Торговец людьми повел оставшихся у него двух невольников на восток по проторенным тропам. Земля на них была так утоптана, что там даже трава не росла. Уступы, над которыми нависали большие козырьки, сменяли один другой. Отрог все рос и рос, пока не занял почти всю восточную часть неба.
После полудня они остановились на привал. За неимением другой пищи все принялись жевать траву. Тигхи умирал от голода, однако казалось маловероятным, чтобы торговец дал им настоящую пищу. Когда юноша подумал о сочных, аппетитно пахнущих кусочках человеческого мяса, которые торговец время от времени отправлял в рот, у него появилось смешанное чувство отвращения и зависти. Тигхи начал высчитывать, сколько пройдет времени, прежде чем он окончательно исхудает, вспомнив о скитальцах, которых видел в деревне незадолго до того, как свалился со стены. Смерть не так уж далеко, и в этой мысли было даже что-то утешительное.
Сам торговец сидел к ним спиной, поджав под себя ноги, и нараспев произносил молитву, обращенную к солнцу. У Тигхи мелькнула мысль, а не напасть ли на него, чтобы сбросить с мира, но что-то остановило его.
Переночевав на уступе, утром путники опять двинулись в путь на восток. Вскоре они уже добрались до отрога. Внутрь этой гигантской выпуклости мировой стены вел туннель, у входа в который были устроены ворота, имевшие странную форму обруча или кольца.
У ворот находился дом, и когда торговец людьми и его подопечные приблизились к нему, из его дверей вышел мужчина средних лет. Торговец приветствовал его как старого друга. Они обнялись и долго разговаривали. У ворот в уступ было вкопано несколько столбов, и торговец привязал к ним Тигхи и темноволосую девушку, а сам отправился в дом привратника.
Тигхи стал всматриваться в даль, за ворота. Через отрог был пробит туннель такой длины, что юноша не видел света на другом конце.
– Должно быть, он поведет нас туда, внутрь горы, – сказал Тигхи девушке. Та посмотрела на него непонимающими глазами. – Ты говоришь на имперском? – спросил он. – Ты не из Империи? – Ни звука в ответ. – Так может быть, ты Отре? – И опять ни звука. Тигхи покачал головой и проговорил на своем деревенском языке: – Боюсь, мне трудно понять такую, как ты.
Наконец вернулся торговец людьми. Вместе с ним пришел и привратник. От обоих пахло спиртным, и ухмылка на лице торговца была напряженной и неестественной.
– Он хотел тебя, – сказал торговец, развязывая темноволосую девушку. – Его жена этому не слишком рада. Он хотел тебя в качестве пошлины за проход по этому туннелю. Тогда я сказал ему, что это будет дань за сто проходов по этому вонючему туннелю! Но ему очень хотелось заполучить тебя. В твоей внешности, моя милашка, есть нечто такое, что привораживает людей, которые живут так далеко на востоке. – Отвязав темноволосую девушку, торговец занялся юношей, не переставая в то же время разговаривать с молчащей девушкой. – Он сказал, что если я отдам ему тебя, моя милашка, он до конца моей жизни будет пропускать меня беспошлинно. Вообрази себе! Да, не буду отрицать, что я заколебался. Соблазн был велик, но я сам еще не попробовал тебя, не так ли? Я не могу отдать ему тебя, не могу позволить ему быть первым.
Отвязав юношу и девушку от столбов, торговец повел их за собой, на прощание помахав рукой насупившемуся привратнику.
– Мне пришлось ублажить его несколькими монетами, которые я заработал в деревне, – произнес он с недовольной миной на лице. – И я надеюсь, что ты стоишь того, моя милашка.
Он потащил их ко входу в туннель.
– Вот что, – объявил он им обоим. – Мне не нравится этот туннель. Он скрыт от моей повелительницы, от Солнца. Я не могу молиться ей и не могу чувствовать жар ее удовольствия на своей коже. Поэтому мне не нравится бывать здесь. Мы должны пройти по туннелю как можно скорее, и мы выйдем с другой стороны навстречу солнечному свету. Вам все ясно?
Они удивительно воззрились на него.
– Ясно? – рявкнул он.
– Да, – ответил Тигхи. – Мне и самому не нравится этот туннель. Из него пахнет чем-то странным.
– Вот именно, – подтвердил торговец. – Однако другого пути нет. Обойти этот отрог мировой стены поверху мы не можем, значит, остается одно – пройти через него. Идите согнувшись и не поднимайте голов. Здесь водятся блохи размером с кулак. И крысы. Вам доводилось когда-либо видеть крыс? Я видел крыс величиной с человека, и с ними лучше не встречаться. Брррр! Ладно, двинулись!
Он повернулся в последний раз к солнцу и, закрыв глаза, подставил лицо утренним лучам. Затем, дернув за шнур, погнал свой товар в черный зев туннеля.
Земля, пропитанная водой, хлюпала под ногами, и Тигхи с его искалеченной ногой было особенно трудно идти. Свет за их спинами поблек, и вскоре путники оказались в темноте. Пахло гнилью, а темнота имела не черный, а серый оттенок. Как только исчез бледный свет начала туннеля, впереди появилось пятнышко света. Они бежали вперед. Желудок юноши сжался от голода и крайней усталости, однако он испытывал не большее желание оставаться в этом пронизывающе сыром месте, чем торговец.
По мере того как они продирались вперед по чавкающему глинистому месиву, светлое пятно разбухало. В пепельно-бледном свете туннель постепенно обретал формы, рождавшиеся из серого мрака: странные изгибы каменных пластов, огромный выступ скалы справа, которому вздорный каприз природы придал форму гигантского кирпича. Туннель был похож на дом – словно на него обрушилась когда-то гора и похоронила под собой, а затем те, кто пробивал туннель, раскопали его стену. Небольшие вмятины правильной формы походили на крошечные двери.
Они бежали и бежали, не останавливаясь и не замедляя хода, пока светлое пятно не превратилось в большой проем, через который путники выскочили наружу, навстречу солнечному свету, больно резанувшему по глазам. На этом конце туннеля имелся короткий выступ, на котором сидели люди. Торговец и его невольники рухнули на траву и лежали, судорожно хватая ртами теплый воздух.
Первым отдышался и пришел в себя торговец. Он сел и сотворил молитву благодарности своей богине, Солнцу, которое теперь уже стояло высоко в небе. В порыве религиозного рвения он даже забыл связать юношу и девушку. Как только в груди перестало колоть и немного утихла боль в животе, Тигхи сел и огляделся. На этой стороне туннеля не было ни ворот, ни дома привратника. Очевидно, люди платили сразу за проход в оба конца. Интересно, подумал юноша, как поступали с теми, кто, войдя в туннель с этой стороны, не имел достаточно денег, чтобы заплатить полную сумму; неужели их отправляли назад по туннелю?
Люди, сидевшие на выступе, были одеты в полосатые платья, которые ниспадали от воротника, плотно охватывавшего шею, до лодыжек; их головы были обмотаны шарфами, и Тигхи было трудно определить их пол. Всего людей было около дюжины. Они сидели, привалившись спинами к стене. Некоторое время они с непроницаемым выражением на лицах изучали торговца людьми и его товар, после чего встали все вместе, как по команде, и, двигаясь гуськом, вошли в туннель.
