высовываться вовсе? Тем более, что дальше, возле тропинки на скалу и коттеджа — открытое место, без кустов и деревьев.
А если чертов охотничек станет ломиться в дом? Или тогда вступится спасатель? Если уж не за Улу, то за свою девушку.
Только Ула подумала так, а с неба уже слетела тёмная фигура и заступила металлическому дракону дорогу, точнее, горную тропинку. Кибер — не то же самое, что живое существо, от неожиданности не испугается, сам не остановится. Фред еле успел затормозить, чтобы не наехать на спасателя. Дракон чуть не опрокинулся на бок. Из-под мощных, блестящих когтей полетели мелкие камни, пучки травы, пыль.
— Да не буду я мериться силами с космодесантником! — донёсся до Улы истерический, басовитый крик. — Я и пешком её найду!
Металлический дракон по тропинке между скалами упрыгал к причалу. Должно быть, именно там была пришвартована Фредова яхта.
Ула бросилась к дому.
5.
— Нашла коса на камень. — сказала хмурая Ванда. — Теперь он будет тебя преследовать.
— Не будет, — уверенно возразила Ула. — У таких, как он, обычно запал короткий. Сейчас он устроит свой вечер со сказочками, похвастается вволю, ему поаплодируют, вот он и успокоится. А затем кто-нибудь из девушек, скажем так, на нос ему повесит, вот он и отвлечётся. Я на Ларису в этом смысле надеюсь, она ни на шаг от него не отходит. А я пока пересижу где-нибудь. Глядишь, через два-три дня он и думать обо мне забудет.
Да уж, теперь точно есть, о чём в старости вспомнить.
Вот послушайте, дорогие внученьки, как в незапамятные времена вашей бабушкой увлёкся один Звёздный Охотник, знаменитый на всю Галактику. Тьфу. А кто это такой? Внученьки придут в недоумение, потому что нигде никаких упоминаний о подобной знаменитости им не попадалось. И вообще, врёшь ты всё, бабуля, цену да авторитет себе набиваешь…
«Очень-очень ранний рассвет, обязательно запомни…»
Надо поставить будильник на инфоре и с самого утра умотать в бухту, а ещё лучше — затемно. Фонарик же можно с собой взять. Почему ей раньше это в голову не пришло? И пересидеть на песочке в одиночестве, взяв с собой еды и воды на целый день.
Ула там ни разу никого не встретила, все купаются или в лагуне, или вблизи от причала. А внизу, у подножия скал, укрывающих заветную бухту, вроде бы есть каменный навес. Если под ним укрыться, то сверху, со скального гребня, девушку никто не увидит. Им покажется, что на пляже никого нет.
Только надо предупредить подругу, чтобы космач не искал беглянку.
— Может, ты и права, — подумав, сказала Ванда.
В дверь забарабанили.
— Это он! Не отпирай!
— Ну почему же? Впущу, предложу чаю, заболтаю его. Он убедится, что тебя здесь нет.
Подруги сидели в комнате Улы, и это было очень удачно. Ула сразу спряталась под кроватью, стянув с неё покрывало так, чтобы оно свисало до полу. А больше тут и спрятаться было негде.
Щёлкнул замок.
— Приве-е-ет! — раздался от входа низкий, бархатный голос. А интонации-то наглые, ехидные, холодные. — Что сидим, в театр не идём? Не уважаете вы меня, девушки. Я тут, понимаешь, интересное бесплатное мероприятие устраиваю. Точно клоун, всех развлекаю. Заморачиваюсь, чтобы лично пригласить каждую, а вы… Не-е-ет, не уважаете вы меня, а я очень не люблю, когда меня не уважают.
— Я уважаю, — спокойно сказала Ванда. — Вот, на вечер собираюсь, нарядное платье разыскиваю, макияж и бижу подбираю. Мне интересно послушать о космических приключениях. Правда, в конкурсе поучаствовать не смогу, поскольку почти замужем, местный спасатель предложение мне сделал. Вот окончу вуз, и мы поженимся… Могу ещё больше уважить, пригласить сейчас на чай с тортиком. Чай вкусный и эксклюзивный, я сама на Новой России травы собирала.
— Ла-а-адно, верю. А твоя подруга? Она здесь? Или где?
— Нет её здесь. Поищи в другом месте, не знаю я, где она бегает.
— Вот это верное слово — бегает. От меня бегает. Не уважает. А может, она всё-таки здесь? Нет? А если найду? Пусти-ка, я сам поищу.
— Не пущу. Это уже совсем неприлично, у меня бельё разложено.
— Да чего я там не видел, в том белье? Ещё раз спрашиваю — она где?
— Где-где… В Караганде! Пристал, как банный лист к заднице! Пошёл вон, наглец тупой, раз слов не понимаешь!
По полу рывком проволокли что-то тяжёлое, должно быть, Ванда схватила кадку с цветком. И яростно заорала, судя по звуку голоса, ещё и оскалившись. Как мать-кошка, что защищает своего котёнка или даже цыплёнка. Видела Ула в сети такую фотку, возле кошачьего бока пригрелся жёлтенький пушистый комочек с клювиком. И читала рассказ про кошку, которая усыновила птенца.
— Раз ты так злишься, что грудью на меня наскакиваешь, значит, она точно здесь. В которой комнате, чтоб я долго не искал? Где?
Веранда тянулась вдоль всего домика. Ула вылезла из-под кровати, прокралась туда, приготовилась прыгнуть через перила.
За дверью загалдели девичьи голоса, игриво завопила Лариса.
— Фре-е-ед! Где ты застрял? Феденька, тьфу, Фредушка, мы тебя ждё-о-ом! Брось ты эту курицу, не то космач тебе все рёбра пересчитает, а ты нам нужен здоровый и красивый! Нам не хочется, чтобы на твоё тело, как у Аполлона, синяков наставили! А лицо лучше, чем у Аполлона, его, тем более, беречь надо!
— Ну, хорошо, девушки, — судя по голосу, Фред самодовольно улыбался. — Уступаю прекрасному большинству. Пойдёмте…
Многочисленные шаги удалялись, напоследок донеслось бормотание.
— А эта привереда всё равно никуда с острова не денется…
Ула вернулась в дом с веранды и сразу побежала на кухню. От переживаний ей всегда зверски хотелось есть…
Потом она собрала рюкзачок, положила еду, воду, фонарик. Завела будильник и легла спать.
Глава 5. Танец водорослей
1.
Ула легко, почти танцуя, забралась на скальный гребень. Даже фонарик не включала. Луна зашла за горизонт, но звёзды и разноцветные туманности светили так ярко, что девушка отлично всё видела.
Она посмотрела вниз, на бухту, поправила рюкзачок за плечами и уверенно стала спускаться.
А вот и навес. Под ним — вполне достаточное углубление в скале, прикрытое каменным козырьком. Сверху её точно не будет видно, и тут хватает места, чтобы сидеть, лежать, вытянуться во весь рост, да чуть ли не плясать.
Ула уселась на песок, достала бутылку с водой, отхлебнула, сжевала бутерброд. Посмотрела на воду, прислушалась к слабому ветру и едва заметному плеску волн. И улыбнулась. Хорошо-то как.
Занимался рассвет, тёмное небо посветлело и засеребрилось у
