язык, глаза, пальцы, всё было срезаны. Вся в крови и бинтах. Один из «санитаров» её держал, а она вводила «Изумрудку». Эта доза остановит кровь, поможет зарубцеваться, а там она договорится с Папой, знает через кого. Родители девушки ждали снаружи, с ужасом и надеждой смотря на неё. Ввела, медсестре сказала готовить документы на перевоз в другую клинику, в латиноамериканском квартале. Забрала отходы и пошла на выход. «Санитар» за ней, что-то говоря по-испански.
Они вовремя выехали с территории больницы. Прямо за ними из будки охраны выскочил один из охранников, что-то крича и махая руками. Потом их преследовала какая-то машина, прямо до аэропорта. В нём, в коммерческой зоне, их ждал чартерный самолёт местных, внутриавстралийских авиалиний. Им до Соломонов, а там Алиса на новой «игрушке» папы, замаскированной под обычный самолёт. С ними ещё летят двое детей из латиноамериканского квартала, также тяжелобольные.
Утром офицер Джон Донг оформлял дело об изнасиловании и нанесении тяжких увечий жительницы своего квартала. Он успел допросить её родителей, медперсонал, получить медицинское заключение. Одно из многих. С девушкой поступили так же, как и с дочерью Вона. У него была отдельная полка с этими делами. Солидная стопка. Он знал, что это подчерк «Чёрной Обезьяны», элемент запугивания. Её семья живёт в квартале «Обезьян». Отец держит небольшое кафе. Не заплатил дань, вот они и «напомнили», кто хозяин положения. Подошла секретарша главного комиссара.
— Джон, тебя к боссу. У него посетители из защиты прав детей. Разговор идёт о каком-то ребёнке, что вчера увезли из больницы в аэропорт.
— Спасибо, Джейн. Я буду должен.
Он прошёл к главному комиссару. У него сидело четверо с нашивками организации защиты прав детей. По неофициальным каналам было известно, что они приторговывали своей деятельностью, но доказательств не было.
— Присаживайтесь, Джон. Эти господа к вам с вопросами.
— Я всё уже знаю, комиссар. У меня будут вопросы к этим господам, как у офицера полиции. Откуда вам известно об этом ребёнке?
— Это закрытая информация. Мы в праве не разглашать её.
— Я понимаю вас, господа. Вам известно, что ребёнок был в тяжёлом состоянии и не транспортабелен?
— Однако его увезли, отключив от системы жизнеобеспечения.
— И куда его увезли?
— Мы не знаем.
— Я опрашивал персонал, говорил с его лечащим врачом. Болтливый тип.
Джон увидел, как напряглись защитники.
— Он тоже мало знает.
«Они расслабились. Значит врач «сливал» им информацию. Вон с ним переговорит».
— И что же?
— Почти ничего. Но меня беспокоит другое.
— Что, Джон? — спросил его босс.
— Вся семья этого мальчика погибла в перестрелке с «Обезьянами».
— Да, мы это знаем. Поэтому решили заняться его судьбой.
— Только его?
— Да.
— А его сестра Лу? Ей 15 лет, она несовершеннолетняя. Идеально подходит для вас. Также сирота. Но вы ей не заинтересовались.
— Мы о ней ни чего не знаем. Считали, что она погибла.
— Потому что у вас нет информаторов в полиции, а только среди преступных сообществ Мельбурна. Комиссар. Я задерживаю этих людей по подозрению в связи с китайской этнической преступной группировкой. Неизвестен их источник информации, а есть основания предполагать, что он в преступной среде.
— Утверждаю. Офицер, арестовать их.
Дежурные офицеры оформляли задержание, а Джон медленно шёл к своему рабочему месту. Медленно, потому что все, от босса до простого уборщика жали ему руку. Ему ещё предстояло оформить основание их задержания, но это уже несущественные подробности.
Старый китаец подъехал к прачечной. Вынул из багажника сумки с вещами, занёс их в прачечную. Очереди не было, так что он сразу подошёл к приёмщику. Приёмщик с недоумением посмотрел на клиента. В одной из сумок одежда была испачкана кровью.
— Дочь. — выдавил из себя клиент.
Приёмщик понятливо кивнул. В одной из сумок была записка.
— С кровью придётся повозиться. Подождите в кафе рядом.
Китаец заказал чай и скромно сел в уголке, задумавшись о своём. Минут через 10 к нему подсел мужчина средних лет.
— Вы хотели со мной поговорить?
— Да. Я о дочери. Врач вчера мне сказала, что моей дочери можно помочь. Она обещала решить вопросы со своими. Надо только отправить мою дочь в клинику в латиноамериканском квартале.
— Вы понимаете, что это не так просто, и потребует определённых усилий. За что они вашу дочь?
— Я не уплатил налога. Их бойцы подрались в моём кафе. Поломали мебель, побили окна, посуду. Я сильно потратился.
— Понятно. Ваша история не нова.
Зазвенел телефон. Собеседник включил его, хотел встать, но сел, слушая кого-то на том конце трубки.
— Да, господин Ли, слушаюсь.
Клиент прачечной с надеждой посмотрел на него.
— Что вы можете сделать для нас?
— Не знаю. Я старый, больной, почти нищий.
— Вы можете узнать, когда и где собираются «Обезьяны» на собрание?
— Завтра, в торговом центре, на первом этаже, в ресторане. Там будут ещё какие-то шишки от спецслужб и из Китая. Пьяные бойцы разговаривали между собой, жена и дочь подслушали, рассказали мне.
— Если это подтвердится, то мы вам должны. Завтра утром придёте за одеждой дочери.
— А моя дочь?
— Решим.
Вон встал и ушел. Через час к клиенту подошел официант, и сказал, что его бельё готово. Он поблагодарил, забрал из прачечной заказ, погрузил его в машину и поехал домой.
Алиса ругалась как могла и знала, а знала она много. Она на разрыв. И на Земле, и в КОЛОНИИ. Хотя там подождёт, «передатчик» пусть отоспится. Она шла к себе в спальню. Ребёнка оставили в Колумбии на попечение Эстеллы, главы медслужбы «Дикой Кошки». Там всё просто, обычный огнестрел, хотя и тяжёлый, выкарабкается. А ей всё тяжелее и тяжелее. Юльку вести на ПЛАНТАЦИЮ Х, не одну, с журналистами, как старшую. Её едва там не сожрали, а теперь как старшая, Сусанин хренов. Ещё новичков обучать, двух новых силовиков СЕМЬИ. Семейные, дочка Макса и сын тёти Элис, сестры тёти Хелен. Под них уже делают ХОМЯЧЁК II, а пока они с папой на практике. Потом с Сергеем, Бесс, а там и в самостоятельный полёт. Девочка родит, а там видно будет. Может «осядет» как Фая, или как Бесс, «слетит с катушек». У папы две новые игрушки, летающие. Скоро их надо испытывать, а это её забота. Самый большой вопрос — где.
Вечером около 19–00 к прачечной в Маленьком Шанхае Мельбурна подъехал старенький седанчик. Из-за руля вылез старый китаец, с пассажирского сидения молодой, в форме капрала морской пехоты. Они прошли в кафе, сели за столик, за которым их уже ждала старая китаянка.
— Пап. Вы переехали?
— Нет.
