Его команда разразилась восторженным ревом. Злорадно ухмыляясь, бандиты со всех сторон подступили к Дарту, стараясь ущипнуть, царапнуть, причинить боль еще до пыток, которым намеревался подвергнуть пленника их босс.
Дарт вздрагивал от брезгливости, чувствуя прикосновение их мерзких конечностей. Откуда только у него брались силы бесстрашно глядеть в глаза этим чудовищам! С каким удовольствием он плюнул бы в их наглые морды, особенно в рожу Зауггуга, но у него во рту пропала слюна. Ее отсутствие было, наверное, тоже одним из следствий применения чудодейственного препарата.
Зауггут вдруг раскинул руки и проверещал тонким голосочком:
— Стоп! Пусть поживет еще пару часов! Пусть своими глазами полюбуется на наш сегодняшний обед, ха-хаха-ха!
Он захохотал, заколыхался, как наполненный водой резиновый пузырь, замахал своими короткими ручонками, и бандиты расступились. Дарта вытолкнули в соседнее помещение, куда за ним последовала вся бандитская свора.
В дальнем конце просторной прямоугольной каюты, связанные, понуро лежали пленники с полицейского звездолета, товарищи Дарта. Здесь были те, кому в последние минуты перед взрывом удалось спастись на аварийных челноках. Эти челноки после уничтожения полицейского корабля частью были уничтожены, частью притянуты антигравитационными лучами к звездолету бандитов.
В помещении находилось около двадцати человек — изможденных, исхудалых и бледных от голода, с пересохшими от жажды губами. Дарт их всех узнал и вскрикнул от ужаса. Небольшая группа его друзей являла собой печальное зрелище. Лишь двое или трое из них подняли головы, услышав его голос; остальные лежали без сознания или бредили.
Подбежавшие к ним бандиты принялись раздавать удары направо и налево, а затем, по знаку Зауггуга, заталкивать их в большую трубу с прозрачными стенками; протянувшуюся от пола до потолка. Затолкнув их туда, бандиты замкнули за ними дверцу, и тут Дарг увидел, что внутри этой прозрачной трубы, сверху, от потолка, начал опускаться поршень… Он медленно надвигался на сгрудившихся на дне трубы пленников. Дарт закричал и отвернулся — он не мог смотреть на то, что происходило в трубе! Бандиты же разразились радостными восклицаниями и хохотом.
Поршень, неумолимо опускаясь, начал давить живых людей, заключенных в трубе. Сквозь ее прозрачные стенки видно было, как брызнула кровь, стали мяться тела, ломаться позвоночники и выступать кости; поршень приподнялся, а затем с новой силой обрушился на месиво человеческих тел. И так несколько раз, покуда в страшной давильне не образовалась какая-то чудовищная кровавая каша из мяса, сухожилий, мозгов, переломанных костей и человеческих внутренностей. Затем поршень начал подниматься и ушел в потолок, и оттуда на ужасающее месиво пролились брызги какой-то жидкости.
— Побольше, побольше дай соусу! — покрикивал Заутгуг. — А то человечина слишком пресная, перчиком да разносолами ее надо обработать! Вот так!.. Теперь мы полакомимся всласть!..
Дарт отворачивался, стараясь не смотреть, как бандиты лопатами принялись вываливать из трубы кровавые остатки в какие-то корыта; по каюте распространился смрадный, тяжелый запах, видимо способствовавший повышению аппетита у каннибалов. У них алчно загорелись глаза, затряслись конечности. Отталкивая друг друга, они ринулись к корыту и начали жадно пожирать человечину.
Дарт замычал от гнева и отчаяния, задергался, но веревки крепко опутывали его тело. Он был беспомощен, и сознавать это было мучительнее всего.
У корыт образовалось столпотворение. Зауггут с начальственным воплем пробежал по головам своих подчиненных и Рухнул в самую середину одного из корыт. Он весь с головой, ушел в кровавую похлебку и захрюкал, завизжал от удовольствия, широко раскрытым ртом заглатывая омерзительную жижу.
Пиршество продолжалость около часа. Каннибалы, по мере насыщения, один за другим отваливали от корыт. Дольше всех возился в корыте Зауггут. Живот его раздулся еще больше. Накидка, обтягивавшая его тело, лопнула, и главарь бандитов купался в кровавом месиве отвратительно голый. Он давно уже наелся, живот его был туг, красен и, казалось, вот-вот лопнет, но бандит все никак не мог оторваться от вожделенной баланды.
Бандиты, как и многие, отправляющиеся в продолжительный космический полет, вынуждены были обходиться в основном синтетической пищей, и такие роскошные пиршества из свежего мяса и крови были для них редким и желанным удовольствием.
Но вот и Зауггут выбрался из корыта, и голый, измазанный кровью, с разбухшим, дрожащим как жиле животом подошел к Дарту. В кулаке у него был зажат кусок человечины. Приблизившись к связанному, Зауггут влепил ему в лицо этот отвратительный комок и принялся насильно вдавливать человечину Дарту в рот.
— Полакомись с нами, полип, — с злорадной ухмылкой хрипел он, в то время как столпившиеся вокруг подручные хохотали и улюлюкали. — Человечина, обработанная специальной приправой, — это пища богов, я не знаю ничего слаще и вкуснее, и вы, люди, многое потеряли, что не едите друг друга… Но ничего, скоро вас приберет к рукам Рассадур, и человечина станет вашей основной пищей… Ха-ха-ха-ха!..
Бандиты дружно подхватили смех своего главаря, застучали ногами, забили по полу клешнями, замахали щупальцами. Вой, свист, грохот и дикий рев наполнили каюту.
— Ты за это жестоко поплатишься… — вымолвил Дарт, отплевываясь от мертвечины.
— Клянусь, я слопаю тебя всего, — Зауггут мстительно улыбнулся. — Да, я один! Я обглодаю и сгрызу все твои косточки и никому из своей команды не дам притронуться к тебе. По древнему поверью, бытующему на моей планете, храбрость и сила врага вместе с его мясом и кровью переходят к тому, кто его сожрал! Ты мой, — растопыренными пальцами бундит потянулся к лицу комиссара, — твоя кожа, глаза, язык горло — все это уже через час будет перевариваться в моем желудке".
Зауггут говорил на одном из старинных наречий планеты Шабур, которая раньше остальных развитых планет начала практиковать межзвездные перелеты в субпространстве' наречие это давно уже стало чем-то вроде галактического эсперанто, на котором общались гуманоиды разных миров. Все космолетчики прекрасно владели им, обходясь в общении друг с другом без лексикаторов, и Дарт не удержался, чтоб на том же языке не ответить своему истязателю:
— А не подавишься, ты, упырь?
Зауггут, действительно, едва не лопался — до того он нажрался.
— Ничего, полип, — икая, процедил бандит сквозь зубы, запуская свой длинный ноготь Дарту под ребро. — У меня хватит времени, чтоб переварить твоих дружков и снова проголодаться. Полипы, которых ты вызвал сюда, будут здесь самое скорое — через общегалактические сутки. За это время мои молодцы снимут с нашей базы па астероиде кое-какие вещички и мы уберемся отсюда. Нам здесь больше нечего делать. Мы выполнили свою миссию в вашем созвездии и уходим, но вместо нас придут другие! Здесь появится мощный боевой флот Рассадура, и всей вашей задрипанной Конфедерации настанет крышка, так и знай! Ха-хаха-ха!..
