Альфред Ван Вогт - Зверь

Через мгновение ее взор померк. Она с изумлением в голосе сказала:

— Я поняла, что ты задумал. Но не будет ли температура слишком высокой? Результаты моих подсчетов выглядят невероятными.

— Мы можем воспользоваться миниатюрным аккумулятором, — быстро произнес Пендрейк. — В конце концов, это будет всего лишь ударный капсюль. Мы имеем столь высокую температуру на Солнце потому, что там не было управляющей трубки. Время от времени во Вселенной случайным образом складываются такие же условия — и мы получаем сверхновую. Если взять обычный аккумулятор, то температура будет слишком высока. Но я думаю, что мы сможем отбросить четыре самых опасных нуля, если воспользуемся маленькой сухой батарейкой. В этом случае все будет в пределах допустимого. Цепная реакция все равно начнется, но она выльется в тепло, не выйдя на мощность взрыва. Все продлится несколько часов. — Он сделал паузу, после чего добавил: — Хайнс, никуда не уезжай. Оставайся на ранчо.

— Хорошо.

Пендрейк в задумчивости пошел прочь и тут же остановился. “Не слишком ли быстро он согласился, — подумал он. — Почему?”

Широко раскрыв глаза, он повернулся и уставился на Хайнса. Мужчина стоял к нему спиной, но мысли его были как на ладони. Пендрейк стоял, сравнивая и вспоминая, потом, удовлетворенный, повернулся к Анрелле и спокойно произнес:

— Пусть ваши люди работают со всей возможной быстротой. И не забудьте предусмотреть систему охлаждения для дома. Мне кажется, что батарейку нужно зарыть в песок на глубину около десяти футов в трех-четырех милях отсюда. Не думаю, что на все это уйдет больше трех четвертей часа. Что касается нас с тобой, — он сардонически посмотрел на Анреллу, — прикажи космическому кораблю совершить посадку. Мы отправляемся в Маунтенсайд.

— Мы что? — внезапно побелев, она посмотрела на Пендрейка. — Джим, ты же знаешь, что это никоим образом не подчиняется логике.

Он ничего не ответил, просто стоял и смотрел на нее; еще через мгновение она произнесла:

— Это неправильно, я не должна этого делать. Я… — Она в изумлении покачала головой. После чего, прекратив возражения, поднесла к губам свой радиобраслет.

В восемь утра во дворе “Маунтенсайд Инн” собрались старожилы. Пендрейк ловил косые взгляды, бросаемые на него, Анреллу и на десяток представительниц секретной службы, расположившиеся у дверей отеля. Население Маунтенсайда не привыкло к такому активному вмешательству посторонних в жизнь тихого поселка, тем более что в роли незнакомцев выступали женщины с непроницаемыми лицами. Здесь слишком много произошло за последнее время. Их умы излучали смесь раздражения и возбуждения. Они обменивались между собой мнениями приглушенными голосами.

В десять минут девятого один из стариков утер со лба пот и прошаркал к висящему у дверей термометру.

— Девяносто восемь,[2] — объявил он старухам, вернувшись на свое место. — Чертовски тепло для Маунтенсайда для этого времени года.

Последовала короткая и оживленная дискуссия, касающаяся температур в текущем месяце. Горячий бриз из пустыни потянул сильнее, и резкие голоса медленно сменились тишиной. К термометру подошел еще один старожил. Отошел он от него, качая головой.

— Сто пять, — сказал он. — И это всего лишь двадцать пять минут девятого. Похоже, денек будет жарким.

Пендрейк подошел к мужчинам.

— Я врач, — произнес он. — Внезапное изменение температуры может вредно сказаться на здоровье, особенно пожилых людей. Отправляйтесь к озеру Маунтен Лейк. И проведите там целый день, устройте себе праздник. Но отправляйтесь немедленно!

Когда он вернулся к Анрелле, цепочка стариков уже потянулась с веранды. Через две минуты они проследовали мимо в двух седанах. Анрелла нахмурилась и взглянула на Пендрейка.

— Психология всего, что происходит, совершенно неправильна, — сказала она. — Старые пустынные крысы обычно не прислушиваются к советам тех, кто их существенно моложе.

— Они не пустынные крысы, — заметил Пендрейк. — Они легочные больные. И Бог им врач. — Он улыбнулся и добавил: — Давай немного пройдемся по улице. Я видел вон в том доме старую женщину, которой нужно посоветовать ехать на озеро.

Старушка с легкостью поддалась убеждениям врача отправиться на пикник. Она быстро бросила в подержанную машину несколько консервных банок и испарилась в вихре пыли.

В пятидесяти футах от них в небольшом белом здании расположилась метеостанция. Пендрейк открыл дверь и окликнул вспотевшего мужчину:

— Какая сейчас температура?

Из-за стола выполз полный очкарик.

— Сто двадцать, — простонал он. — Это кошмар. В Денвере и Лос-Анджелесе думают, что я хватил лишнего. Но, — он скорчил гримасу, — им пора заняться нанесением новых изобар и оповещением населения. К ночи у них будет такой ураган, что из-под их задниц повырывает стулья.

Оказавшись снаружи, Анрелла устало произнесла:

— Джим, пожалуйста, объясни мне, что все это значит. Если станет еще теплее, мы будем унесены рекой из собственного пота.

Пендрейк мрачно рассмеялся. Будет еще теплее. Он неожиданно почувствовал благоговейный страх. Источник тепла — он представил себе его — выдает сейчас восемнадцать миллионов миллиардов градусов по Фаренгейту — это больше, чем получилось бы в результате взрыва тысячи водородных бомб. Температура здесь, в Маунтенсайде, должна подняться градусов до ста тридцати пяти, а там, где сейчас находятся танки и бронемашины, должно быть градусов сто пятьдесят. Это не смертельно. Но офицеры наверняка прикажут армии повернуть вспять и направят ее к прохладным горам.

Пока они шли обратно к отелю, стало еще жарче. Длинная вереница машин тянулась по дороге, ведущей в горы. Горячие потоки воздуха играли над песками и серыми склонами холмов. Стало невыносимо сухо и душно, на вдохе резало горло. Анрелла произнесла несчастливо:

— Джим, ты уверен, что знаешь, что делаешь?

— Все очень просто, — кивнул с улыбкой Пендрейк. — Я считаю, что мы здесь имеем аналог бушующего и ревущего лесного пожара. Если ты видела когда-нибудь лесные пожары — в нескольких из моих воспоминаний содержится информация по данному предмету, — то должна знать, что они выгоняют из укрытий любую дичь. Все сломя голову бросаются на поиски более прохладных мест. При угрозе сожжения кидается наутек даже сам царь зверей. Мне кажется, что он должен примчаться сюда. — И самодовольно добавил: — Вот он, выгнанный на открытое место, где опасность остаться в дураках для меня минимальна.

Пендрейк кивнул в сторону дверей отеля, из которых вышел на веранду превосходно сложенный мужчина. Его лицо было лицом самого обычного американца средних лет, но голос оказался привыкшим отдавать команды звонким голосом Джефферсона Дейлса.