Боевая тревога и приказ немедленно уничтожить «Хикари» оказался для вирунгов полной неожиданностью. Не настолько, чтобы экипажи замешкались с выполнением, но… «Хикари» на мониторах уже успела превратиться в точку, почти вышла за пределы досягаемости систем наведения. Впрочем, «почти» ведь не считается. Компьютеры понятия не имеют, что означает это слово. Вирунги открыли огонь по противнику раньше, чем командиры стрелковых расчётов успели сказать: «Господи, благослови». Опять же, устав уставом, а Господь не в обиде, если солдат в бою не ждёт напутствия. И уже сейчас слово будет дано капеллану для короткой заупокойной по душам погибших каторжан.
Уже сейчас…
За мгновение до того, как «Хикари» должна была разлететься в клочья, позывные маркграфа Радуна сменились другими. Известными всем, кто принадлежал пространству, а не планетам. Пугающими, легендарными позывными.
— «Аристо».
И «Хикари», извернувшись в какой-то немыслимой плоскости, как будто для нее вдруг открылось пятое измерение, с лёгкостью ушла из-под удара.
Стыдно сказать, но вирунги не сразу продолжили преследование. Впрочем, стыдно стало бы только тому, кто никогда не поднимался на борт корабля иначе, чем в качестве балласта. Однако приказ есть приказ, и мало ли у кого какие позывные. Мало ли кто, в конце концов, может попытаться выдать себя за того самого Аристо?
Да и откуда бы ему здесь взяться?
«имя твое пронеслось до отдаленных островов».
Книга Премудрости Иисуса, сына Сирахова (47:18)
Несколько минут не происходило вообще ничего. Лукаса обволокла голографическая сфера, и его стало не видно. Пилот в соседнем кресле тихо постанывал, но на свободу не рвался. Тем более что Луиза, хоть и не разбиралась в «компенсаторах» и всяком таком убырстве, зато поняла, как заблокировать пряжки пристяжных ремней. Освободиться без посторонней помощи пациент теперь не мог, и заняться Луизе было абсолютно нечем. Только сидеть и ждать.
— Что происходит? — пробормотал, наконец, их пленник. — Кто вы?
— Майор Беляева, — она бросила на него косой взгляд, — может, и ты назовёшься?
— Эффинд, личный пилот его милости маркграфа Радуна. Что проис… Беляева-илэ, — он вдруг задёргался в ремнях, — «Хикари» покинула порт? Мы в пространстве? Что вы делаете? Это же корабль его милости! Да он с вас… с нас… Кто пилот?! Какой придурок посмел…?
— Сын мой, — прозвучал из сферы приглушённый и слегка усталый голос Лукаса, — послушайтесь моего совета: поберегите нервы. Лучше присоединяйтесь к сахе Беляевой в её молитвах. Через пятьдесят секунд мы уходим в «подвал», а пока нас обстреливают сразу четыре вирунга, и, право же, не нужно усугублять ситуацию истериками в рубке.
— А-а-а…? — бессодержательно прокомментировал Эффинд. — Преподобный отец? — взгляд его стал растерянным, как у ребёнка, укушенного Санта-Клаусом.
Ну, да. Последствия травмы. Бедняга не сразу вспомнил, что предшествовало его пробуждению в этом кресле. Не сразу. Сейчас только и сообразил, что вначале был преподобный отец. Тот, который ногами бьёт. В голову.
— Имплантанты, — непонятно булькнул Эффинд.
— В плазму имплантанты! — уже сердито отозвался Лукас. — Десять секунд. Отсчёт пошёл.
Путешествовать через «подвал» Луизе приходилось неоднократно. Прежде чем осесть на Акму, довелось помотаться по разным краям, и не всегда она работала на маркграфа Радуна, то есть, не всегда путешествовала бизнес-классом. Почти никогда не путешествовала, честно-то говоря. Поэтому Луиза прекрасно помнила тревожное чувство, возникающее у пассажиров попроще, не защищённых системами безопасности бизнес-класса, когда динамики объявляли о том, что «отсчёт пошёл». И как скручивались нервы в тот момент, когда корабль пересекал непонятную границу, оказываясь в этом убырском «подвале», по ту сторону жизни и смерти.
Чусры и иччи! Она терпеть не могла дальние перелёты.
Десять секунд, девять, восемь…две, одна…
И что?
Отбой? «Подвала» не будет? Хорошо бы, если так. Честно говоря, сейчас Луиза согласилась бы променять уход в «подвал» на уничтожение их корабля. Есть же здесь какие-нибудь спасательные средства, и на вирунгах люди служат, не монстры и не роботы. Вряд ли терпящих бедствие бросят в пространстве.
Логики — ноль, майор Беляева. Постыдилась бы, дура! Подберут вас, доставят обратно на Акму, и что дальше?
Луиза постыдилась. Но мнения не изменила.
— Порядок, — сказал Лукас, и окружавшая его сфера, свернувшись в небольшой шарик, отплыла в сторону. — Ну что, дети мои, одну проблему мы решили, займёмся остальными.
* * *
«Остальной» проблемой немедленно попытался стать пилот Эффинд. Ему следовало бы уделить внимание, потому что бедолага явно не в себе, да и оказался в ситуации, мягко говоря, незавидной. Похищен вместе с личным звездолётом его милости маркграфа Радуна, неизвестно кем похищен, неизвестно зачем, имплантанты, опять же. Насчёт последних Эффинд полностью прав, между прочим.
Некогда. Сначала — Луиза.
— Успокойтесь, сын мой, — попросил Лукас как можно мягче, — ничего страшного не происходит, я просто воспользовался «Хикари» для выполнения орденской миссии. Я настоящий священник, — предупредил он следующий вопрос, — и действую во благо церкви, это истинная правда.
Сработало хуже, чем хотелось бы, но с учётом ситуации и общего взвинченного состояния даже лучше, чем обычно. Эффинд поддался его голосу, хотя вряд ли вслушивался в слова, расслабился на ложементе и только вздохнул:
— Я понимаю, преподобный отец. А как вас зовут, можно узнать?
…— Как вас зовут?
Луиза уже поднялась из кресла, и сейчас нетерпеливо ожидала, пока Лукас закончит болтать с пилотом. Преподобного следовало запихнуть в витакамеру, причём, чем скорее, тем лучше. Смуглая кожа уже не серым просвечивает, а зелёным, ещё чуть-чуть, и парень грохнется в обморок, тащи его потом на собственном горбу.
— Лукас фон Нарбэ, — ответил Лукас, неловко выбираясь из своего кресла. — Мы ненадолго оставим вас, сын мой. Когда я вернусь, вы сможете…
— Фон Нарбэ?! — Эффинд, кажется, даже приподнялся, несмотря на ремни. — Аристо? Не может быть. Вы… однофамилец? Ваше преподобие, вы…
Лукас уже вышел в коридор, и коротко кивнул Луизе, мол, следуй за мной.
— Подождите! — крикнул Эффинд, разворачиваясь вместе с креслом, — просто скажите мне, вы же не он?
Люк за спиной Луизы закрылся, оставив Эффинда в одиночестве.
