— Со мной все в порядке, — прошептал он. — Все в порядке.
Боль уже стихала. Гален высвободился из рук Феда, откинулся спиной на платформу. Теперь он понял.
— Что это? — Фед пытался отыскать среди обрывков рубашки и одеял синий предмет.
— Устройство… которое сделал Круг.
— То самое следящее устройство, которое они тебе имплантировали? Что за чертовщина? — Фед поднял с одеяла устройство, принялся внимательно его рассматривать. — Оно все расплавилось. Работать точно не может. Если бы бомбы нанесли тебе столь сильные внутренние повреждения, то ты был бы мертв, — он покрутил между пальцев маленький, синий предмет. — Должно быть, твои органеллы уничтожили его…
Круг, боясь того, что Тени, нейтрализовав его биотек, обретут над ним власть, имплантировал Галену устройство, дающее им самим власть над ним. Но никто из них не будет им управлять. Как базовые постулаты Теней больше не определяли его сущности, так и семь заповедей Кодекса не имели власти над ним.
— Никто не будет управлять мной.
Фед поднял глаза на Галена, его бородка беспокойно зашевелилась.
— Кругу это не понравится… — он взглянул на устройство. — Но зачем здесь взрывчатка?
— Передай Кругу, что я доложу им обо всем, как только у них появится возможность меня выслушать, и отдай им это. А сейчас я должен увидеть Блейлока.
После того, как Гален оделся, Фед первым вышел в коридор, чтобы расчистить дорогу. Видимо, его усилия не увенчались успехом, потому что, когда он позвал Галена, коридор оказался заполненным магами, выстроившимися вдоль стен. Фед указывал дорогу к комнате Блейлока, а Гален плыл вслед за ним на кресле-платформе. Сначала маги молча смотрели на него. Потом один из них прикоснулся к его руке, Гален вздрогнул от изумления. Потом еще один маг сделал то же самое. Наконец, один из них заговорил.
— Рад, что ты вернулся, — это была Ак'Шана.
— Рад тебя видеть, — Кейн.
Потом Фед остановился. Впереди стояло несколько магов, закрывая проход. Ближе всех к ним стоял Чиатто. Он громко и зло заговорил:
— Никто не говорил тебе, что ты волен вести собственную вендетту и затевать войну с Тенями.
Фед махнул ему рукой, чтобы тот замолчал и дал им пройти.
Характерный центаврианский гребень из волос на голове Чиатто прямо-таки затрясся:
— Как мы сможем теперь посвятить в маги новых учеников? Ты уничтожил наш орден!
— Я же тебе говорил, — произнес Фед, — чтобы ты подождал, время еще не пришло. Гален еще даже с Кругом не разговаривал.
— Что бы он там ни сказал, значения это не имеет. Нам всем известно о том, что случилось, хотя подробности Круг от нас утаивает. Он взорвал За'ха'дум. Тени больше никогда не дадут нам биотека — если кто-нибудь из них вообще уцелел.
Гален вспомнил покрытого кожей Теней дрази, умиравшего ради того, чтобы дать жизнь кризалису, штабель тел у стены.
— За'ха'дум был также и нашим домом, — ответил Гален. — И, если бы ты видел все, что видел я, ты тоже уничтожил бы его.
— И что ты там видел? — спросила Ак'Шана. Теперь она стояла у него за спиной.
Гален по очереди, пристально оглядел всех них. На их лицах было заметно напряжение контроля, сознание опасности, поднимающее уровень адреналина. Гален видел, как в них поднимается, набирает силу волна энергии и гнева, возбуждает в них неодолимое желание действовать.
— Я увидел, что Тени сбились с пути. Они прекратили задавать вопросы, посчитав, что им известны все ответы. И они решили внушить эти ответы всем нам — манипулировать, управлять всеми, порабощать и убивать. Я узнал, что мы были созданы по их подобию и пошли их путем.
— Но у нас с Тенями нет ничего общего! — левая рука Чиатто свернулась, подобно змее, и ударила. В Галена полетел огненный шар.
Все маги вокруг них с треском создали вокруг себя щиты.
Гален остановил огненный шар на пол-пути.
— Я понял, что твой гнев является твоим собственным лишь отчасти. Я тоже злился, когда сталкивался с правдой, которую не желал видеть. Но твой гнев так же, частично, — гнев Теней. Они побуждают тебя стремиться к хаосу и разрушениям. Иногда гнев бывает оправдан, а уничтожение является самым величайшим благом, какое только можно принести. Но, чаще всего… — Гален ликвидировал огненный шар —…гнев не несет с собой ничего хорошего. Потому что истину нельзя изменить, швырнув в нее огненный шар. Самый эффективный способ изменить ее — просто подвергнуть сомнению, задать вопрос.
— Ты решил нашу судьбу, не посоветовавшись ни с одним из нас! — хотя его слова звучали вызывающе, Чиатто, потрясенный, опустил руку.
— Но твоя судьба не решена, — возразил Гален. — Все в твоих руках.
Товарищи Чиатто разошлись, и Фед пошел дальше, Гален — за ним.
Когда они подошли к дверям комнаты Блейлока, то увидели собравшуюся в коридоре толпу его последователей. Они продолжали носить простые черные балахоны и избавляться от всех волос на теле. Собравшиеся держали между ладонями маленькие огненные шары и молча молились. Некоторые, кажется, даже не заметили, что мимо них прошли Фед с Галеном, другие возмущенно взглянули на них.
Дверь в комнату Блейлока оставалась открытой, а внутри находилось еще больше его последователей, чем в коридоре. Мойстро был среди них. Фед что-то шепнул хмурому магу, который, прищурив глаза, наблюдал за Галеном. Галену было все равно, рады ему здесь, или нет. Из всех магов именно Блейлок, вероятнее всего, окажется тем, кто поймет, как ему удалось соединиться с биотеком и, наверняка, сам сможет сделать это.
Его переполняло желание освободить других: биотек и магов, позволить им обрести свое истинное лицо, свою личную цель, избавить их от яда Теней. Возможно, Блейлок поймет, как сделать это.
Гален приблизился к Блейлоку.
Блейлок лежал одетым и выглядел худым, как палка. Шапочка была слегка сдвинута на затылок, теперь она была ему слишком велика и сползала. На лице резко выделялись морщины, а блестящая кожа имела желтоватый оттенок и выглядела искусственной. По крайней мере, она оставалась лишенной волос, как он всегда хотел. В комнате царило молчание, раздавался лишь тихий звук, похожий на шепот — шум дыхания Блейлока. Руки Блейлока были вытянуты вдоль тела, пальцы растопырены, будто его ладони до сих пор болели, и он не мог сжать руки в кулаки.
Гален взял холодную руку Блейлока в свою. Послал ему сообщение. «Блейлок». Потом еще одно. «Блейлок».
Ответа не последовало.
Они с биотеком вошли в состояние электронного воплощения, и Гален избрал в качестве места разговора обширный каменный амфитеатр, где, согласно легенде, Вирден впервые созвала Круг. Он был уверен, что тем самым делает Блейлоку приятное. Вокруг него поднялись стены амфитеатра, верхними ярусами упиравшиеся в голубовато-зеленый купол небес, с которого светило бледное желтое солнце. Вдоль нижнего яруса на стенах горели руны Кодекса. Гален стоял на втором, вернее, не он сам, а тот Гален, каким он себя представлял. У того Галена на теле не было следов ожогов, он выглядел здоровым. Блейлок стоял несколькими уровнями выше: тонкая, суровая фигурка, закутанная в черное. На его лице застыло строгое выражение, а голос зазвучал резко и уверенно.
