избалованная девчонка, из-за каприза которой его отправили на верную смерть. Он, в конце концов, выжил, да и за столько лет девочка могла подрасти и поумнеть.
Соня Белозерова. Почему Соня?..
София Чон, дочь главы Белого крыла Пхенга, одного из самых могущественных людей Империи, вот кем она была семь лет назад.
Тогда, семь лет назад, Виктор Чон не посчитал несколько подряд покушений поводом отменить праздник в честь совершеннолетия дочери. Всего лишь усилил охрану, как явно – с помощью особого отряда чернокрылых, среди которых был и Лиам – так и агентов, замаскированных под официантов и гостей. В тот день для нее была арендована одна из самых дорогих гостиниц Шен-Ло, столицы Империи, и весь персонал временно заменили проверенными людьми.
Ничто не должно испортить праздник его золотой девочке, маленькой принцессе Белого крыла.
Лиам помнил ее, тонкую, воздушную, похожую на фигурку из фарфора – поставить на полку и любоваться. Модное платье, необычайно ей шедшее, высокую прическу, что открывала изящную шею. Да, он успевал любоваться – а кто бы на его месте удержался? – и следить за периметром.
Вот в чем-чем, а в непрофессионализме детей Ц-189, планеты-полигона, планеты-лаборатории обвинить не мог никто.
Она идеально вписывалась в окружение, сверкала среди роскоши, что буквально кричала о богатстве и власти. Драгоценный бриллиант в обрамлении более мелких камней. Даже средний сын Императора почтил своим присутствием праздник, подтвердив значимость Виктора Чона для Империи.
Но конца праздника она тогда все же не дождалась. Бросила вскользь, что устала, и велела случайному чернокрылому проводить ее до номера. Тем случайным стал он, Лиам, носивший тогда другое имя, забывшееся в череде прочих.
Он шел, как полагается, за ее плечом, охраняя покой маленькой принцессы. Бросал тайком взгляды, отмечая напряженные плечи, неровную торопливую походку, и лениво гадая, что же расстроило блистательную именинницу. Новые туфли натерли? Поклонники недостаточно восхищались ее красотой?
В номере он привычно проверил наличие посторонних, ожидаемо не нашел никого и ничего постороннего и, сухо доложив, что все в порядке, собрался уходить. Вот только у Софии были другие планы.
– Останься, – в тишине люкса ее высокий голос прозвучал резко и неожиданно. Лиам хотел предложить ей позвать кого-то из женщин-охранников, если миз Чон боится оставаться одна… но получил ощутимый толчок в грудь, от удивления оступился и упал на диван. Сверху тут же оказалась девушка, та самая принцесса Белого крыла, дорогая ухоженная штучка, с кожей нежной, как редкий натуральный шелк, пахнущая тонким цветочным парфюмом и юностью. И прижалась к его губам своими.
Тот Лиам, семилетней давности, молодой, горячий, не видевший еще толком жизни, не смог отказаться от того, что само идет в руки.
И не жалел ни о чем. Ни когда в номер ввалился разъяренный Чон, ни когда его отправили на откровенно невыполнимое задание. И даже когда его после буквально собирали по кусочкам, тоже. Просто запомнил и сделал выводы: не связываться с богатыми капризными дамочками и не недооценивать мстительность власть предержащих. Даже шрамов не осталось, спасибо достижениям медицины космической эры. Только недоумение – зачем богатой наследнице выбирать в качестве первого мужчины случайного охранника, имени которого она даже не спросила, а не одного из ее проверенных вдоль и поперек поклонников?
Лиам тогда решил, что женская душа потемки, и выкинул из головы и ситуацию, и Софию. Чтобы семь лет спустя снова ломать голову: о чем эта женщина вообще думает?!
Соня БелозероваШинада болтается в пустоте космоса как огромная сахарная голова из исторических голофильмов о докосмической эре Земли-0. Города казажутся вкраплениями грязи, а подернутые зеленой каймой побережья – плесенью на ней же. Правда, я вовсе не уверена, что сахар подвержен плесени. И несколько минут гоняю эту мысль в голове, старательно отвлекаясь от грядущих проблем.
В этот раз я беру с собой куда больше персонала. Программа отличается от той, что была на Лазурите, на ночь мы здесь не останемся, всего лишь обзорная экскурсия по планете, посещение достопримечательностей, обед в аутентичном ресторане, рынок и лавочки, ужин и закат в пустыне как вишенка на торте. Несмотря на краткость программы, обязательно кто-нибудь потеряется, опоздает, станет жертвой местных воришек…
Но Таше, которая пританцовывает в ожидании первой высадки на планету, я этого пока не скажу. Пускай хоть у кого-то из нас будет праздник.
– Не понимаю! – душераздирающе стонет Таша, валясь на койку рядом со мной. – Категорически!
Дружим мы не первый год, с самого поступления в Эдемский институт туризма, а потому я прекрасно знаю, что пытаться игнорировать ее в таком настроении бессмысленно и опасно для нервной системы. Таша будет стенать, страдать, потом дуться и обижаться. В итоге я же останусь виноватой и буду долго и упорно вымаливать прощение конфетами и билетами в голотеатр. Поэтому я откладываю портком, разворачиваюсь к подруге и изображаю внимание.
– Почему ты, имея полное право ходить в чем хочешь, не вылезаешь из этих дурацких форменных комбинезонов?! – в ее голосе столько страдания, что я с трудом удерживаю на лице серьезное выражение.
Я-то думала, что-то случилось, а ничего нового. Этот спор повторяется в разных вариациях на протяжении последних семи лет с печалящей меня регулярностью.
– Ну во-первых, он мне нравится, – отвечаю совершенно честно. Серый комбез с синими с искрой нашивками ни капли не походит на шедевры элитных модельеров, что я носила когда-то, но приятен к телу и не стесняет движения. Ну а размер на пару больше моего собственного я раз за разом выбирала самостоятельно. Оказывается, выточенная лучшими фитнес-тренерами и диетологами фигура вообще не помогает позиционировать себя как серьезного профессионала.
– У тебя очень странный вкус, – привычно ворчит Таша и пытается дотянуться до стоящей на кофейном столике коробке с конфетами. Да, как менеджер рейса, я имею право на некоторые излишества по сравнению с остальным коллективом. И Таша частенько беззастенчиво пользуется нашей дружбой, валяясь на относительно мягкой койке и поедая обожаемый ей молочный шоколад. К ее огромному сожалению, отменить обязательную униформу для официанток я не в силах. – А «во-вторых» будет?
Я пододвигаю конфеты ближе к подруге. С нее станется свалиться с койки, но не сесть по-человечески.
– Будет. А во-вторых, эти, как ты выразилась, «дурацкие комбинезоны», дают мне возможность сэкономить на платьях и быстрее выплатить кредит!
Таша кривится, словно надкусила лимон, и спешит заесть неприятную мысль еще одной конфетой. Кредит у нее тоже есть. И выплачивать его
