Центавра. Будто Лондо воплощал собой всю глубину пропасти между властью и народом в лице этой девушки.
Это, конечно же, было несправедливым суждением. Да что на него нашло?
Нелепость, если не сказать абсурд! Ну, какой из нее символ? Да никакой! А как личность, она, вообще, пустое место! Но в ней было что-то такое… Как будто…
Лондо вспомнил свою первую встречу с Г'Каром. Еще раньше он видел во сне собственную смерть: в его горло вцепились руки нарна, по каплям выдавливая жизнь. И, впервые увидев Г'Кара, он тотчас узнал персонаж из того сна. Теперь он знал, кому предстоит сыграть в его будущем значительную роль. Похоже, что самую важную.
Конечно, чувство, возникшее при виде Сенны, не было столь определенным. С одной стороны, он мельком видел ее раньше. С другой, она никогда не снилась ему. По крайней мере, до сих пор. Как бы то ни было, он, почему-то, чувствовал, что она была… в какой-то степени важна. Ее судьба была важна для центаврианского народа… и для него самого.
И все-таки, почему он так беспокоится за нее?
В этот вечер он сильно напился, будто пытался укрепить свою решимость совершить задуманное. Он планировал первым прикончить стража, а потом — быстро, до того как дракхи отреагируют на убийство этого маленького монстра — себя. Но заметил странную закономерность: чем больше его кровь насыщалась алкоголя, тем меньше он чувствовал стража. Присутствие твари больше не казалось ему столь… осязаемым. Нервная система Лондо к этому времени оказалась так тесно связанной со стражем, что ему стало казаться, будто он мысленно слышит храп этой твари.
Мысль о том, что он способен отправить своего маленького компаньона под стол, несказанно развеселила Лондо. Она так же принесла ему облегчение. Теперь он знал, что может избежать открытой схватки со стражем. Какими бы скрытыми ресурсами ни обладала эта тварь, он, элементарно напившись, с гарантией выведет ее из строя.
Его клинок удобно висел рядом. Лондо до сих пор беспокоился о том, что поблизости, непосредственно за дверью, находилась охрана. Но он, все же, собирался рискнуть. У Лондо мелькнула мысль, не отравиться ли ему, но он отмел ее, как неприемлемую. Яд был оружием убийц. Он знал это, ибо в свое время спланировал достаточно покушений, включая убийство своего предшественника, императора Картажье. К тому же, страж мог оказаться невосприимчивым ко всем известным ему ядам. Так что оставался меч — классический и честный способ, восходящий к прежним, славным временам республики.
Прежние времена.
— Я родился не в том веке, — пробормотал он, обращаясь к самому себе. — Если бы родиться раньше… познакомиться с теми, кто создавал республику… все бы отдал за эту возможность. Возможно, у них хватило бы силы духа сразиться с тем, от чего я сбежал. Но я не могу. За свою жизнь я познал лишь вкус неудач, и мне кажется, что пора подняться из-за стола и позволить другим занять мое место.
— Ваше Величество.
Голос раздался так неожиданно, что Лондо подскочил. Он почувствовал, как страж пошевелился в своей пьяной дремоте, но так и не проснулся.
Он и не подумал вставать с трона, а просто повернулся, чтобы увидеть вошедшего гвардейца. Снова грянул гром. Это придало появлению гвардейца драматический оттенок.
— Простите, если побеспокоил вас… — начал гвардеец.
— Да, да, короче, — нетерпеливо махнул рукой Лондо. — Что еще стряслось?
— Кое-кто хочет встретиться с вами.
— Я же отдал однозначное распоряжение — меня не беспокоить.
— Мы знаем это, Ваше Величество. Но эта молодая девушка утверждает, что пришла сюда по вашему личному приглашению. Учитывая это, мы решили, что, прежде чем прогнать ее, будет лучше сообщить вам…
Лондо приподнялся на троне, опершись о подлокотники.
— Девушка?
— Да, Ваше Величество.
— Ее имя, часом, не Сенна?
Гвардеец посмотрел на него со смесью удивления и облегчения, как будто осознал, что его решение побеспокоить императора не будет иметь неприятных последствий.
— Да, Ваше Величество. Уверен, что ее зовут так.
— Приведи ее сюда.
Гвардеец быстро поклонился и вышел только за тем, чтобы секунду спустя, вернуться вместе с Сенной. Она промокла насквозь: Лондо никогда еще не доводилось видеть никого, настолько мокрого. Если бы у нее были волосы, то они бы прилипли к лицу. За ней на полу оставался мокрый след, а там, где она остановилась, образовалась большая лужа. Ее била дрожь, хотя она пыталась это скрыть.
— Оставьте нас, — сказал Лондо.
— Ваше Величество, — сказал гвардеец, — ради вашей безопасности…
— Безопасности? Да ты посмотри на нее, — произнес Лондо. — Где, по-твоему, она прячет оружие, а? — Справедливое замечание. Ее одежда промокла насквозь и прилипла к телу. Ей просто негде было спрятать оружие. — Может быть, она убьет меня голыми руками, а? А я, конечно, буду не в состоянии защитить себя при таких обстоятельствах.
— Я не хотел оскорбить вас, Ваше Величество, — ответил гвардеец. Он, казалось, хотел что-то добавить, но потом передумал и, еще раз поклонившись, быстро вышел из тронного зала.
Они помолчали некоторое время. Тишину нарушал лишь звук капающей с ее одежды воды. Наконец, она чихнула. Лондо прикрыл рот рукой, чтобы скрыть улыбку.
— Мне хотелось бы узнать, остается ли в силе ваше предложение, — наконец, заговорила она.
— Конечно. А почему?
— Потому что оно связано с предложением дома и помощи той семье, что помогла мне самой в час нужды. С моей стороны… будет невежливо своим отказом лишить их помощи. Более того, — она откашлялась, собираясь с духом, — если я буду жить здесь… то смогу постоянно напоминать вам о том, что нужно сделать для того, чтобы помочь вашему народу. Здесь, во дворце, очень легко оказаться в изоляции. Вам придется тратить слишком много сил на хитрости и махинации, чтобы удержать власть, поэтому вам так легко будет забыть о вашем народе, чьи интересы призвана защищать ваша власть. Но, если я буду здесь, то мое присутствие будет служить вам напоминанием об этом. Пока я буду рядом, вы никогда не сможете закрыть на это глаза.
— Ясно. Так ты хочешь жить здесь не ради удобства и тепла, а ради блага других.
— Да. Да, я… полагаю, что это так, — кивнула она.
— Надеюсь, у тебя есть какое-нибудь убежище на ночь? Не лги мне, — резко добавил он более жестким тоном. — Ты обнаружишь, что я весьма строго отношусь к таким вещам. Лгать мне очень опасно.
Она облизнулась, и ее дрожь стала еще заметнее.
— Нет, — призналась она. — Семья, которая приютила меня…. они выгнали меня. Они… они пришли в ярость из-за того, что я отвергла ваше предложение.
