Я рванулся сильнее. Вырваться, однако, не смог. Не оттого, что сил не хватило, кто из нас теперь сильнее, я понять так и не успел, а потому что в груди заболело вдруг не по-детски.
— Анджей что с тобой? Дыши медленно, слышишь?
Я хватал ртом воздух. Улыбка сбежала с лица Мериса.
— Что с ним такое? — он спрашивал не понятно у кого, я не видел, кто там у меня за спиной.
— Это не со мной, — с трудом выдохнул я, осознавая, что иголка в сердце, хоть
и болезненная, но слишком далёкая и призрачная. — Это с кем то из наших. Гарман! Где Гарман?
Гарман тут же материализовался. Значит, таскался за мной, как хвост.
— Набери "Ворон", узнай, что у них там? — дыхания хватило только на эту фразу.
— Дыши ровно и медленно, — повторил Дьюп.
Его голос отдавался у меня в ушах, словно мной забивали сваи. Я слышал, как Мерис вызывал медиков, как Гарман пытается связаться с Келли, а корабль не отвечает.
— Может, капитана Лагаль набрать, она-то рядом? — спросил сержант.
— На самом деле Колин, (мы познакомились, когда он уже называл себя так), и есть родной сын лорда Михала, Томаш Кристо Михал, якобы погибший, а на самом деле просто вышвырнутый старым лордом, что называется в том, что на наследнике было, — рассказывал инспектор. — Я не помню уже, как возникла версия об убийстве наследника, но обошла она тогда все дэпы. Возможно столько шума поднялось оттого, что Колин пропал, но наследства официально лишён не был. Лорд Михал, насколько я понимаю его действия, просто чихал на законы империи. А по экзотианским меркам — изгнание наследника не требует заявления каких-либо формальных претензий. Однако в империи всё поняли иначе… Мы с Колином познакомились в Академии. Я инспектировал, он — заканчивал. Прочитав личное дело, я зацепился за какие-то несовпадения в биографии, провёл небольшое расследование и, выяснив из какой он семьи, решил поговорить с ним перед распределением. Я предлагал парню какие-то достойные его имени варианты, на что мне было весьма радикально заявлено, что именно он советует делать с родовыми именами и в какой последовательности. Я навёл справки и узнал что, поступив в академию, Колин так же радикально поговорил с отцом… Что, скорее всего, и побудило старого лорда громко хлопнуть дверью. Скажу честно, я был заинтригован и немного присматривал за этим молодым человеком… Потомственный аристократ, с отличием окончивший факультет истории и философии на Диомеде, подающий надежды философ… И вдруг — академия пилотов. Я совершенно не понимал его сначала. А потом и я почувствовал… Мир изменялся, философская система нашего существования — рушилось. Аристократии, не экзотианской аристократии, оставалось одно — ешь, пей и развлекайся. А ледяные лорды готовили из своих наследников убийц. Мы угрожающе и страшно катились к войне… В конце концов, наши с Колином интересы всё-таки совпали. Сначала мы сошлись в целях с Виллимом, а потом и с ним. Правда, я не скажу, что к сотрудничеству мы пришли легко. Колин фантастически упрям… Он делает только то, что ему позволяют собственные понятия о совести, а понятия у него — весьма специфические…
Они сидели рядом: стройный седовласый лорд Джастин с выправкой истинного аристократа, тонкими чертами лица и почти белой кожей, такой не привычной в космосе, худощавый, острый и жилистый генерал Виллим Мерис и мощный, широкоплечий Дьюп (он же — Колин Макловски, он же — Томаш Кристо Михал, наследник лорда Чеслава Томаша Михала).
Мне места на медицинской кушетке не хватило, да я и не хотел сидеть, иначе сел бы и на пол. А так — втиснулся в угол между кушеткой и криосекцией и приклеился там намертво. Лорду Джастину тоже не сиделось. Он встал и прошёлся по предбаннику операционной палаты — восемь шагов вдоль и пять поперёк.
— В детали меня Виллим не посвящал, но, в общем и целом я был в курсе того, что он задумал. Если бы я знал, что ты уверен в смерти Колина, Агжей, я бы не стал молчать, — продолжал лорд Джастин. — Виллим, это жестоко, в конце концов, — повернулся он к Мерису, но тот не поднимал глаз. — Чего ты добивался, я не понимаю? Чтобы он озверел и на людей бросаться начал? И чтобы мы делали, великий ты конспиратор, если бы Агжей не доверился чутью и открыл огонь?
Мерис не реагировал. Он весь ушёл в собственную скорлупу, даже глаза смотрели внутрь.
— А всё эти наши споры, чему и когда верить больше! Сколько бы я не показывал тебе на твоих же примерах, Виллим, ты не веришь, что интуиции нужно иногда доверять больше, чем разуму. Мы изменяемся, генерал. Да, мы не знаем, что с этими новыми ощущениями делать, но заливать их "кровью дракона" — тем более бессмысленно. Да, возможно, и я где-то бываю не прав, но почему мы бьёмся как сумасшедшие белки каждый в своей клетке! И только мальчишка — единственный из нас, кто умеет доверять самому себе. Я не знаю как, но он понимает, где нужно просчитывать, а где — полагаться на интуицию… Так, Агжей?
Я вроде бы кивнул. Это было не важно. Важно, что сидели мы перед дверью операционной. Сюда не пускают, обычно, но двух генералов, один из которых был сам не свой от горя, и лорда не пустить оказалось трудно. А меня вообще побоялись спросить, какое отношение я имею к оперируемой, я меньше всех здесь умел скрывать эмоции: грязный, обожженный, в пропитанной кровью Тако форме… Мне казалось, что лицо моё вообще стёрто событиями прошлых дней. Я стоял в полном отупении и не чувствовал ничего. Не в плане нормального, человеческого ничего, а чувства не работали просто. Словно бы я пережог какой-то предохранитель.
— Так уж сложилось в нашей компании… — говорил один лорд Джастин. Мерис говорить не мог, Дьюп — не хотел, он не любил говорить, когда не мог ничего сделать. — Виллим просчитывает, он не верит, что мы изменяемся, что просыпающееся в нас чутьё — сильнее логики и расчета. Он и рассчитал, что бунта на Аннхелле не избежать и предположил, что если мы временно выведем из игры Колина, то создадим серьёзный резерв, спрячем в рукав самую крупную карту. В общем и целом — он оказался прав. Он полагал, что только Колин может хоть как-то обуздать старого лорда… Виллим не верит во все эти наши "предвидения и липкую паутину", так он это называет, только в жёсткий расчёт. Колин должен был умереть так, чтобы сомнений не возникло ни у кого. Ты подходил для опознания его "трупа" как нельзя лучше. Ты знал его и любил. Наши враги в правительстве, после того, что ты там натворил с заложниками, даже не усомнились в том, что лендслер действительно погиб. Но ты заинтересовал их, Агжей… И этого Виллим учесть уже не мог. Это то, во что он как раз не верит…
Мерис вскочил и снова опустился на кушетку. Это он отправил в столицу Влану. Когда он связался со мной, отступившим почти до Бриште, то решил, что там так или иначе не избежать стрельбы. Он ошибся. В столице оказалось гораздо опаснее. Шлюпку с Вланой или заминировали, или она попала под случайный обстрел. Мы пока не знали, что там произошло. Если бы не я со своими реакциями, вряд ли девушку вообще удалось бы спасти. Однако дальняя связь уже работала. Мы сумели связаться со столичным спецоном и с медиками…
