В напитке градусов шесть, может семь от силы. Оно просто слегка бодрит. Голова же чистая, никакой замутнённости…
– Сьере Атти, а как вы смогли убить сразу двух хайтарутов? Да ещё один?
На меня смотрят любопытные глазёнки, этак, постреливая, и я, вспоминая Цезаря, отвечаю:
– Пришёл. Увидел, и убил.
– Но они же ужасно злые! И очень много людей пострадало от них! Ваш сиятельный отец…
Умолкает, сообразив, что ляпнула лишнее.
– Что? Он же погиб при Аквилисе!
– Погиб то погиб… Но поговаривают, что это случилось ещё до битвы, на охоте. Он будто бы ранил одного, а второй убил его копытом.
Копытом? Вполне реально. У зверюги на голени настоящий выкидной костяной клинок. Я еле выковырнул из дерева обломок лезвия. Вошёл сантиметров на пятнадцать! Из-за чего, собственно, хайтарут и провалился мне под арбалет… Тем не менее, сплетни надо пресекать, и я строго говорю:
– А не боишься, что я прикажу тебя раздеть, привязать к столбу во дворе и выпороть с солью?
Вроде бы стандартное наказание для прислуги в это время… Но девчонка нагло отвечает:
– Сьере Атти, вы меня и так уже раздевали, и не раз. Только без розог…
И улыбается… Понятно. Парнишка то из молодых, да ранний… Протягиваю руку, цепляю за пухлый подбородочек, от чего та сразу начинает улыбаться и на щечках образуются симпатичные ямочки и подаётся ко мне, наваливаясь ощутимой грудью мне на колени:
– Вы… Хотите, сьере Атти? Доса Аруанн сейчас занята на кухне, поэтому нам никто не помешает…
И всё с таким придыханием… Только вот запах изо рта у неё сразу отбивает всё желание, на миг появившееся. А ведь не врёт – реакция организма это подтверждает…Задумчиво смотрю на неё, потом тоже с придыханием отвечаю:
– А сейчас, моя милая…
Она просто расцветает, но тут же улыбка сменяется испугом, потому что я заканчиваю фразу совсем не тем, что девица желала услышать:
– … ты пойдёшь вниз, к досе Аруанн, и скажешь, что я велел тебя выпороть!
Последние слова я буквально выкрикиваю, и девчонка в страхе сжимается.
– Живо! Пошла вон!
Она всхлипывает, подхватывает уже пустой поднос, удаляется походкой идущей на смерть, давя на жалость. Зря. Может, прежний Атти бы и растаял, но я не видел её ни среди тех, кто работал прошлой ночью, ни среди тех, кто ходил за мясом. Следовательно, девочка просто пользовалась своей привилегией хозяйской подстилки и обнаглела до невозможности… Хлопает дверь, а я поднимаюсь и одеваю чистую одежду. Моя нижняя рубашка уже аккуратно подшита, прочее же чистое и пахнет рекой. До чего приятно ощутить прохладную ткань. В дверь скребутся, и я снова кричу:
– Что ещё непонятно?!
Но это не давешняя наглая служанка, а сама доса Аруанн.
– Ты действительно приказал высечь Ираю?
Киваю.
– Она обнаглела. Я не видел её ни ночью, ни днём. Значит, сознательно отлынивает от работы, прикрываясь моей симпатией.
Теперь и она кивает в ответ:
– Я пыталась призвать девчонку к порядку, но она пожаловалась тебе, и ты, сам, лично, велел мне не трогать её… Догадываюсь почему. Почему же ты теперь переменил своё отношение к ней?
Затягивая пояс и думая о том, что надо сделать застёжку, а не крутить эти узлы, задаю ей встречный вопрос:
– Мама, я же тебе говорил, что я забыл всё? Или почти всё?
И вдохновенно лгу:
– Высочайший забрал большую часть моей памяти, но взамен вложил в мою голову другие знания и умения. Не знаю, откуда и чьи, но… Прошу тебя не удивляться ничему. Ни сейчас, ни в будущем. И эта… Ирая… Она мне ничего, кроме отвращения не внушает. Уж извини. Так что если ей вправят мозги на место и вышибут наглость – буду этому только рад.
Доса Аруанн снова задумчиво смотрит на меня, но на этот раз без всякой тревоги. Просто прикидывает, что же мне мог запихнуть в мозги Бог? Я улыбаюсь про себя – много чего, мама. Скажем, полный пятнадцатилетний курс военной Академии Его Императорского Величества, плюс опыт боевых операций против Американского Доминиона и Синдиката Хань. Я и на транспортах то оказался потому, что врачи после последнего ранения прописали мне год спокойной жизни… Поэтому меня и перевели пока на 'Рощицу', командиром…И этот изученный курс, моя дорогая вновь обретённая матушка, предусматривает много чего интересного, в том числе и навыки Робинзона – как имея в наличии голову, две руки и две ноги выжить в любом из известных человечеству миров. Начиная от вечных льдов и заканчивая пустынями. Мало ли где, и в какой ситуации окажется десантник Его Величества… Поэтому, дорогая матушка, жизнь всех, кто живёт в баронстве Парду изменится очень и очень скоро…
…Мы спускаемся вниз, на кухню, где доса подтверждает мой приказ о наказании наглой девицы. Её утаскивают двое мужчин, и спустя пару минут я слышу прелестные вопли и визги, ласкающие мой слух. Остальные слуги со страхом косятся на меня и прибавляют темп работы – дрова жарко пылают, варево булькает в котлах, воду на противнях и в тазах постоянно меняют на свежую. Пробую экстракт на горение и остаюсь довольным. То ли вино покрепче, или народ уже приспособился, но работа идёт явно лучше, чем вчера. А может и мясо помогло…
– На сколько дней нам хватит дичи?
Матушка вздыхает:
– Недели на две. Если не экономить…
– Отлично. Я попробую подстрелить ещё чего-нибудь, но позже. Завтра пойду на рыбалку…
Появляется зарёванная, с распухшим лицом Ирая, и я отдаю очередное распоряжение:
– Будет отлынивать от работы – дайте ей добавки.
Показываю на двор. Там уже, кстати, темнеет, становится прохладнее, и потому работа идёт лучше. Несколько раз снимаю пробу с продукта – тот исправно вспыхивает каждый раз, когда я подношу тряпицу к огню. Неплохо. Даже очень неплохо! А перегнали всего полторы больших бочки, примерно пятьсот литров кислого испорченного вина. Может, чуть больше, может, меньше, получив взамен уже пятьдесят литров самогона. Жаль, попахивает уж слишком вонюче… Твою ж мать! Хвала Высочайшему, что я говорю это про себя!
– Мама, найдёшь пару ненужных тряпок?
– Каких, сынок?
Показываю руками размер. Матушка кивает, уходит за ними, а я спешу в кузницу: древесного угля в наличии мешок. Должно хватить. Возвращаюсь, неся реагент на собственном горбу, быстро дроблю куски на мелкие кусочки прихваченным оттуда же молотком, и когда доса Аруанн приходит с тканью, на один кусок высыпаю уголь, вторым накрываю. Затем беру бочонок с продуктом, зачёрпываю оттуда полный кувшин жидкости, показываю маме:
– Чувствуешь, как пахнет?
Она кривится, а
