Деленн никогда не забудет тот первый раз, когда она увидела Шеридана. Это произошло в Зале Серого Совета, когда его, избитого, окровавленного, закованного, втолкнули в круг девяти фигур. С первого взгляда он поразил её воображение. Она увидела в нём пламенную гордость, силу, властность, и она увидела, как он стоял напротив Синевала, горя гневом, который, казалось, сам по себе был способен разорвать корабль на части.
Две стороны одной медали, как говорят земляне. Зеркальное отражение в воде, как говорят минбарцы. Две половины одной и той же души.
Деленн приходилось видеть Синевала в бою. Это было в тот раз, когда он повёл корабли в последнюю атаку на Землю, пылая переполнявшим его гневом и жаждой мщения, и эти чувства по своему накалу почти сравнялись тогда с её собственными, испытанными после гибели Дукхата… В другом бою она видела Шеридана. Он осмелился безумно шагнуть навстречу верной гибели. Она хорошо помнила вид «Вавилона», врывающегося в строй минбарских кораблей над Марсом.
Шеридан и Синевал. Две стороны одной медали.
Но что связывает с Шериданом её? Деленн тщательно изучала пророчества Валена, перечитывая их снова и снова, но она никак не могла достигнуть окончательной ясности их понимания, пока не увидела в первый раз Шеридана. В тот момент всё встало на свои места. Поначалу она сама отказывалась поверить в это, ей казалось, что ответ на давно мучивший её вопрос был кощунственным, невозможным.
После этого он похитил её, привёз на Проксиму, начались допросы… Тогда она боролась лишь за то, чтобы сохранить здравый рассудок, и чтобы не позволить страшной правде о содеянном ей вырваться наружу.
А потом он пришёл к ней как спаситель. Простой акт милосердия — еда, вода и возможность отдохнуть, но за ним последовало освобождение. Ей был дан шанс подумать, понять, осознать. Она вдруг обнаружила, что может говорить с ним о том, что волнует её, а он слушал. Она не знала, верит ли он ей до конца, но, по крайней мере, он слушал.
Всё изменилось после встречи с Валеном. Так много вопросов получили свои ответы, но возникло ещё больше новых вопросов. Она видела будущее — или то, каким может стать будущее. Она видела себя, стоящей над могилой Шеридана на разорённом Минбаре, и она поклялась, что не допустит, чтобы это случилось. Её превращение должно было стать первым из шагов к предотвращению этого тёмного будущего.
И она вошла в Кризалис, но была вырвана оттуда враждебной силой. Она не помнила почти ничего из того, что происходило в первые дни после того, как Кризалис был разбит. Но в глубине её сознания всё ещё жив был образ — пленница, бьющаяся в тенетах собственного разума, за решёткой из стальных прутьев, и Тени, всё ближе подбирающиеся к ней. Теперь, наконец-то, она была свободна, но её прежнее беспокойство вернулось к ней, обретя новую силу. Она знала, что ей уготована особенная судьба, — пророчества подтверждали это, но неужели всё должно произойти именно так? Нет ли здесь ошибки?
Она застонала, когда боль острым копьём вонзилась ей в глаза, пройдя сквозь затылок. Это происходило с ней всё чаще и чаще.
— Деленн? — обеспокоено окликнул её Шеридан.
Он опустился на колени рядом с ней.
— Как ты…?
… себя чувствуешь? Она не знала. Она не могла понять, что происходит внутри неё. Она предполагала, что ей предстоит испытать боль, пережить… трудности перехода из одного состояния в другое, но такого она не ждала.
Но как она может говорить ему о своих неприятностях, когда у него самого так много кровоточащих душевных ран? Деленн казалось, что она никогда не сможет забыть его лицо, каким она видела его в момент смерти Анны. Это было лицо человека, в котором стремительно гасли остатки надежды и девственной чистоты. Деленн уже не верилось, что между ними может снова возникнуть их прежняя… атмосфера взаимопонимания. Они были близки друг другу, — настолько близки, насколько это вообще возможно для человека и минбарца. Теперь же… он по-прежнему приходил к ней, по-прежнему слушал её, но в их разговоре всё чаще возникали неловкие паузы, как будто они оба боялись сказать что-то такое, что может причинить другому боль.
— Со мной всё нормально, — прошептала она.
С ней не было всё нормально. Она помнила, что говорили ей доктор Хоббс и доктор Кайл.
— Я хочу сразу заявить, что мне ничего не известно ни о той технологии, посредством которой произошло ваше изменение, но о его природе, — начала тогда доктор Хоббс.
Это была мягкая, приятная в общении женщина, которая говорила с Деленн без всякой натянутости. Деленн всё ещё побаивалась землян, и осознание того, что хоть кто-то не смотрит на неё, как на убийцу-минбарку, порождало в ней робкие искорки счастья.
— Я могу говорить лишь о том, что мне удалось выяснить, и я скажу сразу, что ничего хорошего в этом нет.
Ваша биология очень нестабильна. Вы сказали, что процесс не был закончен. Это полностью согласуется с моими данными. Ваши жизненно важные системы и органы разлажены, и особенно меня беспокоят возможные проблемы с сердцем. Впрочем, я предполагаю проявление и менее… опасных симптомов. Среди них я бы назвала сильные головные боли, тошноту, может быть, даже, потери памяти.
— Я наблюдаю у себя их все, — призналась она.
— Я так и предполагала, но боюсь, что положение может ухудшиться. Я могу назначить вам лечение, чтобы попытаться погасить некоторые из симптомов, но мне придётся делать это крайне осторожно, чтобы не повредить обеим частям вашей смешанной биологии. Самое же печальное то, что я не в состоянии добраться до корня проблемы, если только у вас не осталось какой-нибудь части того прибора или приспособления, с помощью которого вы проделали вашу трансформацию. Если бы я могла взглянуть…
— Он был конфискован мистером Уэллсом, — ответила ей Деленн. — В данный момент, он находится на Проксиме 3.
— В таком случае, боюсь, что мне удастся сделать немногое. По самым оптимистичным прогнозам, пройдёт лишь два-три месяца, и главные системы вашего организма откажут полностью. И я уже ничем не смогу вам помочь.
— Два-три месяца мне будет достаточно. Спасибо вам, доктор.
Деленн пыталась скрыть свой испуг, вызванный той беседой, но ей не очень хорошо это удавалось. Она хотела спрятать свой страх и от себя, и от Джона, который не упоминал об этом в разговорах с ней. По крайней мере, до сих пор.
— Сколько… нам осталось до прибытия на место? — задала вопрос Деленн, старясь не обращать внимания на то, что Джон был так близко к ней.
Она могла посмотреть ему в глаза и увидеть там всю череду пережитых им потерь, боли и мук; и кто знает, за какую долю этих мук она должна винить себя?
