— Извини, Доркас.
— Это я должна извиниться, что помешала тебе, Дэн. Но дело неотложное… хотя имеет чуть ли не тридцатипятилетнюю давность.
В течение нескольких секунд он стоял недвижимо. Холодок пробежал по спине и распространился по всему телу. За окном сверкнула молния, грянул гром, ливень с новой силой обрушился на окно.
Тридцать пять лет. Рустамских лет. Около двадцати по земному счету. Время, которое нужно свету, чтоб пробежать расстояние между Эриданом и Солом.
Он сел в кресло, заложил ногу на ногу и прижал пальцем уголек в трубке.
— Значит, это все же произошло? — спросил он ровным голосом.
— Да, это случилось. Нас извещают, что в течение ближайших пяти лет намерены направить к нам флот с переселенцами. Если ничего не произошло, а это кажется маловероятным, то корабли к настоящему времени уже прошли одну треть, а может, и половину пути. Как видно, до их прибытия остается еще лет пятьдесят, не больше, а возможно, и меньше.
— И сколько же их на борту?
— Это более крупный флот, чем доставивший сюда наших Основателей. В извещении говорится примерно о пяти тысячах взрослых переселенцев.
Малая смерть замедленно функционирующего организма, в которую они вступили, мечтая о славном воскрешении на Рустаме.
— И что же об этом говорит народ?
— У человека, который прочел послание, хватило ума прийти прямо ко мне, благодарение Господу. А я взяла с него клятву молчать. Ты первый, с кем я говорю об этом.
— Почему я?
Хираяма опять улыбнулась, на этот раз с хитринкой:
— Ложная скромность тебе никогда не была к лицу, Дэниел. Ты знаешь, как я высоко ценю твой ум и опыт, но вряд ли я одинока в этом. Кроме того, ты делегат Конвента от Мунданса, лидер в своей округе и ее представитель в Анкере, а эта округа — самая богатая и самая населенная в Низинах. Все это делает тебя самой крупной фигурой вне Верхней Америки, вполне сопоставимой по значению с любым деятелем в ней самой. Кроме того, ты знаешь своих людей лучше любого горца, которые, как и я, разгуливают среди них только в шлемах. Надо ли мне продолжать говорить прописные истины?
— Не надо. Я уж и без того сгорел от стыда. О'кей, Доркас, чем я могу быть тебе полезен?
— Во-первых, мне нужно твое мнение. Мы не сможем скрыть эту новость больше чем на несколько дней и за это время должны разработать свои планы и оценить свои силы. Но скажи мне без подготовки, какова будет реакция Низин?
Коффин пожал плечами:
— Умеренно благожелательная, особенно учитывая шумиху, возбуждение и все такое прочее. Не больше. Мы слишком заняты обживанием планеты. И пять тысяч новых иммигрантов для нас ничего не значат — ни в связи с проблемой перенаселенности, ни в связи с конкуренцией, поскольку нас самих-то не намного больше.
— Значит, ты подтверждаешь мои предположения.
— Кроме того, — продолжал Коффин без всякой радости, — должно быть, очень немногие из новоприбывших будут способны жить в наших условиях.
— Это бесспорно так. А вот в Верхней Америке известие о прибытии кораблей способно спустить дьявола с цепи. Ты, надо полагать, это понимаешь?
— Конечно, понимаю.
— Твои соображения?
Коффин помолчал, прежде чем ответить.
— Дай мне время спокойно подумать, как ты и предложила с самого начала. Я позвоню тебе после того, как все уснут. Идет?.
— А куда деваться? Что ж, счастливых праздников.
— И тебе того же. Не позволяй этой новости испортить тебе удовольствие, Доркас. Ни тебе, ни мне с новоприбывшими дела иметь не придется.
— Нет. Но вот твоей девчурке — придется.
— Это верно. Нам приходится принимать решение за нее. И надеюсь, мы это сделаем как надо. Пока.
Коффин дал отбой, пересек комнату и постучал в дверь спальни.
— Я кончил, Элис, — сказал он. — Хочешь слушать дальше?
Затишье, которое наконец предсказало метео, позволило Коффину вылететь на аэрокаре, чтобы посетить некоторые усадьбы на огромной и не слишком четко ограниченной территории, которая поручила ему руководство ее общественными делами. Конечно, он мог бы всех обзвонить по телефону, но техника лишает возможности уловить важные нюансы разговора. Впрочем, никто не возражал против нарушения Дэном сложившихся обычаев этого сезона. Все были рады отплатить ему за гостеприимство, которое они с Евой оказывали когда-то им самим.
По этой причине он отправился на прогулку верхом с Джорджем Стейном, который обрабатывал часть земли, принадлежавшей ему, но, главное, был владельцем единственного в Низинах металлургического завода, почему и пользовался здесь большим влиянием. Стейн знал, что главная причина желания Коффина прокатиться — возможность поговорить наедине. Впрочем, выезд на природу был и сам по себе приятным развлечением.
Долина Сайруса лежала ниже и была теплее, чем окрестности озера Мунданс. Здесь многие деревья и кустарники — золотое дерево, высоковершинник, псевдососна и гном — не сбрасывали листву весь год, а сине-зеленые «травы» лета уступали место краснокоричневому мху, чья пышность заглушала стук лошадиных копыт. Это была открытая лесная страна, где отдельные купы деревьев росли друг от друга на некотором расстоянии. В просветы между ними можно было видеть горный массив, чьи вершины терялись в перламутрово-серых облаках. Воздух был теплым и влажным, почти неподвижным и насыщенным запахами гумуса. Где-то вдалеке посвистывала птица-флейта.
Когда Коффин закончил свой рассказ, Стейн некоторое время молчал. Тихо поскрипывали кожаные седла, играли мышцы лошадей. Какая дивная страна! — подумал Коффин уже не в первый, да и не в сотый раз. И как я рад тому, что, заселив ее, мы установили с природой мирные отношения. Как бы хотелось, чтобы на Рустаме всегда царили разум и спокойная мудрость!
— Что ж, не так уж это и неожиданно, а? — сказал Стейн. — Я хочу сказать, что с тех пор, как был установлен радиоконтакт, становилось все яснее и яснее, что эта колония — отнюдь не последний вздох умирающего. Терра снова пересмотрела свое отношение к космическим делам. Возможно, что сейчас уже несколько экспедиций ищут планеты земного типа, пригодные для обитания, как там принято говорить. Но наверняка они знают только одно — наша годится.
— Только на плато, — ответил Коффин с некоторой горячностью. — Сомневаюсь, что среди тех, кого они послали к нам, процент таких, кто может выдержать давление воздуха в Низинах, был бы выше, чем среди первопоселенцев. И… высокогорье заселено уже почти под завязку.
— Что? Дэн, ты шутишь!
