Ознакомительная версия.
– Ради выживания, – поправил Егор.
– Называй, как хочешь, – махнул рукой Роман Степанович. – Смысл тот же. Людей пробуждать следовало небольшими группами, весь резерв техники бросить на разведку и добычу полезных ископаемых, организацию первичных производств! Машины должны создавать себе подобные механизмы, только так можно быстро восполнить утраченный парк планетарной техники! А Русанов вместо этого пробудил всех! Зачем?!
– Ты рисуешь Андрея Игоревича полным уродом, дегенератом! А он таким не был! Возможно, нам не понять его замыслов?
– Слушай, Егор, может, хватит? Надоело уже!
– Да, оставайся при своем мнении, – Бестужев махнул рукой. – Но я уверен, Русанов нашел бы выход!
– Упрямый ты.
– Он заботился о людях! По-своему, но заботился! Хотел сохранить власть? Пусть так. Но при нем не умерло ни одного человека!
Их спор, готовый разгореться с новой силой, нарушил отдаленный стрекот.
Под сводом тоннеля вдруг брызнул сноп искр, затем мигнул и включился осветительный сегмент потолка.
– Дима запустил генератор! – Малехов немного приободрился. На миг вернулась надежда, промелькнула мысль: может, выстоим? Нам бы продержаться, пока наверху не закончатся дожди, не схлынет вода! – Ты куда? – он заметил, что Егор направляется к дверям лаборатории.
– Хочу все внимательно осмотреть.
– Значит, не услышал меня? По-прежнему веришь в мифический план Русанова?! – со злой ухмылкой спросил Малехов.
– Роман Степанович, ты жить хочешь? – Бестужев остановился. – Просто ответь, да или нет?
Глупый вопрос.
Жить он хотел. Каждой клеточкой, каждым нервом. Страх перед неотвратимо близящейся смертью уже начисто обглодал душу, сожрал тонкую плоть моральных ценностей, так называемой цивилизованности, и теперь принялся за костяк, с хрустом перегрызая тот стержень, что принято называть волей.
Больше всего Малехов боялся долгой и мучительной агонии. Он знал, что не сможет покончить с собой. Уже пытался. Он имел доступ в оружейный отсек. После гибели Русанова, охваченный черной, бездонной тоской, пришел туда, схватил первый попавшийся под руку автомат, сунул ствол себе в рот, потянулся пальцем к сенсорной гашетке и…
Его жег стыд. Он не смог выстрелить, только обслюнявил электромагнитный компенсатор «Шторма», а потом долго, бессильно сидел у стены, давясь слезами.
– Хочу… – выдавил он, отгоняя неприятные воспоминания.
– Тогда просто помоги разобраться! – попросил Егор, отпирая дверь.
Дальний космос потребует от первопроходцев не просто мужества и профессионализма, он уведет нас за грань любых, самых смелых гипотез, заставит искать способы выживания, находящиеся за чертой естественной адаптивности человеческой психики…
Андрей Игоревич Русанов. Проект «Прометей»Колониальное убежище. Биологическая лаборатория…
Несмотря на включившуюся систему вентиляции, в отсеке по-прежнему воняло.
Многие не замеченные в темноте детали обстановки теперь бросались в глаза. Вдоль стен выстроились блоки кибернетических систем. Просторное помещение делилось на три рабочих зоны. Биореконструктивные камеры располагались по центру, в дальней части Егор увидел стенд – такие обычно применялись при сборке и тестировании сервомеханизмов.
«Из мастерской», – промелькнула мысль. Для пандорианца он неплохо разбирался в робототехнике, умел водить планетарные машины, ремонтировать аграрные механизмы, если поломка не затрагивала сложные кибернетические цепи.
Ближе к входу у стены возвышались фрагменты хондийского корабля. Часть переборки с живым шлюзом, образованным двумя мембранами, пара совершенно незнакомых постов управления – коричневато-серые выросты, усеянные отверстиями, по форме и расположению соответствующие конечностям хонди.
В средней части лаборатории три обособленных терминала компьютерной сети окружали высокие прозрачные шкафы из пластика. На полках в емкостях, до половины заполненных желтоватой жидкостью, плавали непонятные детали устройств, сочетающих живую ткань и кибернетические компоненты.
Роман Степанович замер, вытянул шею.
– Здесь работали как минимум четыре специалиста. Кроме Метелина, – выдавил он.
– Кибернетика, экзобиология, биокибернетика, инженерия? – вопросительно уточнил Егор.
– Верно. Кандидатов – хоть отбавляй.
На пороге появился Щедрин. Разбрызгивая воду, он подошел к ближайшему компьютерному терминалу, что-то проверил, коснулся сочетания сенсоров, сокрушенно покачал головой:
– Не работает. Хорошо, если накопители информации уцелели.
– Что генератор? В каком он состоянии?
– Установка мощная. Собирал ее очень хороший специалист. Получше нас, вместе взятых, не в обиду будет сказано. Выжал из водородного двигателя все, даже я бы так не сумел!
– Дробышев? – предположил Роман Степанович.
– Больше некому, – кивнул Щедрин, морщась от неприятного запаха. – Сходить, поискать его?
– Останься, – попросил Бестужев. – Сейчас Родион Метелина приведет, у него все узнаем.
Малехов лишь сумрачно усмехнулся. Свое мнение он уже высказал.
– А ты, Роман Степанович, к какой категории относился?
– Не понял? – он уставился на Бестужева.
– Ну, по негласному корпоративному делению. Не в смысле иерархии. Тепличных условий для тебя не создавали?
– Нет, – буркнул Малехов. – Мы с Димой русановского «естественного отбора» хлебнули по полной программе.
– Кстати, заметно. А много таких, как вы?
– Да уж хватает. Считай половина из выживших. А что?
– Интересно стало, – ушел от прямого ответа Егор.
– Ты только понятия не путай, – усмехнулся Роман Степанович. – Мы же не кулаками махали. Отбор подразумевал интеллектуальные схватки, и в основном, кстати, заочные. Никто лицом к лицу конкурентов не ставил. Выводы делались по эффективности работы создаваемых нами устройств.
Егор подошел к камере с гибридным кибернетическим организмом. Теперь при сносном освещении стали видны некоторые особенности «проекта». Анатомию хонди Бестужев не изучал, но опыт схваток с ними из памяти не вычеркнешь. Нервные ткани и железы внешней секреции он узнал безошибочно, по цвету волокон и строению.
– Зачем соединять искусственную нейросеть андроида с нервной системой хонди?
– Понятия не имею, – Щедрин даже не обернулся, он вскрывал терминал в надежде добраться до накопителей информации.
Ознакомительная версия.
