– Заклинило, – вздохнул майор. – Полтораста лет не смазывали, а древняя механика этого не любит.
С обреченным видом он еще раз заехал кулаком по стене, но на той стороне что-то единожды звякнуло, и все…
– Да, толково сделано. – Потирая разбитые пальцы, он приблизился ко мне. – Под металл они ставят высокочувствительный гидравлический датчик, а привод у двери – как в каменном веке… Ну, чего-то подобного я ожидал.
Он явно не прикидывался, поэтому я не без любопытства спросил:
– Почему вы всегда так пессимистичны, майор? Готовитесь только к худшему?
– Потому что, если худшее вдруг не случается, испытываешь радость от одного этого, – серьезно ответил он, внимательно разглядывая застрявшую дверь. – И наоборот: наткнуться на неожиданную неприятность скверно вдвойне.
– Своеобразная философия, – промямлил я.
– Может быть. Зато, в отличие от других, ее можно применять на практике. Правда, на этот раз не помогло: на Рэнде невозможно купить оружие, и у меня осталась всего одна запасная батарея. А у вас бластера, конечно, нет?
– Нет.
– Тогда ваш выход, герцог! – отступив в сторону, он широким жестом указал на дверь. – Ломайте!
Я на мгновение задумался: если Уилкинс бережет заряды, значит, они действительно еще понадобятся. Можно было в принципе воспользоваться моим перстнем, так же как и у лаборатории Виттенберга на Денебе. Однако, чуть поразмыслив, я оставил эту идею – мне тоже тратить энергию было нежелательно, ведь вскоре предстояло открывать портал. Без лишних слов я подошел к двери, уперся руками в приоткрытый край и принялся давить…
Но дело не ладилось. Как я ни напрягался, толстый кусок металла и не думал шевелиться. Это меня задело за живое, прямо-таки разозлило, поэтому я взял маленькую паузу, чуть изменил позу, перераспределив массу тела и подыскав упор хотя бы для одного плеча, и совершил по-настоящему большое усилие. Впервые за многие годы я использовал всю свою физическую силу, как бы собирая ее по крупицам по всему организму и затем выталкивая через руки вперед. Металл врезался мне в ладони и становился, казалось, чуть теплее, мягче, податливее. Почувствовав некоторое продвижение, я закрыл глаза и мобилизовал последние остатки сил, – рубашка уже трещала по всем швам, спину и руки начала пронизывать резкая, как при судорогах, боль, но дверь определенно подавалась. Еще чуть-чуть, и механизм не выдержит…
– Эй, эй1 Хватит! – донесся немного нервный окрик Уилкинса, и я, с некоторым недоумением остановившись, открыл глаза…
Ну понятно. В итоге я ничего не сломал, а просто согнул металлический лист, расширив таким образом проход на достаточное для нас расстояние. Встав рядом со мной, Уилкинс посветил фонарем внутрь щели, пару раз моргнул, провел пальцем по выпуклости и, усмехаясь, обернулся:
– Гераклом не подрабатывали?
– А как же. Только вчера с тринадцатого подвига. Вы разве не заметили?
Словно признавая, что поле боя осталось за мной, Уилкинс вернулся, сходил за сумкой и полез в проход. Протиснулся он не без труда, и я подумал, что меня могут ожидать проблемы. Но ничего, обошлось. Десять-пятнадцать килограммов, согнанные в последний месяц тренировками и вынужденной диетой, оказались очень кстати, так что, лишь оцарапав пряжку на ремне, я проник в потайной ход. Дальше на какое-то время ничего интересного не было. Мы быстро шли друг за другом по прямому, как стрела, металлическому проходу, но вскоре я почувствовал определенный дискомфорт. Причина его была прозрачна – последний раз я ел позавчера. Но если прежде нервное напряжение отбивало аппетит, то теперь я успокоился, да еще и прилично поднагрузился во время возни с дверью. Должен сознаться, что из всех видов физического и морального страдания чувство голода являлось для меня, пожалуй, самым нетерпимым. Поэтому ярдов двести я крепился, но припирало все сильнее, и когда я поймал себя на мысли, что идущий впереди майор тоже, между прочим, состоит из мяса, то понял, что надо срочно отвлечься, хоть поговорить о чем…
– Майор, а почему вы вышли в отставку? Может, момент для этого вопроса и вышел немного неожиданный, но все же с моей стороны он выглядел достаточно логично, а вот Уилкинс должен был, как минимум, удивиться. Но ничего подобного – он не обернулся, не замедлил шаг, а за его тоном даже явственно сквозила улыбка.
– А я все ждал, когда вы спросите.
– Я только недавно узнал, насколько успешной была ваша карьера, – честно пояснил я.
– Успешной? – хмыкнул он. – Я бы так не сказал… Хотя, если исходить из того, что я был самым молодым майором в армии Конфедерации, она была успешной… Но что за радость? Вот если б адмиралом, тогда еще туда-сюда.
– В смысле?
– Вы никогда не служили, герцог, поэтому судите об армии по книжкам и прочим красивым выдумкам. На самом деле любая армия – это в первую очередь скука, рутина, а потом уже все остальное. За двенадцать лет, проведенных в строю, я могу насчитать четыре активных месяца действий, прикидываете? Впрочем, если вам нравятся интриги, то можно неплохо проводить время и в период затиший, но мне они не были по душе.
– Ну, не сгущайте краски. Ведь когда наступает время и у вас все получается, то это – слава, почет…
– Слава? Почет? – В его тоне слышалась неподдельная горечь. – Маразм, лучше скажите!
– Но вы же прославились после операции в системе Гонтцоль…
Тут он все-таки остановился и обернулся, наставив на меня палец (прямо на манер дяди):
– Вот я и говорю – маразм! Гонтцоль! Ха! Да если бы мне дали провести операцию, как я предлагал, – и мог сделать, между прочим! – то мы бы захватили всю систему целиком, а новоявленные друзья вашего Принца остались бы с носом! Но – мне не дали. Запретили. Сказали, что политические последствия будут непредсказуемы и могут привести к полномасштабной войне.
Вдруг покачав головой, он убрал с лица гневное выражение, развернулся и зашагал дальше.
– А политические последствия меня нисколько не волновали, и, с моей точки зрения, дело выглядело так, будто мне просто не позволяют наилучшим образом выполнять свою работу. Примерно то же самое, как если бы вам перед боем предложили: выйдите, покажите свою силу в первых раундах, но ни в коем случае не добивайте противника, а постойте у канатов и выиграйте тихонько по очкам. Куда бы вы послали предлагающего?
– Никуда. Я бы просто так не поступил.
– Ну а я не мог. Я вырос в семье военного и всегда принимал приказы всерьез… Поэтому с какого-то момента я понял, что смогу находиться в армии, только если буду отдавать все приказы сам. Но назначить меня главнокомандующим почему-то не спешили… Тем не менее еще какое-то время я терпел, но дела шли все хуже и хуже, пока наконец меня фактически не поставили перед выбором: или переходи на службу в Главный штаб, или иди гуляй.. А, как частенько любил повторять мой полковник: “Главный штаб – вот единственное место во всей Вселенной, где боевому офицеру делать абсолютно нечего”. Соответственно, я предпочел гулять.
