Никто и никогда не пытался изменить будущее. Чему быть, того не миновать. Те, кто предчувствовал свою смерть, просто уходили в одиночку подальше и прятались. Это стало обычаем.
Амр теперь видел за многих других. Он разглядел, что в скором будущем некоторые нити оборвутся, и ему стало больно. Он ощутил горячее желание сделать так, чтобы нити продолжались и продолжались, почувствовал в себе силу для этого. И, кажется, он первый такой.
Да, он был первым, кто ощутил связь сразу со всеми, настолько сильно, что захотел исправлять судьбу тех, кому грозила гибель. Он был первым, кто, в отличие от других, понял, что с судьбой можно и нужно что-то делать, предусматривать, изменять в свою пользу. Ведь коты, кошки и котята его стаи, все разом, стали особенно близкими и дорогими для него. Все до единого, не только его семья.
Амр сидел на скале, щурился на дневной свет в неровном проёме, ощущал в себе особую силу.
И пел.
3.
Дневной свет померк, громче засвистел ветер, неровную дыру заслонили струи воды, над скалой загрохотало. Снаружи налетела гроза с ливнем.
Спускаться стало опасно, с мокрого бока скалы можно соскользнуть, сломать спину или шею.
Над скалой бушевала стихия, а в расселине было тихо. Одиноко, правда. Но это ведь ненадолго? Вряд ли про него все забыли, даже близкие. Они скоро придут. Гроза кончится, придёт Ро, придут Фах, Вай и Хуш, может быть, ещё Май и Руф, бок скалы высохнет, тогда можно будет спуститься.
Амр тихонько пел, слушал грозу и ждал.
Внизу раздался визгливый мяв.
Амр вздрогнул, вскарабкался к выходу, выглянул. Вода сразу залила глаза, большой кот затряс головой, заморгал.
У подножия скалы прыгала мокрая Ро с мокрым куском мяса в зубах. Она принесла еду для Амра, но забраться наверх уже не могла.
– Не вздумай сюда лезть, сорвёшься! – на всякий случай крикнул он.
– А ты разве есть не хочешь? – неразборчиво из-за куска в зубах спросила сестра.
– Нет! Я тут сплю и тогда есть не хочу! Ешь сама!
– А когда не спишь?
– Тогда думаю, мечтаю. И всё равно есть не хочу. Отдыхаю я, не беспокойся. А ещё пою.
Ему приходилось перекрикивать шум дождя и грохот грома.
– Я знаю, что ты поёшь! – смешливо сощурилась кошка, смаргивая воду. – Тебя оттуда далеко-о слышно!
Она приплясывала в луже и смотрела наверх.
– Лучше спрячься, пока тебя сверкающей веткой не шарахнуло!
На их памяти однажды в степи молнией убило кота. Он предвидел это и всё равно беспечно носился на просторе до самой грозы.
Ро забилась в заросли под скалой, сидела мокрая под мокрым кустом, тряслась от холода и хмуро грызла кусок мяса. Также она не могла ни забраться в пещеру стаи, ни вернуться к Хефу, там тоже карабкаться высоко, по скользкому камню нельзя.
Прибежал Хуш, тоже принёс мяса.
Он нашёл выемку в скале, она укрывала надёжней, чем мокрый куст, и Ро перебралась к нему туда. Оба мокрые с головы до ног, сидели там в луже. По ущелью нёсся ручей, вода затекала в нишу, но хотя бы сверху не поливала.
Они молчали и ждали, когда в небе перестанет громыхать, а дождь закончится. Они были вместе, втроём, и оттого им словно было теплее.
4.
Мир посветлел, дождь сделался тише и внезапно стал светящимся, потому что выглянуло солнце.
Амр посматривал вниз, ожидая, когда можно будет спуститься. Ро и Хуш проводят его в пещеру, и он снова будет среди своих, в тепле и безопасности. То есть, он-то и сейчас в безопасности, а вот эти двое, там, внизу…
Эти двое там внизу о чём-то совещались.
– Вы куда-то собрались? – недовольно и удивлённо спросил он сверху.
– Я – обратно к Хефу! – заявила Ро.
– А я – обратно в лес, на охоту! Вот тебя проводим, и я побегу! – Хуш радостно запрыгал на месте.
Он любил носиться и прыгать просто так, от избытка сил и весёлости. Любил играть, словно котёнок. Задирал других, пытался вовлечь в игру. На него огрызались, иногда давали тумака, лапой со спрятанными когтями.
Амра словно ударило молнией. В голове вспыхнула картинка, да не одна. Хуш никак не должен сейчас уходить, он погибнет!
Амр скатился с мокрой скалы, не помня себя. Сестра и друг посмотрели на него круглыми глазами.
– Нельзя! – заорал Амр и преградил дорогу. – У озера, где ты любишь плавать, на тебя упадёт дерево и сломает спину!
Хуш оторопел.
– Ты разве можешь предвидеть для меня?! Ладно, я не пойду к озеру.
Амр не унимался.
– В лес тоже нельзя, на дальнюю стаю нарвёшься, как я недавно нарвался! Тебя убьют!
Хуш недовольно сморщил нос.
– А вот это уже глупости! Сейчас дождь, там никого нет!
Амр оскалился в отчаянии, зашипел.
– Дурак!!! Они охотятся в любую погоду! Им нет нужды карабкаться по скалам, у них норы! Ты видишь будущее?
Хуш неуверенно повёл плечами.
– Да так, туман какой-то…
Амр пошёл на него, тесня широкой грудью.
– А я вижу чётко! Поэтому – брысь в пещеры!
Хуш упёрся в землю всеми четырьмя лапами. Как это так?! Ему хотят не дать побегать по свежему после дождя лесу? Из-за каких-то глупых предсказаний! Хорошо предвидеть можно только для себя!
Они напирали грудью друг на друга и яростно орали. Ро замерла, глядя на них испуганными глазами.
– Пф-ф! Фш-ш-ш! Уауа-а-а-ау!
Выглядело так, будто двое больших котов вот-вот подерутся.
На самом деле Амр не пускал друга в лес и отчаянно завывал, потому что никак не мог убедить. Хуш фыркал и шипел, не желая признать, что не прав.
Хуш был Амру, как брат, не по крови, а по сердечной привязанности. Амр не хотел, чтобы тот погиб. Хуш ему не верил, а сам предвидеть не умел. Он и всё остальное делал так же, небрежно и неловко.
Коты обычно прыгают, тщательно примерившись, а этот рассчитывал прыжок лишь приблизительно, то и дело скользил лапами по камню, то задними, то передними. Часто промахивался и падал. А когда ел, то всё ронял изо рта, да и вообще ронял, если что-то тащил.
Из пещеры высунулись все, кто только успел к проёму первым.
И Хуш не то, чтобы поверил. Он просто застеснялся от всеобщего внимания, уступил и вернулся в пещеру стаи.
Ро проводила его глазами, осмотрелась и убежала, будто на охоту.
Амр остался возле скалы. Он никак не мог успокоиться, задыхался от обиды, шипел, фыркал.
Лента Ро тянулась ровно, и вроде за сестрой никто не последовал.
5.
Дождь припустил снова, Амр торопливо полез наверх. Он успел вовремя, пока бок скалы был ещё местами сухим.
И только когда уютно угнездился на рыхлом дне расселины, сообразил, что не успел облегчиться. Он ощутил такую неотложную потребность, что суетливо заёрзал. Ну что ж, это дело трудности не составляло.
Амр подобрался к выходу, выставил зад наружу, задрал хвост и уронил вниз мягкую кучку. Не спускаться же под дождём только для этого, так рисковать жизнью было бы глупо. Можно ведь и с высоты, будто птичка.
Снизу раздался басовитый вопль. Амр убрал зад в расселину, с трудом развернулся, высунул голову.
У подножия скалы в луже, разбрызгивая воду, прыгал Кхар, передними лапами тёр глаза, при этом только больше размазывал и бесился. А когда беситься перестал, то сообразил, что можно просто постоять под дождём и подождать, пока вода смоет подарочек несносного соперника.
Но не утерпел, сунулся в лужу, покрутился там. Кое-как протёр глаза, долго пыхтел, затем сделал вид, что ничего особенного не произошло, и снова задрал голову.
– Эй! Ты что там делаешь? То-то я смотрю, тебя нигде нет, а все твои сидят себе в пещере и в ус не дуют! Хотя обычно прячут тебя за спинами и трясутся, как над котёнком!
Кхар, как обычно, издевался. Всё надеется на драку вызвать и прикончить? Или ждёт, что Амр выйдет из себя, полезет вниз по мокрому камню и сам свернёт себе шею, на радость ревнивому вождю? Пфе-е. Не на того напал. Амр – не дурак, на глупые подначки не поддастся. Но, разумеется, слушать всё это очень обидно.
