо. Грохнула дверь, послышался удаляющийся топот. Охрана миновала зал, но все ли они ушли? Или оставили засаду? Не надо недооценивать противника. Не так уж глупы эти охранные роботы. Он имел возможность познакомиться с ними, когда корабль пристал к берегу. Первая схватка закончилась его полным поражением. Оглушенного и беспомощного, его приволокли на операционный стол, сделали инъекцию — больше он им этого не позволит.
Осторожно и плавно, стараясь не издать ни единого лишнего звука, он выглянул из своей ниши. «Так и есть. Один робот остался у двери». Он даже не очень скрывался. Уставился в проход своей безликой тупорылой мордой. Щитки на шлеме скафандра тускло поблескивали. Электронный разрядник он держал стволом вниз — но Олег уже знал, какова реакция этих механизмов, и не сомневался, что стоит ему обнаружить себя, как его уложат на месте… Мощность выстрела таких разрядников регулировалась, он почти не сомневался, что его не станут убивать, но от этого не легче… Что же делать? Через дверь не прорваться. Возвращаться назад? Бессмысленно, там этот стол, и вряд ли он теперь один… Может быть, подождать? Не вечно же там будет стоять пост… Вряд ли у роботов меньше терпения, чем у него, в конце концов он выдаст свое присутствие. Если ушедшая в глубь помещений погоня не увенчается успехом, пост здесь они скорее всего не снимут… Горячка первых минут прошла, и теперь он чувствовал озноб и усталость. Все-таки уколы не прошли для него даром, и неизвестно, надолго ли хватит сил. Нужно немедленно что-то предпринять… Еще раз внимательно, не упуская ни малейшей детали, Олег осмотрелся. Он мог видеть только часть потолка, пол и противоположную кабину прямо перед собой, в которой стояла неподвижная окостеневшая фигура. «Как-то они их включают, наверное, как-то передают им команды, должна быть хотя бы линия связи…» Он обернулся и увидел у себя за спиной медные шины контактов. «Так и есть — вот она, линия…» Он почувствовал, как похолодела спина от мысли, что мог бы сейчас стоять здесь неподвижно, ко всему безучастный, а эти контакты прикасались бы к его обнаженной коже… Неожиданно послышался щелчок, и между шинами проскочила синяя искорка разряда. Фигура стоящего напротив него человека-робота дернулась, вытянулась и медленно поползла вверх. Очевидно, полы в каждой ячейке одновременно были плитами подъемника, медленно поднимавшегося теперь к потолку, где уже открылись квадратные люки.
