Ознакомительная версия.
Тут Поль понял, что не сможет её обмануть. Он обязательно возьмёт её с собой, что бы об этом не думал Борис или Талия.
Пограничная улица выглядела безмятежно. Засевшие по обе стороны летиане и гореваны закончили перестрелку и выжидали. Если бы не мёртвые тела повсюду и не покалеченные дома с той и другой стороны нельзя было и сказать, что здесь только что кипел бой.
— Есть какие-нибудь мысли, как будем улицу переходить? — спросил Дизель.
Он не просил у неё совета, скорее советовался сам с собой, но она ответила.
— Может попробуем обойти. Тут нам точно ничего не светит.
Дельная конечно мысль, только вот давать крюк в несколько километров, чтобы зайти в тыл к гореванам, Дизелю совсем не улыбалось. Если бы они были на поверхности, то можно было бы дождаться темноты и рискнуть перебежать на противоположную сторону. Только тут не было ни дня, ни ночи, а уличные фонари горели круглые сутки, выматывая врага.
Прозвучал грохот артиллерийского залпа, и дом напротив стал складываться, как карточный домик. В ответ засверкали гореванские пулеметные расчёты. Пришлось вжиматься поглубже в землю, чтобы ненароком не зацепило. Поль подмял под себя Майю, прижал её к асфальту и попытался спрятать от визжащей вокруг свинцовой смерти. Сам же продолжал наблюдать за позициями.
Его в который раз поразило то, что боевые действие, ведущиеся под землей, не привели к обрушению свода искусственных пещер. Попробуй где-нибудь в другой пещере постреляй хотя бы из пистолета, мигом засыплет, а тут из пушек стреляют, и все держится. Умели же строить в прошлом гореванские мастера.
Поль задрал голову и попытался рассмотреть теряющуюся в высоту крышу этого безумного мира. Но так ничего толком и не увидел. Рядом опасно вжикнула пуля, каменными осколками посекло Полю лицо, и он тут же пригнулся.
Возвращаться назад и делать крюк в обход пограничной зоны совсем не хотелось, но Поль чувствовал, что придётся. Он решил немного передохнуть на границе и понаблюдать, если ничего не изменится и не откроется лазейка на ту сторону, поступить по совету Майи. Толковая же, глот, девчонка.
Только вот здесь на простреливаемой гореванами улице оставаться нельзя. Надо выбрать укрытие, чтобы переждать несколько часов и передохнуть. Неподалеку стоял расстрелянный скелет дома с выбитыми стёклами и огромной дырой в стене. До него рукой подать, и всё безопаснее, чем посреди улицы брюхом, да дурной башкой светить.
Поль дождался затишья, приподнялся, подхватил Майю, закинул на спину и бросился бегом в укрытие. Никто по нему не стрелял. Толи не заметили, толи посчитали, что мишень не заслуживает патрона.
Оказавшись в относительной безопасности, Поль привалился спиной к холодной стене и закрыл глаза. Вздремнуть бы хоть полчасика и то хлеб. Может что и толкового в голову придёт.
— Если придут звери, ты меня им не отдавай. Лучше убей сам, — неожиданно, словно приговор, прозвучал голос Майи.
Сон как рукой сняло. Он широко открыл глаза и воззрился на неё. Эх, девчонка, что же ты такое говоришь. Что же проклятущая позорница судьба с тобой такое сотворила, что ты о таком ужасе удумала. Поль, к своему удивлению, почувствовал, как у него намокли глаза. И рассердился на себя. Ишь, рассопливился, как девчонка. И буркнул ей зло в ответ:
— Не боись, убью.
И тут же пожалел о своих злых словах.
Она напряглась и отвернулась от него. Совсем не это она хотела услышать.
Поль почувствовал, что облажался по полной программе, и попробовал выправиться:
— Не придётся мне тебя убивать. Ты уж прости. Я тебя этим подонкам не отдам. Дизель на то и Дизель. Он надёжный.
Майя повернулась к нему, взглянула в глаза и улыбнулась. Поверила. Теперь Поль, что хочешь делай, но обещание исполняй.
— Давай немного передышку друг другу устроим. А потом посмотрим, что нам судьба на хвосте принесёт.
Поль вновь закрыл глаза и попробовал подремать. Получалось плохо. Дважды летиане начинали атаку и выходили на пограничную улицу. Дважды атака захлёбывалась, и они отступали на прежние позиции. Эта злополучная улица в прежние мирные времена называлась Счастливой (много счастья в последние дни привалило на ней гореванам и летианам), теперь же в пору было переименовывать её в Могильную.
Наконец Дизель отказался от попытки поспать, подвинулся поближе к окну и стал наблюдать за улицей. Майя безмятежно спала. Изредка в её сон прокрадывались кошмары, и она вздрагивала, сжимала кулачки и морщилась, точно от зубной боли.
Поль до последнего оттягивал решение. Пусть девчонка ещё поспит, да и у него ноги гудели, словно он обулся в два пчелиных улья. А вскоре гореваны открыли шквальный огонь по летианской половине и под огневым прикрытием перешли в яростную атаку. Тут уж было не до решений. А Майя сама проснулась.
Поль не верил своим глазам. Топтание на месте похоже закончилось. Гореваны неумолимо надвигались на летиан. Их, казалось, ничто не может остановить. Они всё завалили телами своих погибших товарищей, но всё же перешли Могильно-Счастливую улицу и углубились на территорию летиан, которым пришлось отступать под напором противника.
Поль не верил своему счастью. Им не пришлось возвращаться и давать кругаля. Они ничего не делали, просто отлёживались в укрытии, и оказались в гореванском тылу.
— А ну-ка поднимите руки побыстрее, а то я нервный в последнее время, — раздался позади тихий вкрадчивый голос.
И ему в ответ тут же прозвучало:
— Крот, чего ты с ними церемонишься. Стреляй летианскую шваль. Не жалей.
* * *
Прелат выглядел резко состарившимся ребенком. Маленькое высушенное тело, обтянутый кожей череп и большие смотрящие на вошедших Поля и Майю с состраданием глаза. Он лежал на большой кровати под балдахином и от того выглядел ещё меньше. Увидев его, Поль почувствовал, как неприятно сжалось сердце. Неожиданно было больно видеть Прелата в таком состоянии. Поль и сам не подозревал, что этот гореван ему так дорог.
Духовный лидер гореванов умирал. Война, охватившая весь подземный мир, выела его изнутри. С каждым новым убитым, его тело покидала жизненная энергия. Каждый павший на поле боя гореван становился ещё одним гвоздём в крышку его гроба. Каждую смерть собрата он воспринимал как свою собственную. Он пытался поддерживать братьев, дарил им частички себя, но силы его были на исходе.
В комнате было темно и сыро. Дымно чадил факел в углу на треножнике. Возле постели Прелата стояла на коленях Плакальщица. Её безликое лицо было мокрым, но она не вытирала лицо. Капли собирались в ручейки и стекали на пол.
Ознакомительная версия.
