Тишина, которая продолжалась долгое время.
– Видите? Я честна с вами. – Она выглядела измученной. – Но мой сын – двенадцатилетний ребенок. Вы могли бы найти в себе сочувствие после всего, что мы вам причинили? По крайней мере для него?
Я сказал жестоко:
– Мзда?
– Я не буду оскорблять вас деньгами. Есть только одна вещь, которую я могу предложить.
Я ждал, надежда смешивалась с беспокойством.
– Себя. – Ее тон был мрачен, но полон решимости. – Я стала причиной вашего краха. Ваши люди хотят мести? Если Филип у них или они могут найти его, скажите мне, куда идти. Я буду там, не вооружена, и сдамся вашим людям. Я только прошу узнать сначала, что Филип в безопасности. Это может быть сделано с помощью телефона, все можно обговорить заранее.
– Сабы убьют тебя.
– Я знаю.
Я заставил себя думать о лазерах, разрушающих город, сделал голос суровым:
– Ты думаешь, Рыболов не вернется. Кто будет растить ребенка без тебя?
Ее глаза не находили себе места.
– Надеялась, что я… Он будет нуждаться… Ему будет трудно. Но по крайней мере он будет жив.
– Не просто убьют. С тебя живой сдерут кожу.
– Я слышала об этом. – К решимости в ее глазах добавился страх. – Вы можете нам помочь? Вы станете это делать? Позвольте мне послать за телефоном.
Я пошарил в кармане, вынул таблетку, дотянулся до кувшина с водой. Непорядочно. Верхней женщине не следовало так напрягать сердце старика.
– Ф.Т. был с главарем сабов, когда он звонил сюда, – сказал я.
– Значит, вы будете обмениваться? Я – за него? – Ее тон был трогательно жаждущий.
– Не могу. Он больше не находится там. Пошел искать Джареда.
– Джаред не стоит этого! Почему Ф.Т. не может этого понять? – выкрикнула она.
– Потому что он ваш сын. Слишком много в нем хорошего, – мягко сказал я.
– О, Филип… – Она дрожала, обнимая себя. – Ты мне так нужен.
– Он обыскивать улицы, чтобы найти Джареда, в этом я убежден. Если он не позвонить снова, может быть слишком поздно. – Не хотел говорить, но это время правды.
Постепенно самообладание оставляет ее. С криком отчаяния она броситься мне на шею. Минуту спустя моя рука обрела свою волю. Я гладил ее волосы, думая о нижней женщине, которую нейтрал сделал женой много лет назад.
Когда она стала спокойнее, я сказал:
– Скорее всего, даже если ты убедишь меня позвонить, Халбер не скажет мне, где спрятался Джаред. Не теперь, когда я так много часов не звонил. Он подумает: я взят в плен – что более или менее является правдой.
Она вытерла глаза.
– Почему Халбера это будет волновать? Джаред – злой мальчишка, который думает, что он слишком умный. Зачем беспокоиться о таком?
Я проклинал себя за глупость и, возможно, предательство.
– Потому что нижний хакер, который возмутил ваше спокойствие, который нарушил систему, это – Джаред.
Она искала мои глаза для подтверждения и нашла его.
– Бог в небесах. – В течение минуты она сидит безмолвно. Затем:
– Как я могу найти Джара?
– Он в башне, но не знаю, в которой. Халбер никогда не говорил, а я не спрашивал.
– Но если, вы позвоните…
Я качал головой.
– Джаред – настоящее секретное оружие, лучшее, что у них есть. Если я спрошу, Халбер выключит телефон. Ни за что на свете он не скажет мне.
– Есть ли что-нибудь, что вы можете сделать? Что поможет мне найти Ф.Т.? Мое предложение все еще в силе.
Я грубо ответил:
– Я не хочу вашей кожи. Кроме того, если он живой, вероятно, Фити с Джаредом. Даже из мести Халбер не скажет мне, где это.
Долгое время она рассматривала меня.
– Я постараюсь освободить вас. Вы прибыли как уполномоченный представитель. И если они станут судить вас, я буду вашем свидетелем. Я найму адвокатов, сделаю что смогу, чтобы спасти вас.
Я слабо улыбнулся.
– Сохраните ваши деньги. Я скоро умру, так или иначе. – И похлопал по груди, – В последнее время слишком многое тревожит.
– Я помогу поставить вам трансплантант.
– Не хочу. Как тебе объяснить? Без нижних, с кем я буду торговать? Не хочу, – повторил я.
Я был на орбитальной станции дважды, один раз с отцом, следующий раз к нам присоединилась мама. Первую поездку ввысь я едва помнил; мне было около трех. Второй раз был четыре года назад, чтобы посетить церемонию ухода на пенсию капитана Эдгара Толливера. Он и отец сухо обменялись рукопожатием, как будто между ними было кое-что такое, о чем они не желали упоминать. Высказывания господина Толливера отличались язвительностью, но они, казалось, не беспокоили папу. Он лишь изредка улыбался, слушая их.
Теперь, в переполненном шаттле, заставляя себя расслабиться в момент старта, я снова и снова возвращался к мысли, что больше не увижу отца. Это почти довело меня до слез, значит, так и должно быть. Я был на пределе своих эмоций, но у меня было еще одно трудное задание, и затем ничто не имело бы значения.
Так или иначе, я должен был увидеть адмирала Торна, сообщить ему, что все было ошибкой, что я довел Джареда до сумасшествия и из-за моего побега на улицах появились войска. Возможно, если бы я объяснил, как огорчил папу… Мне было известно, что папе нравился господин Торн, несмотря на то что он сказал маме, что адмирал не действовал согласно его обещанию, так как здесь были завязаны интересы его карьеры.
Я с нетерпением ждал, пока шаттл произведет стыковку.
В огромном холле я нашел магазин одежды и потратил едва ли не свои последние деньги на новую одежду. Я сомневался, что если я отправлюсь к адмиралу в своей прежней одежде, никто не поверит, что я верхний. После душа и переодевания я выглядел гораздо более презентабельным.
Штаб не был полностью изолирован; приемные отделы были открыты для общественности. К моему удивлению, я обнаружил небольшую, но шумную демонстрацию в процессе ее развития. Ее участники не очень напоминали верхних, но, разумеется, не принадлежали к нижнему населению. Я сомневался, что они оплатили дорогу до орбитальной станции исключительно, чтобы организовать здесь пикеты.
С волнением я обратился к дежурному лейтенанту, представившись, попросил встречи с адмиралом Торном.
Лейтенант отказал. Я потребовал. Офицер, подняв бровь, велел мне исчезнуть. Это было, вероятнее всего, эвфемизмом того, что он действительно имел в виду.
Я был настолько уверен в том, что мог бы заставить адмирала слушать, и мне даже в голову не приходило спланировать, как мне добраться до него. Я был очень расстроен. Время истекало; мои нижние друзья умирали.
Я знал, что папа сообщил властям о моем исчезновении. Если бы я идентифицировал себя должным образом, они наверняка арестовали бы меня, вместо того чтобы разрешить встретиться с адмиралом.
