Хоббс закрыла глаза, но жестокая синестезия не позволила ей уйти от действительности. Она все равно все видела: в самом низу, в инженерной строке таблицы организации работы экипажа замигала цепочка желтых огоньков – число пострадавших. Один из них почти сразу же сменился красным.
– Что это было? – спросил Зай.
– Отделение через двадцать секунд, – только и смогла выдавить Хоббс.
– Пора бы, – пробормотал Зай. Капитан наблюдал за гораздо меньшим числом диагностических экранов, чем старший помощник. Наверное, он пока не видел, сколько людей пострадало.
Завершая свою работу, инженерные бригады молчали. Хоббс слышала только кряхтение, тяжелое дыхание и доносившийся издалека скрежет металла – это пришел в движение генератор.
Когда Хоббс удостоверилась в том, что задержек больше не будет, она улучила момент и отправила к взорванной переборке бригаду медиков. Через несколько секунд корабль должен был увеличить ускорение, чтобы уйти от сброшенной оболочки, и медикам в тяжелых скафандрах придется добираться до места по наклонным коридорам. Кроме того, «Рыси» предстояло уходить крадучись, нужно было на несколько секунд, пока не минует опасность, отключить генераторы искусственной гравитации и еще кое-какие механизмы. А медикам на дорогу до пострадавших членов экипажа могло потребоваться несколько минут.
Еще один огонек из желтого стал красным. Еще одна жизнь догорела.
Хоббс вернула свое внимание к главному воздушному экрану командного отсека. Удлиненный клин главного корпуса «Рыси» отползал назад от сияющего круга энергопоглощающей оболочки. Фрегат отступал, оставляя между собой и приближающимися «стайниками» раскаленную оболочку. Для того чтобы скрыть этот маневр от зорких датчиков «стайников», «Рысь» шла на холодных двигателях. Вода из канализационной системы фрегата служила реактивной массой. Корабль двигался с болезненной медлительностью. Первичный корпус «Рыси» на момент атаки «стайников» должен был оказаться всего в двухстах метрах от энергопоглощающей оболочки – а это было даже меньше ширины корабля.
«Хоть бы Зай получил свой щит», – с горечью подумала Хоббс. Двое погибших, трое тяжело раненных и пробоина в обшивке без малейшего участия риксов. Но сейчас между «стайниками» и их целью парила раскаленная добела оболочка.
– Мы готовы, сэр.
– Удар через десять секунд, – сообщил вахтенный офицер.
– Молодчина, Хоббс.
Хоббс редко получала похвалы от капитана, но гордости не ощутила. Она только надеялась на то, что двое молодых членов экипажа погибли не зря.
ОТРЯД «СТАЙНИКОВ»
Коллективный разум войска «стайников» заметил перемены в своей цели.
Вражеский корабль был совсем близко, до контакта оставалось чуть больше трех секунд. Но абсолютное время текло очень медленно в сравнении со скоростью мышления отряда. Лазерные импульсы, из которых формировался немудреный интеллект, постоянно пробегали из конца в конец колонны. Отряды порой бывали отдалены друг от друга на несколько тысяч кубических километров, и такое расстояние замедляло действие механизма принятия решений. Но данная группа «стайников» была настолько компактной, что их мысли передавались друг другу молниеносно, и у коллективного разума оказалось предостаточно времени для того, чтобы пронаблюдать за тем, как развивается ситуация в эти последние, драгоценные секунды перед столкновением.
Несмотря на свой быстродействующий интеллект, «стайники» в данном отряде обладали не слишком хорошим зрением. Прямой колонне недоставало стереоскопического обзора, к тому же сильнейшее излучение от энергопоглощающей оболочки вражеского корабля почти ослепляло передовых «стайников». Им центр оболочки – где должен был располагаться имперский фрегат – виделся темным пятном на фоне раскаленного, мерцающего неба.
Но почему оболочка уже излучала энергию? В риксской флотилии только сам крейсер мог выпустить по цели энергетический разряд такой мощности, а крейсер в данный момент находился более чем в восьми миллионах километров от цели. «Стайники» заподозрили, что враги сами стреляли по своей энергопоглощающей оболочке. Логика этой преждевременной попытки самоуничтожения показалась «стайникам» невероятно странной, и в тактической базе данных отряда не нашлось ответа на вопрос о том, что бы это могло значить.
Отряд плохо видел, и потому было принято решение несколько рассредоточиться. Без параллакса отсутствовала возможность реконструировать вид на цель с разных ракурсов.
«Стайники» начали голосовать. Лазерные вспышки возражений и решений почти целую секунду мигали вдоль колонны. В конце концов было решено, что каждый из них истратит еще несколько миллиграммов своего топлива. В такой близости от главной цели можно было почти не бояться песка. Отряд слегка рассредоточился, и за полсекунды расстояние между дронами-снарядами выросло в ширину до нескольких метров.
Обретя стереоскопическое зрение, коллективный разум отряда «стайников» понял, что оболочка смещается.
Сияющий диск, расстояние до которого составляло четыре тысячи пятьсот километров, мчался навстречу «стайникам» со скоростью в три тысячи двести километров в секунду, при этом ускоряясь всего на какие-то жалкие пять метров в секунду. Однако перемены были заметны. Эти мизерные толчки напоминали рябь на воде.
Отряд «стайников» задумался: зачем вражескому кораблю понадобилось такое слабенькое ускорение? Может быть, враги выпустили реактивный снаряд с кормы, и из-за этого корабль толкнуло вперед? А может быть, имперские вояки осознали неизбежность своей гибели и запустили дрон-буй? Однако после более внимательного исследования энергетической «ряби» интеллект «стайников» определил, что произошел не один толчок и они продолжаются.
Тогда было принято решение расширить поле зрения еще сильнее, и несколько десятков «стайников» рванули вперед с ускорением в тысячу пятьсот g. Было ясно, что при таком бешеном ускорении эти снаряды-дроны погибнут, врезавшись в раскаленную оболочку, но за оставшуюся до столкновения секунду они, прежде чем пожертвовать собой, могли весьма и весьма значительно улучшить общее зрение отряда.
И тогда «стайники» увидели это: вражеский корабль сжался, превратился в тень по сравнению со своими прежними размерами.
Даже на фоне слепящего сияния оболочки «стайникам» было видно, что характерный для имперского звездолета уровень радиации значительно упал. Легкие гравитоны все еще насчитывались в большом количестве, однако свидетельства выстрелов из орудий и работы двигателей исчезли. Показатели массы снизились в сто раз в сравнении с теми, каким им следовало бы быть.
